– Шагают парни дружно в ряд – ГУБНИКИСа наш отряд! – радостно завыл магик, поднося бутылку к губам.
Запрокинул голову, потряс пустым сосудом над приоткрытым ртом. Но бутылка потому и выглядела прозрачной, что была совершенно пуста.
– Ни капельки, м-да, – пробубнил волшебник. И метко швырнул бутылку себе на ногу.
Это его слегка протрезвило.
– Кому тут, ий-о-х-хо, колдануть? – поинтересовался он у лапы бастарка, удивленно пялившегося на нетрезвого мага.
Чудовище поспешно отдернуло лапу – связываться с колдунами себе дороже. Тем более, что они не всегда размышляют трезво.
– Схватите кто-нибудь этого идиота! – включились динамики. – И направьте его рожу в сторону магической черепахи!
– М-магическая? – пожевал губами волшебник. – Х-х…где?
К нему подбежал один из оборотней и, бережно взяв за плечи, повернул в нужную сторону.
– Ых-хы, и вправду… ч-черепаха! – обрадовался колдун. – Выпить принеси.
Лицо солдата вытянулось, словно рядовой на плацу.
– Я? – спросил оборотень.
– Угу.
– Дайте ему амброзиума кто-нибудь! – завизжали динамики. – Он без вливания даже дождя не наколдует.
Спустя минуту в дрожащих дланях волшебника оказался пузырь какой-то сивухи. Тот сделал пробный глоток, прислушался к ощущениям.
– Сойдет, – констатировал маг.
Небрежно, словно отбрасывая комочек мусора, колдун махнул рукой.
Ничего не произошло. Черепаха продолжала ползти по запыленной пустоши. Сидящие у нее на спине гоблины тыкали в сторону города кукиши и делали другие обидные жесты.
– Сейчас, м-да, – попросил отсрочки маг. – Концентрация маловата.
Он крякнул, выдохнул и единым махом опорожнил бутылку.
– Вот!
На сей раз магия не подвела.
Над пустошью внезапно сгустились тучи. Циклопическое облако невероятно черного цвета снизилось над улепетывающими гоблинами. Черепаха подняла бронированную голову и заревела, точно здороваясь с небосводом.
Небо разорвала ослепительно золотистая молния, и земля содрогнулась от раскатистого грома. Разряд ударил в самый центр черепашьего панциря. Тот лопнул, разлетелся острыми кусками. Варвары, кто не сгорел мгновенно, погибли под обломками. В образовавшуюся воронку упала еще одна молния. Затем еще. И еще одна.
– Ну что там? – осторожно спросили динамики.
– Агрессоры мертвы, – доложил кто-то с улицы. – Но слитки расплавились, глубокоуважаемый хват-полковник.
– Варикур! – понеслось над городком. Так, видимо, звали нетрезвого мага. – До конца столетия просидишь без получки! Гад ты эдакий!
И потом потише, мимо микрофона:
– С нас банкиры заживо шкуру сдерут…
– Еще одно доказательство того, что пить – грешно, – проинформировал я графа.
Но Раваш невозмутимо прихлебывал из своей бутылки. Мне же оставалось только приобнять Натоли и наблюдать за тем, как солдаты выкатывают из воронки здоровенный пятнистый шар.
Драгоценные металлы слились в одну бесполезную кучу.
Поезд стоял на станции еще несколько часов. Меняли разбитые стекла и развороченные двери купе, смывали кровь и выносили трупы.
По моим подсчетам, нам предстояло добраться до Дубльвилля примерно к шести часам первоутрия. Целая ночь в пути – как утомительно.
Впрочем, погостить на родине бель-ал Сепио предстояло не всем.
– Вы граф дел-ар Пиллио? – спросил меня высокий статный оборотень в броне с приваренными погонами хват-лейтенанта.
– Угу, – я отвлекся от созерцания синяков на предплечье под разорванным рукавом и повернулся к нему. – Только графские причиндалы дома забыл.
– В чем дело?
Раваш поднялся с полки и грозно посмотрел на нежданного гостя. Девчонки перестали переговариваться и тоже уставились на офицера. Я незамедлительно заревновал и начал жалеть, что обладаю не таким выдающимся ростом. Успокоило одно: нет более неотразимых оборотней, чем Ходжа Наследи. Этот парень мне не соперник. К тому же поезд вот-вот отправится и оставит служивого на перроне Вопел-Крик.
– Двенадцать минут назад на стационарный мозгомпьютер города пришло сообщение, глубокоуважаемый граф. Послание «лично адресату, конфиденциально».
– Играешь в шпионов? – невинно поинтересовался я у шурина. – Типа, вопрос: у вас продается валибурский интеллект? Ответ: нет, не продается – графу дел-ар Пиллио и самому не хватает. Имеешь секреты, которые нельзя передавать обычным путем?
– Не твое лисье дело! – огрызнулся Раваш и стал собираться.
Мой предлог сопровождать его был яростно отвергнут.
– Но я же твой телохранитель.
– А у меня свои дела, в которые незачем соваться всяким детективам, – парировал граф.
Потому он ушел без сопровождения.
Едва шурин покинул купе, Олиель вдруг вспомнила, что не прочь откушать горячего супа. Такие блюда в поезде не подавали, потому девица отправилась следом за графом. Я смотрел, как Раваш и госпожа бель-ал Сепио шагают под ручку по разгромленному вокзалу, и волновался. Неужели мой дальний родственник понравился девушке, и потому она ушла вместе с ним, а не осталась в обществе чудесного сыщика?
Для утешения у меня оставалась Натоли. Мы мило проворковали все время и подержались за ручки. К сожалению, никаких дополнительных фактов по делу «убийственного» поместья она не рассказала. И больше не поддалась на поцелуй. Но ехать оставалось еще добрых восемь часов, потому я преисполнился уверенности: время еще осталось.
Первое солнце уже давно ретировалось за горизонт. Второе светило упрямо приближалось к далеким горным пикам. Небеса озарились изумрудными тонами, облака окрасились легким налетом апельсинового.
Динамики надрывались героической кантатой с участием симфонического оркестра. Такую музыку я слышал по окончании войны – когда мы вытурили демонов Хаоса с валибурских стен.
По перрону прошел какой-то господин с маленьким саквояжем в руке. Мне очень не понравился его малиновый пиджак, указывающий на принадлежность незнакомца к сословию клерков среднего класса. Ненавижу бумагомарателей.
Минуя наше купе, работник мозгомпьютера и печатной машинки бросил быстрый взгляд на вновь застекленные окна. Мне это не понравилось еще больше. Странный взгляд: настороженный, профессиональный. К запаху гари и магических отходов, напополам с ветрами бастарка, прибавился еще один – душок наемного убийцы. Это могло показаться паранойей, но я никогда не спорил с интуицией. Потому незаметно приспустил окно и проследил за незнакомцем. Тот открыл двери второго купе нашего вагона и громко хлопнул ими за собой.
– Смотрите, наши друзья возвращаются, – Натоли указала на шествующую перроном парочку.
Граф двигался уверенной походкой и был явно чем-то обрадован. Он почти танцевал, отбивая каблуками какой-то нехитрый мотив. Олиель тоже выглядела довольной и несла в руках небольшой сверток, прикрытый клетчатой салфеткой.
– Подозреваю, нам принесли хорошей еды, – возликовала моя спутница.
Она оказалась права. Госпожа бель-ал Сепио принесла нам две кружки сырного супа. Такого густого, хоть вилкой ешь. Мы с признательностью набросились на предложенное блюдо.
– Прошу меня простить, – Раваш не дождался, пока мы доедим, – но я должен вас покинуть. Дела, как понимаете.
– С ума сошел? Дела… – проговорил я, едва не подавившись супом. – Поезд отправляется через какие-то минуты.
– Нет больше необходимости ехать в Дубльвилль, – ответил граф. – Мне позвонил управляющий семьи. Оказывается, мое поместье рядом с тем славным городком продано еще два года назад. Какая жалость – я об этом не знал.
Сими словами недобрый господин дел-ар Пиллио давал понять: жалеет о потраченных на частного детектива деньгах.
– Ты мне больше не нужен, – подтвердил шурин.
Я испугался, что теперь придется отдавать аванс.
– Деньги можешь оставить себе.
Это уже ни в какие рамки!
– Себе? – озадаченно спросил я, понимая, что пора торговаться. – Мы проехали больше половины пути. Прошу рассчитаться со мной в соответствии с проделанной работой.
– Ладно.
Ответ едва не поверг меня в глубокий обморок. Наверное, впервые в жизни «самый жадный и разбалованный вельможа», как называла его пресса, решил рассчитаться с кем-то по справедливости.
– Итого, – я подсчитал, – ты должен мне тысячу четыреста валлов.
Провинциальные девушки, хоть из небедного рода, обалдело смотрели на нас. Они в жизни не видели столько денег.
– Что?! – завопил граф. Он опять превратился в чахнущего над финансами скрягу. – Какие тыщу двести?
– Я сказал тысячу четыреста.
– Это чрезвычайно много. Предлагаю восемьсот!
Раваш потянулся к кошельку.
– Не пойдет. Я спас тебя от смерти. Это у нас проходит по более высокому тарифу.
– Ни за что!
– Получишь в ухо.
Сестрички бель-ал Сепио притихли. Они поверить не могли, что с вельможей голубых кровей можно разговаривать подобным тоном. Ну-да, ну-да, милашки. Сейчас я стану высокими фразами уговаривать графа мне заплатить, препираться и картинно размахивать руками. Нет! Лучшее средство – короткие, но весомые угрозы. В ухо – так в ухо.
– В суд подам…
– Тогда и в глаз получишь! В довесок…
– А ты попробуй!
Я начал подниматься.
– И не стыдно тебе, Раваш? Телохранитель добросовестно не дал твоей шкуре свариться в котле у орка, когда имел все шансы просто убежать, – о девушках я тактично помалкивал. Конечно же, я бы не бросил миленьких дам на поругание варварам. Старушек, может быть, и бросил бы… Но не факт. – Плати по совести. Иначе весь Валибур узнает о низменности твоей душонки. И никогда больше в жизни ты не получишь телохранителя дешевле чем втридорога и с оплатой наперед.
Кажется, такой аргумент подействовал.
– Вот! – граф в сердцах швырнул в меня кошельком. – Там ровно девять сотен валлов.
Я пересчитал и остался доволен.
– Пяти не хватает.
– Да пропади ты пропадом, пиявка!
Шурин извлек из внутреннего кармана камзола второе портмоне. И отсчитал недостающие пять камешков. Теперь у меня действительно имелись целых тысячу четыреста блестящих деньжат.