– Всеми силами стараюсь выглядеть максимально умным. И все же, есть такие вещи?
– Да, в этом доме есть потайные коридоры. Посмотрите на толщину стен. Но этот кабинет, оружейная и музей филателии не оснащены секретками.
– Почему же?
– Мы с Донной очень боялись воров. Даже будучи уверенными, что система охраны поместья безотказна и невероятно могущественна, мы оставили три комнаты абсолютно автономными и не соединенными с тайным коридором. Войти сюда, повторюсь, можно только с моего позволения! Даже Донна не имела права входить, ее постигла бы такая же участь, как и проникшего в дом злоумышленника.
– Вижу, вы тоже не дурак.
Он промолчал, потягивая амброзиум из своего монструозного бокала.
– Не возражаете, если я осмотрю поместье?
– Прошу, – без колебаний пригласил меня старик. – Можете хоть по кирпичику разобрать это поместье, если вам удастся найти убийцу моих родных и близких. Больше того!..
Папаша вдруг бросился к противоположной стене. Я поежился от неожиданности, когда он вдруг пролетел мимо меня и приблизился к картине с изображением милашки Донны. Что-то зашуршало, мозгомпьютер сообщил об активации могущественного заклятья.
Картина слегка подалась вперед и плавно отъехала вбок, обнажая серебряные петли и крепкую дверцу стенного сейфа. Поколдовав над замками и прошептав несколько паролей, старик с трудом открыл свое хранилище и по пояс погрузился в него. Затем последовала та же операция, но только в обратном направлении.
Шамур вылез из сейфа, закрыл дверцу и задвинул картину на место. Он вернулся ко мне, подтаскивая тяжелый с виду мешок.
– Здесь десять тысяч валлов. Почти все, что осталось мне от распределения наследства дочерям и выплаты жалования прислуге на ближайшие десятилетия. Деньги мне не нужны: мертвых не вернешь, а у меня совершенно нет потребностей в дополнительном богатстве.
Я молчал, еще не понимая до конца, куда клонит господин бель-ал Сепио.
– Вот, – он протянул мне мешок и позвенел содержимым. – Деньги будут ждать вас в привратницкой Насса.
– Насс – кровавая орхидея?
– Да. Он отдаст вам все это богатство, если вы предъявите мне убийцу. Насс получит инструкции. А вы получите деньги, даже когда я умру. При условии, конечно, если вам все же удастся найти преступника!
– Очень заманчивое предложение, – согласился я.
На столь значительную сумму мне свезло бы прикупить настоящий дом в окрестностях богатых кварталов. Или несколько лет не знать финансовых затруднений.
– Согласен!
Мозгомпьютер мигнул. Это означало, что Отдел Регистрации Клятв и Электронный Фиксатор Епитимий зарегистрировали наше с бель-ал Сепио соглашение и признали его законным. На какой-то миг мне показалось, что я богат и начисто лишен жизненных несуразиц.
– У вас есть еще какие-то вопросы? – спросил старик. – Я плохо себя чувствую.
– Несколько, – вздохнул я. – Простите за долгий разговор. Но надо надеяться, он того стоит.
Мои глаза пожирали драгоценный мешок. В мозгах же лихорадочно вертелись шестеренки. Клянусь своей поизношенной репутацией, что в кратчайшие сроки найду убийцу и потащу его в Крематорий. Мелко нашинкованными частями!
– Слушаю вас, – Шамур со стоном присел, прижимаясь бокалом-переростком к виску.
– Во-первых, что вам известно о смерти сына? – я старался максимально допросить папашу бель-ал Сепио. Что-то подсказывало: больше мы не встретимся. По крайней мере, в этой жизни. – Как он умер и при каких обстоятельствах?
– Как вам известно, Джувила не стало в ту проклятую ночь, когда исчезла марка. В котором часу его убили – неизвестно. Предположительно между вторым закатом и первым восходом. Плюс-минус несколько часов. Тело моего сына… – сквозь рыдания, – нашла прислуга. Кажется, Парто – служанка. Он лежал возле лестницы, за несколько шагов от входной двери. Керамическая ваза с цветами, из тех, что так лелеяла Донна, размозжила ему голову.
– Ваш сын – оборотень?
– Конечно! Чистейших кровей перевертыш.
– Почему же тело не регенерировалось?
– Мозг превратился в кашицу. Семейный врач засвидетельствовал, что к тому же Джувилу пробило спинной мозг осколком керамики…
М-да, после таких повреждений никакой оборотень не поднимется.
– Хорошо…
– Что?! – господин бель-ал Сепио посмотрел на меня с открытой ненавистью. – Что тут хорошего?!
– Прошу прощения. Все очень плохо. У меня просто вырвалось – я анализировал факты.
– А… Прошу вас, больше не указывайте признаков оптимизма. Мне от них очень худо.
А мне становится дурно от твоей прискорбной физии.
– Договорились, – я сконфуженно подобрался.
– Еще вопросы?
– Да. Как умер повар? И когда?
– Через два дня. Он готовил мне мой любимый суп из болотных устриц. Кажется, приступы беспамятства немного отходят, когда организм насыщается ядом болотниц.
– Понятно. А скажите, у вас был припадок в то время, когда скончался кулинар? – фактов пока не хватало, чтобы выбросить Шамура бель-ал Сепио из списка подозреваемых.
– Нет. Я плохо чувствовал себя только накануне этого дня.
– И как же умер повар?
– На кухне стоит большой чан для варки первых блюд. Бедный Оракль неудачно поскользнулся и мгновенно захлебнулся кипятком, парализованный кислотами устриц.
Болотницы или болотные устрицы невероятно ядовиты. Впрочем, на оборотней этот яд не действует, как на обычных смертных. Перевертыш получает кратковременный паралич и не может двигаться каких-то несколько минут. Этого как раз хватает, чтобы задушить его. Или сварить заживо.
– Повар Оракль был оборотнем?
– Да, Сущность Синицы.
– Время, когда это произошло?
– После второутрия, где-то через час после него.
– Ваш сын общался с Ораклем? У него были какие-нибудь контакты с другими работниками поместья?
– Вы в чем-то подозреваете моего сына? – папаша бель-ал Сепио даже подскочил на кресле.
– Пока что нет, – солгал я. – Но мне необходима информация.
Старик немного успокоился и вновь обратился к своему амброзиуму.
– Джувил, как и я, практически не покидал своей комнаты. К нему заходила только горничная Парто. Она и разносила еду от Оракля в мой кабинет и спальню Джувила.
В заметках появилась новая подозреваемая. Парто контактировала с убитыми, могла владеть какими-нибудь их секретами. Я поставил ее в очередь на беседу. И тут же нашел новые вопросы. Раз в деле появилась женщина, значит могло заблагоухать изменой и предательством. К сожалению, такой мир.
– У вашего сына была любовная связь с кем-нибудь из обитателей поместья или вне его?
– Шутите?! – удивился Шамур. – Какие связи, если сидишь в четырех стенах и не выходишь на белый свет?
Да уж, старик знал, о чем говорит.
Горничная стремительно вознеслась поближе к вершине списка потенциальных убийц. Надо быть либо полным кретином, либо не знать о существовании сексуального влечения, чтобы торчать в своей спальне и не оприходовать симпатичную служанку.
– Скажите, как выглядит Парто? – на всякий случай поинтересовался я, даже зная, что скоро с ней побеседую.
– Обычная молодая девушка, лет восьмидесяти – восьмидесяти пяти.
– Спасибо. Еще несколько вопросов.
По виду старика я понял, что ему, как и мне, ужасно надоел этот затянувшийся диалог. Но расследование требовало жертв.
– Слушаю вас.
В моем животе заурчало. Организм навязчиво потребовал первым посетить место убийства повара Оракля.
– Что случилось с пажом?
– Пиваскас чистил доспехи. Лопнуло крепление и он погиб под тяжестью магиталла.
– Он человек?
– Да, единственный не-оборотень в моем доме. Эх, надо было брать на работу только перевертышей! Кстати, Пиваскас был совершенно нем и глух, даже читать не умел. Это устранит ваш вопрос насчет его возможных контактов с убитыми?
– Соглашусь. У вас были припадки во время смерти пажа?
– Я уже слышал этот вопрос.
– И все же?
– За день или за два до этого. А может, за несколько часов… Но точно не в то время.
Следовательно, старик отпадал. Моя версия насчет параллелей между припадками Шамура и «самоубийствами» уже несколько раз не оправдалась.
– Как погибла Сельвия?
– Выбросилась из окна. И, заявляю, со мной не случались припадки в этот день.
Еще один выстрел по разрушенной версии.
– Мария сообщила, что Сельвия некоторое время держалась за оконную створку. Это никак не вяжется с информацией о самоубийце.
– Поди пойми этих сумасшедших, – пожал плечами сумасшедший господин бель-ал Сепио.
Я улыбнулся ему, словно ребенку.
– Сельвия общалась с кем-то из убитых?
– Нет. Она за день до этого приехала из Валибура. Мы не виделись сорок лет, и некоторые слуги даже ее не узнали. Даже мне не удалось пообщаться с ней – узнал о ее приезде уже после самоубийства.
Очень странно! Девица приезжает к родственникам только для того, чтобы сигануть из окна их гостеприимного поместья. В этом деле загадок больше, чем желудочных бактерий в утробе бастарка.
– Кто еще погиб из домочадцев?
– Конюх… Нет, второй помощник конюха – Орлен. Его зарезали в пьяной драке где-то в окрестностях Валибура. Больше об этом ничего не знаю – расспросите прислугу.
– И, конечно же, вы не в курсе, с кем общался этот Орлен из ваших родственников?
– Не имею понятия. Я узнал о его существовании лишь тогда, когда Лумиль принес мне просительную на организацию похорон.
– Кто следующий?
Чувство аппетита стремительно превращалось в мясорубку. Живот содрогался, требуя немедленного вливания. Не то переварит сам себя…
– Неделю назад в Дубльвилль по делам вернулся Торли. Он родом из Окраиновки, где в Университете учатся мои дочурки. По просьбе Олиель я приютил паренька. Он, кстати, оказался славным парнем, даром что торговец канцелярщиной. Из него мог бы получиться отличный жених для Олиель…
Купец, по заключению врача, захлебнулся в ванной. Предположительно поскользнулся на кусочке мыла, упал, ударился головой и потерял сознание. А дальше – проще. В легких нашлась мыльная вода. И никаких следов насильственной смерти. Папаша Сепио во время кончины гостя спокойно спал и чувствовал себя отлично.