26
Суслов под прикрытием
И где-то примерно в это же время, может получасом раньше, майор Суслов, начальник особого отдела гвардейского ракетно-артиллерийского полка дивизии особого назначения, он сейчас в коротких серых брюках, в рубашке в клеточку с закатанными рукавами, на шее коротко повязан широкий — лопатой — галстук, на ногах яркие носки, пыльные ношеные штиблеты, на носу очки с толстыми линзами, на лице двухдневная небритость, в одной руке плоский старый портфель, в другой полиэтиленовый пакет с ядохимикатами, вместе с пожилой сотрудницей одного из подразделений Госсанэпидемнадзора, обходит территорию воинского подразделения вертолётного полка. И не узнать его.
Он не один. С ним интеллигентного вида женщина, из того самого подразделения Госсанэпидем… и всего там прочего остального, дама.
— Ой, я уже старая, устала… — кокетливо жалуется ему дама. — Хватит, Димочка, достаточно… Ноги не молодые, да и химикаты нужно экономить. Армия большая, на всех не напасёшься. Мы уже выполнили дневной план, хватит.
Они в расположении того самого вертолётного полка с соответствующим всесильным разрешающим предписанием провести внеплановую дезинсекцию с дератизацией. Суслов воспользовался своевременной подсказкой сынишки — ну, гений! ну, молоток! молодец, Дениска! — с кем надо созвонился, химиком прикинулся, соответствующим образом нарядился, и… Вот они. Десант. Разведгруппа. В которой он один только под прикрытием. Она нет. Ничего дама не знает. «Дима» — на подмене. Лето. Жарко. Пока добрались, пока там сям посыпали, не везде, конечно, ходить и ходить ещё, дама устала.
— А я наоборот, Софья Павловна, — хвастает «Дима». — Совсем не устал. Как огурчик! Видите, я даже бегом могу… или сто раз присесть… Смотрите… Не сейчас, правда… потом… Мы не все ещё углы обошли.
Как раз подошли к очередной казарме. Расположению одной из рот. Их встречает дежурный по роте. Голубые погоны, учебные плакаты, тумбочка, однообразные в один ярус кровати, всё убрано, прибрано, соответствующий казарме запах. Как и в других таких…
— О, как у вас пусто… — Восклицает химик «Дима», морща нос и поправляя очки. — Проветривать чаще надо, товарищ дежурный… в профилактических целях. На службе все или на репетиции?
Сержант привычно дурашливо таращит глаза — а как ещё можно разговаривать с незнакомым начальством?! — пожимая плечами, отвечает:
— Да кто где… Вам в канцелярию? Там никого нет.
Химик «Дима», не разворачивая, суёт дежурному бумагу-разрешение, проходит в пустую канцелярию, забалтывает сержанта:
— И не надо! Мы из департамента Госсанэпидемнадзора. Плановую дератизацию проводить будем, вместе с дезинсекцией. Против грызунов и насекомых. Бич человечества. Ни одного шанса гадам — тем более в армии — наша задача. Лишний грамм, лишняя точка, и — всё — ура! — смерть негодяям, в смысле грызунам. От них, сами знаете, очень тяжело народному хозяйству, армии особенно. За последний год они столько по подсчётам в армии сожрали, цифр на компьютере не хватает, потому мы и здесь. Шкаф, пожалуйста, отодвиньте, товарищ дежурный, я за ним посыплю, и вот здесь… — Сержант, даже не напрягаясь, легко отодвигает засыпной тяжеленный сейф, объёмные шкафы. — Спасибо! — Благодарит «химик». — Кстати, вы знаете, грызуны даже в расположении могут гнездиться, даже в клубе, даже в красных уголках. А где у вас, кстати, красный уголок, далеко?
Сержант указывает.
— А вот здесь, напротив канцелярии, рядом с ружпарком, но там тоже сейчас никого нет, все в клубе.
— Очень хорошо, — бросает «Дима», и заботливо обращается к своей спутнице. — Вы посидите здесь, пожалуйста, Софья Павловна, отдохните. У меня ноги ещё молодые, я быстро… в красный уголок, потом в клуб и обратно. Вы покажете? — «Дима» светло смотрит на дежурного.
Сержант лицом изображает полную готовность, выпячивает грудь, потягивается, он только что «железом» мышцы качал, время «убивал», жаль, гости прервали… Сейчас уйдут.
— Конечно. Свобо-одный дневальный! Эй!.. — Оглушительно кричит сержант в глубь казармы, там что-то ответно грохочет. — Бег-гом сюда. — Рычит он. — Мгновенно материализовавшийся из глубин казармы свободный дневальный послушно гремит сапогами. Эхо глухо гуляет по казарме, сержант дружески спрашивает гостя. — А у вас случайно закурить не найдётся?
— Курить вредно, — наставительно замечает «Дима», но говорит обратное. — Конечно, есть. — Хотя сам не курит, но как у каждого особиста, для разговора, у него всегда есть курево, и сейчас с собой. — Сейчас…
И уже через какие-то несколько десятков секунд, помощник дежурного по роте, свободный дневальный, солдат-срочник, выполняет приказ дежурного по роте, сержанта.
Сержант в это время, привычно за гирю ухватился. Срочник сопровождает «Диму» — Суслова в клуб. Правда не довёл. Увидел внутренний патруль, испугался, не доходя метров сто, быстро указал ветеринару нужное направление, туда мол, и ещё быстрее ретировался (сбежал). «Дима» — Суслов даже поблагодарит не успел… «Вот она была и нету…», в смысле солдат. Один только Суслов, как полынь на полосе. Как фигура из одного пальца на городошном поле.
Но если солдат от патруля мог сбежать, это даже приветствуется в определённых кругах, это нормально, товарищ «Дима» не мог. Он на задании, как об этом никто не знает, потому что секрет. Во-вторых, он не солдат там какой-то от патруля бегать (а как бы это сейчас хорошо было!), в-третьих, он при исполнении, из того самого департамента Госсанэпидемнадзора, лицо, значит, уважаемое, он гость. Причём нужный гость, более чем желанный. Армию человек спасает. Пусть и от грызунов, но спасает. Останавливать его незачем, наоборот, проводить должны. С этим выражением на лице они и встретились. Учёный химик и патруль. У одного рассеянная улыбка учёного на лице, на носу круглые очки, в руке пакет с химически активной отравой, у них… вежливо-официальная. Совсем из другой «оперы».
Патруль есть патруль, как известно, чего он понимает? Ничего. «Стой кто идёт!»-«Иди сюда!»-«Ваши документы!»
Старший наряда, офицер в чине капитана, голубые канты, голубые околыши, гвардейский значок, значок парашютиста с двузначной цифрой на жетончике, внимательный взгляд на строгом лице, остановил «Диму» — Суслова.
— Простите, вы к кому здесь, товарищ? Ваши документы… — потребовал он.
Химик «Дима» — Суслов профессионально швыркнул носом, поправил очки, подтянул короткие штаны.
— Я? Так я это, ветеринар я… Вот, ядохимикаты… Младший научный сотрудник… В клуб… От крыс…
И этого, наверное, было бы достаточно для военного человека, наглаженного собранного и вооружённого, видеть растерянность и несобранность гражданского лица (против находящегося при исполнении гвардейского офицера, к тому же авиатора и прочее), но небо над ними неожиданно густо потемнело, и к ним на головы (они даже вверх не успели глянуть: дождь, гроза, снаряд…), прямым попаданием, с воплем «мама», приземлился парашютист… Скорее не приземлился, а грохнулся… Группу смял одним махом. Они даже вякнуть не успели. И в довершение, всю эту смятую конструкцию немедленно накрыло полотнищем парашюта… Ааа… Ооо… Ух, ты-ы… Йёо… Под парашютом возникла яростная возня (без стрельбы!)… Там сям, в разных местах, больше конечно в центре, от отчаянной борьбы с «тряпкой» и непонятной ситуацией, возникли резкие бугры, вспучились, затрепетали монбланы и фудзиямы… Вскоре опали. Но не сразу. Некоторое время трепыхались, барахтались… Наконец, что удивительно, разобрались — парашютист и ветеринар с руками за спиной и парашютом между ними проявляются, ветеринар уже без очков… Патрульный наряд хоть и крепко внешне удивлён, даже сильно растерян своей победой, но крепко держит их под руки. Может быть даже и себя… Удивлены все непереводимо, но не парашютист. Он скорее счастлив, нежели шокирован. На фоне остальных, до безобразия счастлив.
— Ур-ра, я приземлился! Я приземлился! — судорожно подпрыгивая, дёргая всю цепочку, голосом счастливого идиота, громко орёт или хохочет парашютист. — Ур-ра! Люди, спасибо, я живой! Живой! Живой! Я живой… Ой, товарищ майор, вы?!
«Дима» — Суслов во все глаза смотрит на парашютиста и понимает: всё, это провал, его раскрыли. Конец операции. Этот идиот его провалил. Тупо смотрит то на небо, то на прапорщика Трубникова, поверить не может: как музыкант здесь оказался. Никто же не знал о «миссии» майора! Утечка? Об этом знали только двое. Нет-нет, Дениска не мог… Кто же тогда, кто? Короче, всё, провалено. А как всё хорошо развивалось, и на тебе! Ну, ёп…
— А ты… вы… — Суслов лепечет что-то невнятное, и наконец обречённо и зло произносит. — Ну, ёшь твою, гадство, в телегу, попались!
Патрульный наряд пока ещё в шоке. Ещё не понимают военные кто к ним в руки попал. Как манна небесная. Раз так сверху, и… в когти. Как с неба звезда. Наконец капитан приходит в себя, восклицает:
— О! Так это оказывается, наверное, шпионы к нам?! Диверсанты?! Невероятно! Прямо в руки! Попа-ались! Попались, голубчики… — И грозно кричит патрульному наряду. — Крепче держите их, крепче! Вот здорово. Один ветеринаром, значит, прикинулся, другой, значит… Понятно. Митрохин, в штаб их, немедленно к командиру… тёпленьких. Не упустите! — И схватился за переговорное устройство. — «Первый», «первый», я — «двенадцатый»… Докладываю. Только что задержали диверсантов, двоих… да… настоящих… Нет, товарищ гвардии полковник. Никак нет, я трезвый, мы при исполнении… Нет, не шучу! Прямо у нас на территории… Да, здесь… А я откуда знаю? Прямо с воздуха и… У меня в руках они. Вот они. Конвоируем, да! Один на парашюте… другой с ядом… Мы их задержали… Целые… Нет, лица говорю у них целые, да! Они не сопротивлялись! Не ожидали, наверное. Разговаривать могут. Да, могут, могут… Мы их даже пальцем не… Так точно! Как раз в штаб их и ведём… Есть, не может быть… Вернее, есть бегом…
Ловко свернув «диверсантов» носами к носкам своих туфель, патрульный наряд бегом поволок задержанных в штаб.