154 – Романовской, Кумшацкой, Терновской, Филипповской, Баклановской, Чертковской, Нижне-Курмоярской, Иловайской, Кутейниковской, Ново-Алексеевской.
Во 2-й конно-артиллерийский дивизион (управление в Сувалках) входили:
– 3-я конно-артиллерийская Императора Александра I батарея (расквартированная в Сувалках) и
– 4-я конно-артиллерийская батарея (стоявшая в Кальварии (ныне Калвария).
Она состояла в III армейском корпусе; районом дислокации ее была Литва.
Стоявший в Ковне (ныне Каунас) 3-й драгунский Новороссийский Ея Императорского Высочества Великой Княгини Елены Владимировны полк с сентября 1903 г. выделялся «азиатскими шашками образца 1834 г.». Кроме новороссийцев, их имели лишь четыре из 56 полков армейской регулярной кавалерии (15-й драгунский Переяславский, 16-й драгунский Тверской, 17-й драгунский Нижегородский и 18-й драгунский Северский). Шашка была памятью о службе новороссийцев в 1853–1861 гг. на Кавказе – где они отличились 24 июля (5 августа) 1854 г., в Крымскую войну, в тяжелейшем сражении с турками при Кюрюк-Дара155. (В то время «азиатские шашки» имелись лишь у нижегородских драгун, но к началу ХХ в. они стали рассматриваться как символ всех вообще русских драгунских частей, служивших и воевавших на Кавказе).
Памятью о Кавказе и о Кюрюк-Дара был фактически и присвоенный в 1907 г. новороссийцам малиновый цвет приборного сукна (фуражки, клапана на воротнике мундира, обшлагов мундира, кантов на мундире и шароварах, погон нижних чинов, просветов офицерских погон и подбоя офицерских эполет). Ведь малиновый прибор уже давно имели все другие драгунские полки, служившие на Кавказе и дравшиеся при Кюрюк-Дара (16-й драгунский Тверской и 17-й драгунский Нижегородский), и их потомки (15-й драгунский Переяславский и 18-й драгунский Северский).
Петровский 3-й уланский Смоленский Императора Александра III полк был размещен в Сувалкии, в Александровском Штабе – военном городке близ местечка Вилковишки (ныне Вилкавишкис).
В Сувалкии, в Ольгином Штабе – военном городке близ Мариамполя (ныне Мариямполе), – стоял и 3-й гусарский Елисаветградский Великой Княжны Ольги Николаевны полк.
Давней мечтой офицеров-елисаветградцев было вернуть полку белые ментики – которые полк носил в 1845–1855 гг. и в которых он дрался 8 (20) июля 1849 г., во время Венгерского похода, с венгерскими гусарами у села Тур «под звуки полковой песни»156, в которой, в частности, были строки:
Мы гусары не из фольги,
Всяк из нас литой булат,
Бережем мы имя Ольги.
Белый ментик и штандарт157.
Возвращенные, наконец, полку в ноябре 1911 г., эти ментики снова стали атрибутом, поддерживающим дух полка.
В полку нарушали приказ по Военному ведомству от 20 ноября (3 декабря) 1902 г., по которому трубаческие лошади в армейской кавалерии должны быть той же масти, что и все остальные в полку (а не серые, как раньше). В Елисаветградском (как и в 7-м гусарском Белорусском) трубачи продолжали сидеть на серых еще и в 1914-м158…
Вплоть до Первой мировой войны Елисаветградский «всегда поддерживал приятельские отношения» с вюртембергским 25-м драгунским Королевы Ольги полком германской армии159 – хотя общий шеф у них (дочь Николая I, великая княжна Ольга Николаевна, ставшая затем королевой Вюртембергской) был только до 24 октября (6 ноября) 1892 г. (когда королева Ольга скончалась), а с 11 (24) июля 1909 г. полк имел шефом уже другую Ольгу Николаевну – великую княжну, дочь Николая II.
3-му гусарскому Елисаветградскому была присвоена вороная масть лошадей – но, как и в ряде других таких же частей, в полк приходилось принимать и караковых160 (вороных с коричневыми подпалинами): вороных в России не хватало…
3-й Донской казачий Ермака Тимофеева полк стоял в Вильне (ныне Вильна). Он комплектовался из верховых донских казаков, проживавших в Усть-Медведицком округе области Войска Донского161 – в станицах Усть-Хопёрской, Усть-Медведицкой, Краснокутской, Ново-Александровской, Глазуновской, Скуришенской и Кепинской..
В 3-й конно-артиллерийский дивизион (управление в Ковне (ныне Каунас) входили:
– 5-я конно-артиллерийская Генерала Никитина батарея (расквартированная в местечке Понемун (ныне Панямуне, часть города Каунас) и
– 6-я конно-артиллерийская батарея (стоявшая в селе Вершвы (ныне Вершвай, часть города Каунас).
Она входила в состав ХХ армейского корпуса и дислоцировалась в Латвии.
Стоявший в Митаве (ныне Елгава) 19-й драгунский Архангелогородский полк был сформирован только в 1895 г., но его офицеры считали себя наследниками петровского Архангелогородского драгунского – расформированного еще в 1775-м – и мечтали о присвоении им его старшинства и цвета его униформы. «[…] Среди Архангелогородцев, – напоминал еще в 1915 г. поручик 19-го драгунского Н.М. Писарев, – существует твердое предание, что» в XVIII в. «основным цветом их обмундирования был бирюзовый»162)… Такое желание обрести исторически обоснованные традиции, безусловно, укрепляло дух части.
Расквартированный в Риге 16-й гусарский Иркутский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича полк был единственным гусарским полком с гнедой мастью лошадей163.
3. Варшавский военный округ
Здесь дислоцировались Отдельная гвардейская кавалерийская бригада, 4, 6, 7, 13, 14 и 15-я кавалерийские дивизии и 1-я Донская казачья дивизия.
Местом ее дислокации была Варшава; бригада входила в состав XXIII армейского корпуса.
Стоявшие с 1862 г. в чужой и враждебной польской среде, ее полки закономерно были связаны друг с другом и с другими частями «Варшавской гвардии» (т. е. гвардейскими частями, расквартированными в Варшаве – лейб-гвардии Литовским, лейб-гвардии Кексгольмским, лейб-гвардии Санкт-Петербургским и лейб-гвардии Волынским полками, батареями лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады и 3-й батареей лейб-гвардии Конной артиллерии), «редкими» дружескими отношениями164.
«По заведенному обычаю», проходя в Варшаве мимо здания Суворовского кадетского корпуса, оркестры полков и бригады играли популярную в кадетской и юнкерской среде «Звериаду»165.
Лейб-гвардии Уланский Его Величества полк, по оценке хорошо знавшего его до и во время Первой мировой войны «синего кирасира» М.М. Плешкова, был «замечательный полк с высокими рыцарскими традициями и необыкновенной внутренней спайкой»166.
Служащие в полку именовались «уланами Его Величества», а в обиходе – еще и «Царевыми уланами» или «Государевыми уланами». Однако (как следует из воспоминаний коренного офицера полка А.Л. Носовича), бытовало и название «лейб-уланы»167 – т. е. то же, что и у «Царицыных улан», чинов лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка!
Рыцарские традиции улан Его Величества определялись их девизом: «Помните, Чье Имя носите»168 – и потому были давними и прочными. По свидетельству служившего в нем в 1867–1871 гг. генерала от кавалерии В.А. Сухомлинова, «полк держал себя безупречно» и пользовался поэтому «большим уважением» в варшавском обществе еще тогда169. «Стоявший очень высоко в Варшаве престиж» лейб-гвардии Уланского Его Величества полка зафиксировал и полковник Б.А. Лагодовский – в 1912–1914 гг. служивший бок о бок с «Царевыми уланами», в 3-й батарее лейб-гвардии Конной артиллерии170.
Рыцарские традиции улан Его Величества проявлялись не только в безупречном поведении, но и в трепетном отношении к боевому прошлому полка. А оно, в свою очередь, – в традиции вплетать в серебряный этишкет шапки неуставную золотую нить – в память того, что уланы Его Величества ведут свое происхождение от улан Ея Величества, металлический прибор которых (пуговицы, этишкеты, эполеты, офицерские погоны и перевязи лядунок и Андреевская звезда на шапке) был не серебряным, а золотым171.
(Из этого сообщения бывшего юнкера Николаевского кавалерийского училища и офицера 12-го драгунского Стародубовского полка А.Л. Маркова неясно, однако, касался ли указанный обычай только офицерских шапок или же и шапок нижних чинов. Ведь у нижних чинов этишкет изготавливался не из металлических серебряных нитей, а из шерстяных белых, – и вместо металлической золотой нити в него должна была вплетаться шерстяная желтая…)
При погребении улан Его Величества и на церковных парадах полка, после повестки «На молитву», оркестр играл особую «Варшавскую мелодию» – в память о том, что полк особо отличился в сражении 13 (25) февраля 1831 г. при Грохóве (под Варшавой), во время Русско-польской войны 1830–1831 гг.172
13 (25) февраля отмечался и полковой праздник – «в память боевых подвигов в Гроховском бою». Он тоже выделял улан Его Величества: «полков, празднующих в честь боевых отличий свои полковые праздники», было «очень мало в России»173…
В начале ХХ в. лейб-гвардии Уланский Его Величества – наряду с лейб-гвардии Кирасирским Ея Величества и 13-м гусарским Нарвским полками – выделялся также своим спортивным духом, пристрастием офицеров к конному спорту174.
Полк связывали давние дружеские отношения с 3-й батареей лейб-гвардии Конной артиллерии – «издавна» (sic!) называемой уланами Его Величества своей «сестрой» и «конной бомбой»175.
По В.В. Звегинцову, нижних чинов в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк подбирали из темных шатенов и брюнетов с усиками