Красавицы оставили этот мир. Остались лишь чудовища, выползающие в ночь с целью отыскать истинную любовь. Любовь духовную или материальную. Но шутка ли, – находят лишь других чудовищ в человечьем обличии. Любовь ли это?
«Любовь ли это…» – где-то эхом прозвучали мысли Форда.
Действительно ли он это слышал или просто приснилось[25]?
Любовь…
VIII
Два всадника остановились у салуна. Один был высок и крепок. По его обветренному лицу можно было с уверенностью сказать, что он уже не молод. И только заглянув в его живые голубые глаза можно было с легкостью утверждать обратное. От остальных путников его отличала необычной формы шляпа. Лицо его спутника было скрыто высокими полами плаща и низко надвинутой шляпой. Его легкая поступь и мягкая обувь выдавали в нем следопыта. Но никто не присматривался к путникам. Гости были обыденным явлением. В городок съезжались все, кому не лень: рабочие, занятые на строительстве железной дороги, бандиты, желающие поживиться за счет железнодорожной компании, и законники, призванные урезонивать этих бандитов. Поэтому на двух путников никто не обратил внимания даже в салуне. Бармен едва кивнул путникам и продолжил натирать бокал.
«Следопыт» расположился спиной к окну, чтобы с улицы никто не заметил его индейские черты. А массивная спина попутчика скрыла его от случайных взглядов посетителей салуна. Но это было ни к чему, местная публика целиком погрузилась в пьянство и разврат, несмотря на разгар дня. При этом не было никаких пьяных разборок. Пьяницы задев друг друга плечами разворачивались, обнимались и хохоча осушали содержимое сосудов в руках. В ином месте, иное время неизбежно завязалась драка. Но, то при свете фонарей, а при свете солнечном царила атмосфера всеобщей любви и веселья.
– Что мы забыли в этом свинарнике? – индеец говорил медленно и невозмутимо.
– Мне нужно переговорить с одним стариком. Он утверждает, что знал моего отца и может помочь в поиске…
– Я думал, ты оставил эту затею давным-давно.
– Я не ищу мести.
– Тем подозрительней, что информация сама находит себя.
– Я в курсе. Но, мне это не кажется подозрительным. Скорее всего, послушаю бред сумасшедшего, подкину деньжат на выпивку и продолжу поиски работы.
– Здесь?
Двое путников окинули взглядом салун. Толпа в пьяном экстазе смеялась и гудела.
– Да, сейчас идея поиска работы в этом месте кажется слегка идиотской. Я надеялся, что железнодорожной компании понадобятся толковые специалисты.
– Им не специалисты нужны, а смотрители зоопарка.
– Мы можем с легкостью совместить две должности.
– Мы с легкостью сможем делать иное.
С этими словами индеец достал плакат, на котором большими буквами было написано «Разыскивается». Ниже располагались фотопортрет, сумма награды и надпись «Убийца».
– Я не хочу положить свою жизнь на поиск и поимку всяких мразей.
– Ты хотел сказать «убийство всяких мразей».
– Их не обязательно доставлять мертвыми. Но, твоя правда, живыми у нас их доставлять тоже не случалось.
– Не вижу смыла утруждать лошадь.
– Их можно тащить на веревке за лошадью.
– Лошади все равно тяжело.
– Ты понимаешь, что отрезанные головы проблематично опознать?
– Это все потому, что вы, бледнолицые, не умеете рисовать.
– Забыли. Если мы не найдем работу в этом городке, то до следующего мы уже не доберемся. Давай хоть попытаемся найти работу, для которой не нужно никого убивать.
В этот момент из противоположного угла послышалась ругань, перекрывающая радостные крики. Собеседники тут же повернулись на шум. Источником служил дряхлый старик в потрепанной форме конфедерата. Опираясь на костыль, он яростно осыпал проклятиями трех молодых солдат в форме союза. Через зал доносились только обрывки фраз, но было слышно, как солдаты издевались над стариком, осыпая его грязными ругательствами и не менее грязными шуточками.
– У вашего народа нет никакого уважения к старшим, – покачал головой индеец.
Его спутник только тяжело вздохнул. И в этот момент помещение погрузилось в тишину – один из солдат набрался наглости и толкнул старика-конфедерата. Перелетев через весь зал, старик от проклятий перешел на отборную ругань, которая по большей части касалась матери обидчика. Не теряя времени даром, солдат выхватил револьвер и выстрелил в костыль. Старик вновь повалился на пол. Пьяная толпа взорвалась хохотом. Воодушевленный реакцией толпы солдат вновь взвел курок, но выстрелить не успел. Пивной стакан, умело брошенный индейцем, выбил пистолет из рук стрелка. Все резко повернулись в сторону новоприбывших. Индеец с вызовом смотрел на оторопевших солдат. А его спутник все так же сидел спиной ко всем и потягивал пиво.
– Эй, вождь! Ты что здесь забыл? Твоя скво, кажись, тебя заждалась! – выкрикнул один из солдат с лычками офицера.
– Да все их женщины предпочли настоящих белых мужиков! – подхватил второй.
– Здесь тебе ловить нечего! Проваливай, пока пулю схватил! – опомнился солдат с револьвером.
– Вот именно! – прорычал спутник индейца, поднимаясь из-за стола: – Проваливай, пока не схватил пулю!
Теперь все взгляды были прикованы к незнакомцу. Из-под шляпы поблескивали два агата. Незнакомец возвышался над посетителями и спокойно смотрел на солдат. Его рука небрежно покоилась на револьвере, что висел поперек живота. Время остановилось. Казалось, воздух звенел от напряжения. И прежде, чем кровь залила салун, бармен кивнул одной из проституток, и та повисла на шее офицера.
– Френки, дорогой, ты совсем забыл про меня. Забудь про индейца и его дружка. Лучше пригласи даму выпить, – зачирикала девица.
– Парни, хотите разбираться – разбирайтесь на улице, – подал голос бармен. – Но там вам придется столкнуться с шерифом и его помощниками. Лучше присядьте, выпейте, повеселитесь! Скажу прямо: мне дорог мой бар! Получите по бутылке виски, если оставите пистолеты в покое.
– На каждого? – спросил стрелок.
– На компанию.
– Нет! – отрезал офицер. – Мы на службе! На выход, бойцы!
Солдаты неуверенно и лениво поплелись к выходу. А незнакомец подошел к бармену.
– Не стоит тебе связываться ними. Хоть они и одеты в форму, на деле это настоящие звери, – сказал бармен.
– А что насчет шерифа?
– К сожалению, это единственный закон в этих местах. И закон этот на стороне армии. Есть еще железнодорожная компания со своей собственной службой охраны. У них договор: шериф не лезет в их дела, они не лезут в город. Они хоть и головорезы, но даже они не связываются с шерифом и его помощниками.
– А солдаты?
– Напиваются, пристают к девочкам и посетителям. Пока еще ничего серьезного не натворили. Но, чем больше их прибывает, тем отвратительнее себя ведут. До сегодняшнего дня за пистолеты они не хватались. Командование наверняка приплачивает шерифу, чтобы он их не трогал. Так что, на вашем месте я бы постарался уехать еще до заката.
– Вообще-то мы ищем работу.
– Вряд ли вам удастся ее здесь найти. Железнодорожная компания укомплектовала свой штат. Они его обновляют только по мере наступления несчастных случаев. А они бывают нечасто. В охотниках за головами тоже нет надобности – шериф хорошо делает свою работу. Остается только два законных способа заработать на хлеб и кров. Но вам они не подойдут.
– Ты скажи. Мы подумаем.
– Первый – записаться в армию. Местный гарнизон расширяют в связи с угрозой нападения… индейцев. Так что вам там вряд ли будут рады. Второй напрямую связан с первым…
– Какой?
– Хорошие деньги можно выручить за… скальпы…
Сказав это, бармен поморщился словно от пощечины. Он ожидал, что по крайней мере индеец впадет в ярость. Но тот только фыркнул.
– Твое племя – сплошь дикари пополам с животными. Никакой работы мы здесь не найдем. Вообще, – обратился индеец, к своему спутнику на чистом английском, чем изрядно удивил бармена.
– По крайней мере, мы разжились бутылкой виски.
Бармен второй раз за день избежал погрома. Довольный таким исходом он выставил бутылку на стол. Незнакомец взял бутылку со стола и молча направился к выходу. Не успел он сделать и двух шагов, как его окликнул хриплый голос.
– Отправляйся на север.
Незнакомец остановился.
– Отправляйся на север, – повторил старик-конфедерат, поднимаясь с пола.
– С какой стати?
– Так дела не делаются, юноша. Для начала, было бы весьма уместно с твоей стороны угостить меня выпивкой, – конфедерат картинно облизнул губы, глядя на бутылку виски.
– У меня на нее большие планы.
– Как знаешь… – пожал плечами старик. – Я мог бы о многом тебе поведать, Джон Олден.
К неудовольствию бармена, Иеремия, Хев и старик-конфедерат не покинули заведение, а расположились за тем же столом возле окна.
– Мое имя – Иеремия.
– Как скажешь. А я майор Уолтон Манселл. Я служил лейтенантом под командованием твоего отца. Когда он оставил службу, я продолжил и успел дослужиться до майора. Не особо мне это помогло в жизни.
– Ты искал со мной встречи. Зачем?
– Ни для кого не секрет, что случилось с Джеймсом и Мартой. Но мало кто знает, кто это сделал. Я потратил уйму времени выясняя это, чтобы хоть как-то отплатить Джеймсу. Ты нашел и убил многих ублюдков, причастных к смерти твоей семьи – это правда. Но с последним все будет сложнее. Тот, кто тебе нужен, известен как Судья.
– Это не новость. Еще что?
– Его зовут Ульям Стоутон Младший. И он действительно судья в Шаттер-Крик.
– И Шаттер-Крик находится на севере.
– Все верно, юноша.
– А что тебе за выгода?
– Джеймс не раз спасал мне жизнь. Я бы сделал то же для него. Но, увы! Я даже отомстить за него не могу! Мое время ушло. Я едва стою на ногах, не говоря уже о том, чтобы держать револьвер! А этот черт Стоутон не состарился ни на миг!
Манселл выдержал паузу. Но Иеремия никак не отреагировал. Только рука непроизвольно дернулась к Скофилду, висящему на бедре. Никто не обратил на это внимание, только Хев.