Иеремия и Хев продолжали отстреливать негодяев, словно в тире. Все шло вполне успешно до тех пор, пока Иеремия сквозь дымовую завесу не заметил толстяка одиноко бредущего по улице. Это вполне мог быть городской сумасшедший. Он шел спокойно, будто на улице не шла битва. Вот только это был не сумасшедший, а один из головорезов Клиффа. В руках у него было ружье, начищенное до блеска. Иеремия не мог простить ему той же наглости и самоуверенности, что демонстрировал Клифф перед перестрелкой. Он прицелился и выстрелил. Шляпа взметнулась вверх, описала круг и упала в пыль. А потом случилось нечто необычное – хозяин поднял шляпу, отряхнул и водрузил обратно на простреленную голову.
«Проклятье!»
Как же точно это слово описывало происходящее сейчас и в будущем.
Иеремия аккуратно тронул за плечо Хева. Тот обернулся и заметил смятение в глазах друга. Иеремия указал на бандита с ружьем. Хев ухмыльнулся, всем своим видом показывая свое превосходство в качестве стрелка. Он играючи прицелился и нажал на спусковой крючок. В очередной раз шляпа взлетела в воздух. Хев повернулся к Иеремии: «Смотри как я хорош!»
Но, Иеремия не отреагировал, а лишь еще раз указал на улицу. Пришло время Хева выглядеть глупо – шляпа вновь красовалась на голове своего хозяина. Было очевидно, почему Клифф со своей бандой себя так ведут – они не люди. По крайней мере не обычные люди. А, значит, пора пускать в ход необычное оружие. Но, для начала нужно убить, как можно больше рядовых бандитов. Отличить их не сложно – они умирают от обычной свинцовой пули.
Вот только короткая заминка привела к катастрофическим последствиям. Кто-то все-таки додумался проверить почему молчит «Гатлинг». Оказалось, из него просто некому стрелять. А всего-то и нужно заменить мертвых стрелков на живых. С поворотном ручки картечницы тут же изменился баланс сил. У Хева и Иеремии больше не было преимущества. Не важно: знали стрелки где они засели или же нет. Град шальных пуль заставил прижаться к полу в надежде, что у осаждающих припасы кончатся раньше, чем прохудятся мешки с песком – единственного оставшегося укрытия. Деревянные перекрытия моментально превратились в труху. Возможно шерифу и Кроссу повезло больше – им укрытием все-таки служит бетон и кирпичная кладка.
Но, не тут-то было! Снизу раздался сигнал к отступлению – звон колокола. Иеремия инстинктивно рванулся вперед, но одна из пуль остановила его порыв. Пуля пробила правую ладонь и застряла в рукоятке его кольта. Боль прошла достаточно быстро. Иеремия стер кровь и обнаружил свежезатянувшийся аккуратный круглый шрам. Хорошая новость – Кросс все еще жив. Плохая – теперь он совершенно точно ранен.
Наконец, залпы картечницы стихли. То ли кончились патроны, то ли перегрелась – непонятно. Очевидно было только то, что действовать надо немедленно и быстро. Иеремия замялся. Хвататься за ружье? Бежать на помощь к Кроссу? Или пора со всех ног мчаться к тоннелю? Пока Иеремия пребывал в смятении, Хев уже принял решение. Он уже вовсю палил из ружья.
– Брось! Бегом в тоннель!
Но Хев и не думал его слушать.
– Избавься от Клиффа! – коротко бросил Хев, выцеливая что-то вдали.
Не до конца понимая мотивы Хева Иеремия бросился вниз. Лестница, испещренная пулевыми отверстиями, моментально рассыпалась под весом Иеремии. Выбравшись из-под обломков лестницы и перекрытий Иеремия застал следующую картину: Кросс, держа в окровавленной руке револьвер, старательно пытался попасть патроном в камору, а перед ним стоял тот самый толстяк с простреленной шляпой. Как и Кросс бандит был занят тем, что заряжал свой пистолет – Волканик. Вся его морда была покрыта татуировками и шрамами. Он не спускал глаз со священника и не обращал абсолютно никакого внимания на Иеремию. Последний же, недолго думая, поднял свой кольт и выстрелил в грудь толстяка. Тот покачнулся. Но все, чего добился Иеремия – лишь привлек внимание.
Толстяк перестал заряжать пистолет – видимо, решил, что имеющихся пуль хватит избавиться от надоедливых насекомых в лице Иеремии и Кросса. Счет пошел на секунды. Иеремия-то уж точно переживет толстяка. А вот переживет ли Кросс? Иеремия как-то не привык пускать в расход своих спутников. Он тут же разжал пальцы выпуская кольт и потянулся к Скофилду. Иеремия был достаточно быстр. Но в данному случае ему требовалось сделать два действия в то время, как противнику только одно. К тому же, Иеремия все еще лежал в груде обломков, а не твердо стоял на ногах. И все же он успел схватить Скофилд и даже вынул его из кобуры, но толстяк уже успел навести на него свой пистолет. Ему оставалось лишь нажать на спусковой крючок.
В этот же момент и Кросс справился с болью в руке. Он зарядил все лишь один патрон. Но, как и толстяк решил, что этого вполне достаточно. Кросс выстрелил от бедра. Годы практики никуда не делись. Пуля попала толстяку в лицо. Разумеется, она его не убила. Она раздробила скулу моментально ослепив толстяка на один глаз. Как раз тот самый, которым он целился в Иеремию. Боль и дезориентация сделали свое дело – толстяк промазал. Что дало Иеремии время сделать финальное движение. Он выхватил Скофилд и не раздумывая разрядил весь барабан в противника.
Еще прежде, чем толстяк рухнул в пыль, Иеремия кинулся сквозь завалы к Кроссу. Тот, вместо того, чтобы перевязать раненую руку вновь пытался зарядить револьвер. Иеремия дернул его за жилет по направлению к пути отступления. Но Кросс заартачился и принялся мотать головой в разные стороны с такой силой, что пыль, осевшая на волосах, образовала вокруг головы небольшое облачко.
– Шериф все еще там! – прокричал Кросс перекрывая звуки пальбы.
– Он уже мертв!
Иеремия был в этом уверен. Шериф Оукли засел на передовой. И хоть все здание было заполнено пылью и дымом, было очевидно, что от укрытия шерифа не осталось и следа.
– Мы этого не знаем!
Кросс прыгнул в проем и попытался ползком добраться до тела своего друга. Но Иеремия ухватил его за штанину и силой оттащил назад.
– Я найду его! А ты – в тоннель! Живо!
– А как же Хев?
Иеремия прислушался. Среди всеобщего шума выделялись четкие равномерные сухие щелчки – это Хев передергивал затвор винтовки. «Какого черта он там делает?» – подумал Иеремия и тут же сам ответил на свой вопрос. Хев не пытается перебить оставшихся бандитов. Это огонь на подавление. На самом деле он просто ждет сигнала к отступлению, чтобы подпалить фитиль заложенной по периметру взрывчатки.
– Все идет по плану!
Иеремия рывком практически бросил Кросса в сторону тоннеля. А сам, упав на живот, пополз в сторону места, некогда служившего укрытием шерифа. Продвижение давалось с трудом, путь преграждали обломки. Если деревянные фрагменты еще можно было сдвинуть в сторону, то бетонные приходилось переползать. Острые края больно впивались в тело. Оставалось только догадываться какой спектр ощущений испытывает Кросс. Превозмогая боль и преодолевая препятствия Иеремия добрался до шерифа. И – о, чудо! – он был все еще жив. Тяжело ранен, но жив. Его придавило балкой, которая приняла на себя пули, предназначавшиеся шерифу. Теперь предстояло решить, как его вытащить.
Не придумав ничего лучше, Иеремия пролез под балку, уперся спиной и попытался приподнять. Балка поддалась, сдвинулась с места. Но в этот же момент на голову посыпались огромные куски перекрытий. Опасаясь быть погребенным заживо Иеремия опустил балку на место. Оставалось только выждать время. Иеремия поудобнее прихватил шерифа за куртку и уперся прислонился спиной к балке. Как только ему показалось, что интенсивность выстрелов уменьшилась, Иеремия со всей силой навалился на балку одновременно подтягивая к себе тело шерифа. Балка рухнула, подняв облако пыли. Часть потолка обвалилась, завалив вход и заслонив от пуль. Главное шериф был высвобожден и теперь его можно транспортировать. Иеремия взвалил его на спину и побежал прочь, пока весь второй этаж не рухнул ему на голову.
Кросс уже ждал их в тоннеле с колоколом в руке. Едва он увидел Иеремию, позвонил в колокол. В этот момент со второго этажа спрыгнул Хев. Не говоря ни слова, он помог спустить шерифа в тоннель. Тоннель едва ли был полтора метра в высоту и метр в ширину. По нему было тяжело перемещаться налегке здоровому человеку, а транспортировать раненного было практически невозможно. Следовало заранее подумать о носилках, чего никто не сделал. Теперь Иеремии предстояло враскоряку тащить полуживого шерифа. Помогать вызвался Кросс. Хев же остался прикрывать их отступление. Предвидя возмущение Иеремии, он коротко объяснил свой поступок.
– Если запалить фитиль сейчас, нас просто засыпет! Идите! Я выжду время, а потом нагоню вас.
Он как всегда был прав. В критических ситуациях он соображал куда быстрее Иеремии. И никогда еще не принимал неверных решений. По крайней мере, Иеремия о таких не знал. В противном случае они оба уже были бы мертвы.
Продвижение по спасительному тоннелю было ужасным. Понятное дело, что при подкопе никто не задумывался об удобстве или дальнейшем использовании. Поэтому Иеремия с Кроссом постоянно спотыкались, падали, упирались в какие-то острые предметы, торчащие из стенок. Так продолжалось до самого выхода. Заботливо оставленный у выхода фонарь служил заветным маяком. Заблудиться в прямом тоннеле было невозможно, но чем ярче становился свет, тем ладнее шло продвижение.
Когда Иеремия увидел, как из мрака за спиной Кросса легкой поступью выскочило сутулое человекоподобное существо, то не на шутку испугался. В мерцающем свете фонаря он не сразу признал Хева бегущего на полусогнутых ногах. Было в его движениях что-то дикое и примитивное, а от того наводящее ужас. К сожалению, не вовремя очнувшийся шериф, тоже застал это зрелище. Со сдавленным стоном он выхватил из-за пазухи револьвер и попытался застрелить Хева. Едва шериф достал револьвер, Иеремия тут же его бросил, а Кросс навалился сверху всем туловищем. Видимо ужасы индейских войн перемешались с горячечным бредом, в котором он находился. Черт знает, что ему померещилось, кричал он как одержимый, а бился так словно не словил с десяток пуль. Иеремия пытался вырвать револьвер, но шериф вцепился в него мертвой хваткой. Кросс попытался зажать рот, но Оукли извернулся и укусил священника. В итоге Иеремия принял волевое решение и наотмашь ударил шерифа тыльной стороной кулака. Оукли тут же обмяк и выпустил руку Кросса из своих натренированных жеванием табака челюстей.