Мадам-Док указала пальчиком в угол возле двери. И с гордо поднятой головой скрылась за ширмой. Иеремия подчинился.
– Как управишься, полезай в ванну. Я приготовила ее для себя. Но тебе, видимо, нужнее.
Иеремия подчинился. Едва он погрузился в ванну, как из-за ширмы появилась Док в шелковом пеньюаре. Она бросила брезгливый взгляд на одежду у двери.
– Твою одежду проще сжечь!
– Делай, что хочешь, только не трогай шляпу, сапоги и плащ.
Док не ответила. А лишь взяла в руки мочалку и принялась бесцеремонно стирать налипшую грязь с тела Иеремии. Несмотря на усилия какие она прикладывала, прикосновения ее были приятны. Особенно, когда она запустила пальцы ему в волосы и принялась вычесывать песок. Иеремия все гадал: обычная процедура для клиента или встреча старых друзей? Задать вопрос вслух он не решился. Неважно, насколько ты большой и сильный, получать по лицу всегда неприятно.
– Не ожидал тебя встретить!
– Угу – пробурчала Док массируя ему голову.
– Я смотрю, ты не удивлена.
– Не удивлена.
Иеремия увернулся от ее прикосновений и повернулся насколько позволяла тесная ванна.
– Ты знала, что я приду? Откуда?
– Ты серьезно?! – раздраженно воскликнула она. – Тебя это сейчас заботит?
– Пойми, это может быть опасно.
Док фыркнула и прошла к бюро. Достала бутылку виски и два стакана. Но наполнила только один. Залпом выпила, поморщилась и повторила процедуру. В этот раз она налила два стакана, один из которых она протянула Иеремии. Но и здесь она не упустила случая поиздеваться над ним: чтобы взять стакан Иеремии пришлось практически полностью вылезти из ванной. Если бы не пена, он предстал бы перед ней в чем мать родила. Заметив, его смущение Док улыбнулась, расположилась в кресле напротив и начала рассказ.
– Как ты мог заметить городок у нас процветающий, но не очень большой. Вдали от торговых путей. Крупные компании им не интересуются. Но, последнее время сюда потянулись буквально толпы людей. Вот тогда я невольно и вспомнила про тот «зов», что ты рассказывал. А потом появилась одна эмансипированная особа, которая принялась задавать вопросы. Ее интересовали три человека. Первый – странный торговец, который обожает заключать сделки. Второй – стрелок, готовый взяться за любую работу исключительно за деньги, но не соглашается на сделки. И тут все встало на свои места. Зов. Торговец из твоих историй. Стрелок.
– Ты говорила, ее интересовали три человека…
– Тебе следует знать, что реальная власть в городе не у мэра. И даже не у шерифа. Всем в городе заправляет местный судья. Но, ты ведь и так знал ответ.
Иеремия знал. И принялся мелкими глотками пить виски. Чтобы жгучий вкус, хоть как-то унял буйство его мыслей. После стольких лет он, наконец, приблизился к своей цели! Но, все это было похоже на ловушку. Иеремия, Генри-коммивояжер, Судья. Осталось выяснить, что это за дамочка, которая столько знает. Но больше всего его мысли и воображение будоражила Док! Как бы он хотел рвануть к ней и прижать к себе. Но вынужден лишь прятаться под маской холодного безразличия, чтобы… Что? Защитить ее? Получить информацию?
– Тебе совершенно не идет… вот это. Что это? Борода? – прервала размышления Иеремии Док.
Она бесцеремонно подошла, взяла помазок и принялась наносить толстый слой пены на лицо Иеремии.
– Если ты приготовила ванну для себя, то зачем тебе пена и бритва? – не удержался Иеремия.
– Повезет – увидишь!
Док проворно орудовала лезвием. Легкими и быстрыми движениями, он срезала волосы с лица не повреждая кожу.
– Знаешь, я не так представляла нашу встречу.
Иеремия хотел пошутить, но заметил в зеркале лицо Док. Оно было серьезным, сосредоточенным и немного грустным.
– Я ждала, что ты вернешься за мной.
К горлу Иеремии подступил комок. Не нужно быть гением или тонким психологом, чтобы понять – она винит его во всем. В том, что бросил ее в приюте и уколесил искать приключений, славы и возмездия. И не меньше в том, что она по итогу оказалась в борделе. Иеремия мог бы поспорить, но вряд ли ее это переубедит.
– Но ты так и не пришел. Отправился на свой, так называемый, «зов», – Док не скрывала своего отвращения и, как заметил Иеремия, движения ее уже не были такими плавными. – Но я не оставляла надежды тебя увидеть. Хотя бы среди моих клиентов.
В этот момент Док остановилась. Бритва замерла у горла Иеремии.
«Видимо, доверить ей бритье было идиотской идеей. Я не заключил ни одной сделки. Одно движение – и я труп. Окончательно!»
– Но ты все не приходил. А я все мечтала о тебе. Правда, я надеялась, что наша встреча случиться в местном госпитале, где мне придется штопать дырку от пули в твоем брюхе или латать твою пробитую башку. А может и засвидетельствовать твою безвременную кончину. Но нет! Ты живой и здоровый завалился в мой публичный дом с идиотской ухмылкой на губах и такими же идиотскими шуточками!
– А чего ты ждала? – Иеремия пошел ва-банк. – Помнишь мамин платок, что я подарил тебе? Единственная вещь, что осталась от нее. Он был дорог мне! И я подарил его тебе. Думал, что ты та самая – единственная! А потом увидел тебя с этим идиотом Томми. Вы целовались за амбаром. И я знаю, что ты меня тоже видела. Очевидно же, я был для тебя лишь «запасной станцией». Меня это не устраивало.
Док молчала. Но и бритву не убрала.
– Когда я пришел за платком, я убеждал себя, что ты его не достойна. А на самом деле – искал повод для встречи с тобой. Надеялся, что ты мне все объяснишь. Скажешь, что я тебе дорог. Остановишь меня. Да хотя бы соврешь, что мне это все показалось! Но ты ничего не сделала. Ничего не сказала.
– Дурак ты, Джон! Да, мы с Томми были вместе. Но, это было до того, как я встретила тебя. Если ты не заметил, это он меня целовал, а не я его. Ты мог бы его остановить. Но, ты этого не сделал! Ты оставил меня там с ним. Ты бы знал, как меня это разозлило! А потом, ты пришел… я помню, как мы стояли обнявшись. Солнце уже село, а мы все стояли не в силах расстаться. Я не могла на тебя злиться. Я подумала, что ты все понял… Но, нет.
Последние слова она произнесла шепотом. И Иеремия услышал в них всю боль и отчаяние. Да, он действительно виноват. Виноват в крахе ее грез, надежд и желаний. Он мечтал, действительно мечтал, встретиться с Док. Той Док, которую он полюбил. Но ее больше нет. Он сам ее убил, когда разомкнул объятия. И понял это только сейчас. Когда, наконец, встретил…
– Ты права, – сказал он тихо. – Что думаешь делать?
– Думаю: срезать тебе лицо или кое-что другое.
– А потом?
Док молча бросила бритву на столик. Звон метала заставил Иеремию вздрогнуть. Словно поблизости разорвалась шашка динамита. А потом почувствовал теплые и нежные руки Док на своей шее.
– Наверное я так и осталась сопливой дурочкой. Я чертовски рада видеть тебя Джон!
Она обвила руками его шею и прижалась к нему щекой. Повинуясь внезапному порыву Иеремия ловко перехватил за талию и проворно затащил к себе в ванну. Док кокетливо вскрикнула, но объятия не разжала. Иеремия еще крепче прижал ее к себе. Внутри него бушевали чувства. Восторг сменялся умиротворением. Спокойствие и безмятежность уступали возбуждению. Он так расчувствовался, что едва не прошептал ей самое важное.
«Я тебя люблю!»
Сдержался. Не хватало еще расплакаться. Необходимо придерживаться образа сурового парня. Быть крутым, серьезным и невозмутимым. Но, он не мог. Потому что с момента смерти родителей он обретал счастье только рядом с ней. И даже в разлуке мысли о ней грели его душу. Иногда бессонными ночами он вспоминал о ней и представлял их встречу. Что он скажет, что она ему ответит. И всякий раз, как только в мыслях он касался ее руки, его прошибало словно током. Простая мысль о ее прикосновениях сводила его с ума.
И вот случилось! Вот только изначально она собиралась перерезать ему горло. Зато сейчас они вместе. В довольно неловкой ситуации – Иеремия голый в ванне, Док в промокшем белье вместе с ним, – зато в объятьях друг друга.
– Может, наконец, выберемся из ванной. И продолжим в другом, более удобном, месте? – спросила Док, словно прочитав его мысли.
– Да, пожалуй.
Но они так и не пошевелились. Лишь когда Иеремия погладил ее по волосам, Док, наконец, подняла голову. Ее прекрасное личико изуродовала маска печали. Глаза блестели, словно она вот-вот заплачет. Иеремия напрягся. Ну, что он успел сделать не так? Как ее утешить? Что сказать? Что сделать? Но потом, к его неописуемой радости, ее лицо смягчилось, и губы тронула легкая улыбка. Иеремия уже собрался спросить, что произошло, но Док его опередила. Она молча стерла слезу с его щеки и поцеловала.
Иеремия плакал. Образ крутого парня был разрушен. Ничего больше не мешало сказать заветные слова. Только губы Док на его губах.
Весь оставшийся день, вечер и ночь они провели в объятьях друг друга. В те редкие моменты, что они разговаривали, никто из них не вспоминал прошлое. Они шутили и общались на отвлеченные темы. И только наутро, насладившись друг другом, они решились обсудить свои отношения.
– Так, что ты собираешься делать? – спросила Док.
– Ты еще спрашиваешь? – прошептал Иеремия, покусывая мочку ее ушка.
– Я не об этом!
Док выскользнула из постели, заматываясь на ходу в простыню. Иеремия попытался удержать ее, но не вышло. Ему показалось забавным, что Док сохранила какое-то подобие стыда. С другой стороны, теперь ничто не будет отвлекать от серьезного разговора.
– Ты же знаешь зачем я приехал в этот город. Я собирался найти Судью, а встретил тебя.
– И что ты решил?
– В смысле? Скорее всего я убью Судью, тем самым отомщу за своих родителей. И освобожусь от этого наваждения.
– А потом?
– Что ты хочешь услышать?
Док подошла к бюро, только в этот раз она извлекла блестящий портсигар. Достала сигарету и закурила. Видно было, что она нервничает. Не сделав ни одной затяжки, она затушила сигарету и снова прижалась к Иеремии.