ук в отдыхе не нуждался и продолжил собирать ягоды, но через минуту он тоже остановился и констатировал факт. «Бабуля, – сказал он, – ты старая, а я новенький». Не поспоришь.
В нашей стране, как мы все знаем, бесполезные старые вещи просто выбрасывают. Не так давно появилась идея переработки, которая позволяет на некоторое время продлить службу старых вещей и не загрязнять чрезмерно землю. Конечно, стариков не свозят на свалку, но определенно делается недостаточно, чтобы продлить срок их активной жизни. Что, если бы мы могли сделать больше для их зрения и слуха – больше профилактики, больше очков, слуховых аппаратов, более крупный шрифт в журналах, газетах, книгах? Для поддержания здоровья и подвижности медики рекомендуют физическую активность, по меньшей мере регулярные прогулки. Но далеко не во всех городах есть улицы и тротуары, по которым старики могут передвигаться медленно и безопасно. Видели ли вы в нашей стране город, где есть скамейки, на которые может присесть, перевести дух или просто расслабиться пожилой человек, отправившийся за покупками с сумкой или тележкой? По мере того как моя жизнь перетекла в стадию, которую неправильно назвали восьмой и последней, я начала анализировать свой опыт и обнаружила неожиданные вещи. Отношение к старшему поколению в нашем обществе совершенно обескураживающее. То, что предлагают ему, – второе детство, лишенное радости и игры. В то время как исторические, антропологические и религиозные документы свидетельствуют о том, что в прошлые века к старым людям относились с почтением, а порой и благоговением, наш век часто смотрит на них с насмешкой, презрением, а иногда даже с отвращением. Часто помощь, которая им предлагается, чрезмерна, и это ранит их гордость, лишает уважения. Если человек не может подняться по ступеням или не может быстро ходить, это приравнивается к утрате способности к мышлению или потере памяти. И часто бывает проще смириться с этим вердиктом, чем опровергать его. Глухие и слепые люди нашли несколько способов справляться с физическими недостатками и сохранять свое человеческое право жить самостоятельно, в своем собственном темпе и руководствуясь своими собственными чувствами и правилами. Они смогли правильно распорядиться той помощью, которую им оказывают замечательные институции, занимающиеся их поддержкой.
Предположим, что вы осознали, что познание себя есть истинная мудрость, открывающая ваши глаза и уши. Могут ли эти знания сами по себе подготовить вас к последнему пути по направлению к смертной черте? Что делает наше общество, чтобы облегчить переход, совершаемый на последние стадии жизненного цикла, и самому адаптироваться к присутствию стариков? Население стареет, людей в возрасте старше восьмидесяти лет стало так много, как никогда; медицина добивается больших успехов в увеличении продолжительности жизни. И при всем этом нет и не предвидится никакой программы, позволяющей включить стариков в жизнь общества и создать для них необходимые условия.
Когда в этой стране и особенно в наших перенаселенных городах мы начали думать о том, как поддержать наших стариков и как позаботиться о них, мы сделали огромный шаг вперед. Часто пожилые люди нуждаются в круглосуточной заботе. В городах построено множество центров их пребывания, но в городах шумно и многолюдно, воздух в них загрязнен. Были предприняты усилия по поиску мест для проживания пожилых людей в пригородах, и вскоре оказалось, что земля там имеется в изобилии, она дешевле и пригодна для подобной застройки. Многие такие центры расположены в окружении прекрасной природы; в них предусмотрены разнообразные занятия, превосходная система ухода и помощи пожилым. Среди зелени и озер разбиты дорожки для коротких прогулок постояльцев. Эти дома для пожилых и престарелых спланированы для того, чтобы удовлетворять все их потребности, и не подлежат никакой критике, за исключением того, что стоимость проживания в них слишком высока для большинства людей.
Однако мы можем сказать, что чем больше такой центр, тем более специализирован и изолирован его персонал. Многие его представители вынуждены дежурить ночами. Отпуска и переутомление часто приводят к существенной текучке кадров, а новых сотрудников приходится подолгу обучать. Поскольку большинство персонала проживает вне таких центров, парковки вокруг них заполнены машинами. Грузовики везут еду и напитки, офисное оборудование, одежду, развлечения. Парикмахеры, дантисты, массажисты, мастера маникюра и педикюра приходят по расписанию. Приезжают и уезжают повара, уборщики, обслуживающий персонал, всегда готовый принять новых «заключенных» и гостей. В этом смысле центр похож на огромный отель. Разработана культурная программа, курируемая директором или специальным комитетом. Соблюдается религиозный календарь, например шабат. Вероятно, у «заключенных» есть возможность выразить свои предпочтения и пожелания относительно развлечений: очень популярна игра в бинго. Разнообразие занятий, качество заботы, время, потраченное на достижение таких результатов, – все эти достижения замечательны и в целом достойны всяческой похвалы.
И конечно же, надо сказать о самих старых людях, для кого, собственно, все это и устроено, об их докторах и медсестрах. Многие старики ограничены в движении, требуют присмотра, иногда совершенно беспомощны. Им нужны инвалидные кресла, ходунки, трости, некоторые из них страдают недержанием, у других – нарушения пищеварения, у кого-то проблемы, связанные с давними переломами костей.
В лучшем случае в таких местах возникают хрупкие сообщества. Но взаимоотношение внутри него и его функционирование постоянно находится под угрозой сбоя механизма обслуживания и смены составов служащих и обслуживаемых.
Что-то неправильное есть во всем этом. Неужели обязательно нужно высылать наших стариков «из этого мира» куда-то далеко, чтобы обеспечить их комфорт и физическую заботу? Рано или поздно каждый пройдет свой путь старости со всеми его радостями и печалями. Но разве мы сможем научиться тому, как подготовиться к завершению жизни, неизбежному для всякого, если стариков не будет среди нас? Одним из решений этой проблемы – возможно, это лишь мечта – могут быть городские парки – красивые, ухоженные парки, открытые и доступные для всех. Посреди таких парков можно устраивать резиденции для старшего поколения. Они смогут неспешно гулять по парку или передвигаться в колясках, окруженные родственниками и близкими друзьями, которые смогут навещать их и беседовать с ними, сидя на террасах и в беседках. Мы сможем разговаривать с ними, слушать их истории, учиться у них тому, чему они еще могут научить нас.
Допустим, что мы преодолели восьмую стадию с большими и малыми потерями, с нами уже нет многих друзей и родных. Физические силы и возможности медленно, но верно покидают нас. Большинство из нас никогда не жило в непосредственном контакте с девяностолетними друзьями и родственниками, так что мы не можем разделить с ними их опыт и не знаем, какова, собственно, жизнь на девятой стадии. Как же мы можем планировать или представить себе это неизвестное будущее, наполнить его по возможности событиями, смыслом, впечатлениями, сделать его настолько богатым, значимым, увлекательным и вдохновляющим, насколько это возможно? Чьи истории старения помогут нам на этом пути? Может быть, девяностолетним следует встречаться, чтобы обмениваться этим новым опытом своей жизни и вместе строить приятные краткосрочные планы.
Они могли бы поделиться ощущением некоторого преимущества и удовлетворения от ощущения свободы, дать ослабнуть связи с миром молодежи и стать не такой привлекательной.
В странах Южной Европы я наблюдала за стариками, которые сидят на скамейках в тени деревьев возле своих домов, курят папиросы, беседуют между собой, обмениваются шутками, смотрят, как мимо проходят люди. Женщины остаются в домах, может быть, даже сплетничают между собой; они говорят на своем женском языке, хотя наверняка и у мужчин, и у женщин для всего найдется острое словцо. Рассказывают, что в Китае, Индии, на Тибете мудрые старцы селятся в пещерах, питаясь только тем, что им принесут в дар молодые почитатели и ученики. Одиночество не страшит их, а посещения молодежи вдохновляют, дают силы, делают жизнь осмысленной.
На наших арктических широтах также сформировались соответствующие модели. Когда эскимосы переезжают всем племенем на большие расстояния в поисках лучшего места для охоты и рыболовства, они снаряжают собачьи упряжки едой и всем, что может понадобиться племени. Никакие остановки невозможны из-за жестокого мороза. Если старик, путешествующий наравне со всеми, не в состоянии угнаться за остальными, изо льда сооружается иглу, в котором может поместиться только один человек. Там и оставляют его или ее. Человек понимает этот сценарий и осознает, что это может стать его концом, и, возможно, даже желает этого. Замерзнуть до смерти для него – это лучше, чем задержать все сообщество и подвергнуть его опасности. Нет сомнений, что люди в этих широтах на протяжении всей своей жизни готовятся к такому сценарию. В тех сообществах, где это осознанная необходимость, старшее поколение чествуют и почитают. Все члены сообщества могут принять участие в чествовании этого события и самого старца.
В нашей же культуре, возможно из-за недостатка веры и доверия, сообщество не способно чествовать достойный и почетный уход. У нас не находится слов, жестов, песен, стихов, чтобы сопроводить это последнее прости, хотя, кажется, всем знакомы такие строки:
Тебе придется пересечь эту одинокую равнину.
Тебе придется пересечь ее в одиночку.
Никто не пересечет ее за тебя.
Тебе придется пересечь ее в одиночку.
Неужели наша участь – скука и страх? А как же животные и все разумные существа – которые умерли, когда умирали мы? Почему же не разделить эту равнину, которую мы неизбежно должны перейти, бегающим, ползающим, летающим, танцующим, вздыхающим, смеющимся, ревущим, поющим, бесстрашным и любопытным, свободным и уходящим?