— Вот оно что! — радостно сказал Ноэль. — Он не мог уехать далеко и бросить все это.
— Хотите купить? — предложила Кристина.
— Я не знаю, что с этим делать, — сказал Ноэль.
— А как насчет микроволновки? У меня есть парочка. Отдам за полцены. Новенькие…
— Нет.
— Чес не сказал, куда отправился? — спросил Пайк.
— Просто ушел. Я думала, он с тобой, Ноэль.
— Когда мы ушли от тебя, Чес высадил меня у метро, — стал объяснять Пайку Ноэль. — Где-то в полдесятого — в десять. Моя машина накрылась и…
— Ты уверена, что он не возвращался? — переспросил девушку Пайк.
— Слушайте. Он просто ушел. Он не сказал, куда собирается и как долго там пробудет. Он вообще ничего не сказал. Понятно? А теперь проваливайте. Господи, да что вам всем нужно от Чеса?
— Что ты подразумеваешь под «вам всем»?
— Вам и тому мужику.
— Что за мужик? Его еще кто-то искал?
— Да, какой-то ненормальный приходил. Терри.
— Терри? Я не знаю никакого Терри, — сказал Ноэль.
— Зато он знает Чеса. Он сказал, Чес ему должен.
— Меня это не удивляет, — Ноэль усмехнулся.
— Может, из-за него Чес и сбежал, — сказала Кристина.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, чтобы спрятаться от Терри. Тот говорил что-то про «Вондсворт».
— Кто? Чес?
— Да нет, Терри.
— Мать его! — выругался Ноэль. — Это был Терри Наджент.
— Так ты его знаешь? — Пайк посмотрел на Ноэля.
— Слышал. Чес сидел с ним. Он договорился с Терри о защите.
— Что значит — о защите?
— Чес отсидел две недели, когда решил, что в «Вондсе» ему делать нечего, — начал рассказывать Ноэль. — Он попытался сократить срок пребывания через начальника тюрьмы. Сдал пару ребят, чтобы его перевели куда получше. Но начальник на это не пошел, и Чес остался там, где был. Да только теперь даже самая последняя сука в тюрьме хотела увидеть его голову на колу. Чес уговорил Наджента, чтобы тот опекал его, кажется, наплел ему о миллионах, припрятанных после какого-то дела. Теперь Терри на свободе, а Чес — без гроша в кармане.
— Послушай, — Пайк повернулся к девушке. — Если Чес объявится, пусть обязательно позвонит Ноэлю, срочно.
Кристина пожала плечами.
— Это очень важно, — добавил он.
— Конечно, — с сарказмом ответила она. — Ну очень.
— Все, пошли отсюда.
Когда они уходили, Кристина так и сидела в кресле, играя с прядью волос и поедая кексы.
— Милая девочка, — позлорадствовал Пайк, пока они спускались по лестнице. — Чес удачно приземлился.
— Отстань от него, Пайки.
Уже на полдороге вниз они услышали, что кто-то поднимается. На узкой лестнице невозможно было разойтись, поэтому они остановились подождать на лестничной площадке.
Из тени показался коренастый мужчина в вязаной шапочке. Его крепко сбитое тело напоминало кирпич с торчащими из углов руками и ногами и маленькой головой сверху. Казалось, что шеи нет вовсе, сразу растет голова. Он возник из темноты и уставился на них. Эффект был нехилый — один глаз у него был искусственный. Мужчина медленно перевел взгляд с Ноэля на Пайка, потом опять на Ноэля.
— Ты ведь его брат?
— Что?
— Ноэль Бишоп.
— Если вы ищете Чеса, то его здесь нет, — сказал Пайк.
— А тебя кто спрашивает? — спросил бугай, переключаясь на Пайка.
Он был ростом пониже Дэнниса, с короткими кривыми ногами. И, несмотря на холод, одет лишь в футболку и широкие спортивные шорты.
Пайк пожал плечами, а бугай опять посмотрел на Ноэля.
— Где он?
— Вы — Терри Наджент? — спросил Ноэль. — Чес очень высоко отзывался о вас.
— Где он?
— Он ведь должен вам денег?
— Типа того.
— У него нет денег, — рассмеялся Ноэль.
Наджент придвинулся к нему поближе и пристально взглянул в его одутловатое лицо. Внезапно маленькая лестничная площадка стала еще меньше. Ноэль отшатнулся — искусственный глаз Терри казался живее настоящего.
— Я присматривал за ним в зоне, — сказал он. — Чес должен мне денег. Так где он?
— Честно не знаю. Мы тоже его ищем.
— Я видел, как вы пришли, — спокойно сказал Наджент. — Я наблюдаю за этим домом. Я видел, как вы пришли, и знаю, кто ты. Ты — его брат. Я ведь отлично вижу, а?
Он слегка постучал пальцем по искусственному глазу.
— Этот глаз, он все видит. Он видит тебя насквозь. Не думай, что сможешь от меня спрятаться, если покрываешь Чеса.
— Мы не покрываем его. Говорю тебе, Терри, мы тоже его ищем.
— Если врешь, я тебя убью.
— Пойдем, — сказал Пайк. — Мы уходим.
— Да кто ты такой?
— Просто друг семьи.
— Если врешь…
— Да. Знаю. Ты убьешь меня. Ну же, Ноэль, пойдем.
— Минутку. — Короткая лапа Терри, которая была шире поперек, чем вдоль, опустилась Пайку на плечо. — Я ведь знаю тебя?
— Нет. Это ошибка, Терри.
— Теперь я знаю вас обоих. Так? Я видел вас. Не думайте меня дурить.
— Я не собираюсь дурить тебя, Терри, — сказал Пайк. — С чего бы мне это делать?
— Незачем.
— Вот и договорились. Пока-пока. Приятно было познакомиться. Честно.
— Если найдем Чеса, — начал Ноэль, стараясь держаться как можно ближе к Пайку, — обязательно дадим тебе знать.
Уже выйдя на улицу, Пайк увидел, что Ноэль вспотел от страха. Бишоп вытер платком лысину и шумно выдохнул.
— Уф! Вот и верь Чесу!
— Настоящие бандюги такие зануды, — сказал Пайк, открывая машину.
— Ну и что ты теперь думаешь?
— Вот что. Может, Чес надавал Надженту глупых обещаний? И должен быстро с ним расплатиться? Может, он боится этого циклопа больше, чем меня?
— Все равно. Я не думаю, что он обокрал тебя, Пайки.
— Нет. Такой честный, стоящий парень, как твой братец, не мог сделать исподтишка ничего подобного, верно?
Ноэль совсем сник. Он мрачно забрался в машину и захлопнул дверь.
— Послушай, Ноэль, — сказал Пайк, садясь на водительское место. — Давай условно считать, что Чес все-таки поработал с моим счетом.
— Лады. Но только условно.
— Мы знаем, что он удрал сразу после вашего визита ко мне. Куда он мог пойти?
— К Герману?
— Правильно. А кто знает, где Герман живет?
— Паттерсон.
— Очень хорошо. Рад, что мы думаем в одном направлении. — Пайк завел двигатель и включил ближний свет. — Знаешь, где живет Паттерсон?
— Да.
— Отлично. Тогда давай навестим старину Джока. Как в старые добрые времена.
Глава шестая
Бэзил Смолбоун[16] сидел в машине и ждал, когда Терри Наджент выйдет из дома. Он привык ждать. По каким-то, известным только ему причинам, Терри решил считать Бэзила другом, а ради друга можно сделать все, что угодно.
У Бэзила Смолбоуна не было других друзей. Никогда не было. Он винил в этом свое имя. При такой фамилии родителям стоило бы хорошенько подумать и дать ему какое-нибудь безобидное христианское имя. Что-нибудь, не порождающее насмешки: Джон, Питер или Крис. Но Бэзил? Он не мог отмахнуться от факта, что его имя было смешным. Еще в детстве он пришел к заключению, что родители его ненавидят, и, скорее всего, был прав.
Выходило, что самые дурацкие персонажи носят имя Бэзил. Когда он был ребенком, это был лис Бэзил Браш — противная кукла. Потом прогремел Бэзил Фолти — ненормальный хозяин отеля. Затем — чертова мышь-детектив, Великий Бэзил. Был лишь один Бэзил, не вызывающий смех. Бэзил де Оливера, игрок в крикет, правда, негр. А неграм легко сходят с рук смешные имена. Смолбоун даже не мог переделать свое имя, сократить его. Вслушайтесь: Бэз звучит еще отвратней. А клички? Ему никогда не везло с кличками. В школе его звали Говнолицый из-за красноватого родимого пятна на щеке. Правда, не все его так называли, некоторые считали, что просто Смолбоун и так достаточно смешно. В тюрьме ему давали клички: Лупоглазый, Детский Член, Бебитрах или просто — Извращенец.
Но Терри его не обзывал. Терри был с ним добр с самого начала. Он всегда называл его Смолбоун и говорил это без всякого намека на насмешку. Терри никогда не показывал своего превосходства. Хотя нельзя сказать, что его не было. Конечно, было. Он превосходил его во всем.
Это был уже третий срок Бэзила. Не считая того времени, когда он, пятнадцатилетним, напал на одного из своих мучителей. Бэзил набросился на него, когда тот возвращался домой из школы, и измолотил до полусмерти кирпичом. Тот и понять не успел, что это Бэзил. Он провел шесть месяцев на исправительных работах, когда выяснилось, что родители его предали.
Но это не считается. Кто не отбывал исправительных работ? В тюрьме было иначе. Первые два раза он сидел за изнасилование малолетних. Сначала девочка, второй раз — мальчик. Поэтому в тюрьме он сидел в одиночке — заключенные не любят тех, кто нападает на детей. А третий срок ему дали за вооруженное нападение, и никого не волновало, что это была самозащита. В то время он работал в одном поместье. Появилась идея развлекать детей во время школьных каникул. Он водил их в местную ратушу, организовывал походы и подвижные игры. Это у него действительно получалось. Дети любили его, а он любил детей, и никто не мог понять почему. Ему нравилось быть среди детей, он предпочитал их взрослым. Конечно, иногда они бывали жестоки, бесчувственны, но не со зла. Не так, как взрослые. Взрослые целенаправленно жестоки.
Это было замечательное лето. И он работал без передышки. Бэзил не позволял себе даже дотронуться до ребенка, даже подумать об этом, ведь тогда все, конец. С ним были его книги, его картины. Он уединялся с ними до тех пор, пока вновь не чувствовал себя в безопасности от искушений.
Это лето было лучшим в его жизни, и он старался. Он ощущал себя настоящей личностью, полезным членом общества. Но однажды один из родителей пришел к нему — огромный толстый мужик с дурным запахом изо рта. Норманн Мэннерс. Каким-то образом он все узнал про Бэзила. Бэзил никогда не видел человека в такой ярости. Мэннерс захлопнул за собой дверь в квартиру Бэзила и толкнул его. Потом заорал: