— Наверное. У нас ведь тоже не дураки. Только со мной никто этой информацией делиться не будет. Сам понимаешь.
— Круг женщин уже определил?
— Когда? Сейчас этим начну заниматься. Но когда соседей опрашивал после самоубийства матери Рохеля, то они сказали, что у него была девушка. То есть у него были разные, но одна чаще других посещала. Брюнетка лет двадцати пяти. Или еще моложе. Имени ее они не знают.
— Можно по телефонным звонкам вычислить, — подсказал Сергей.
— Ну, это не ко мне, — ответил участковый, — мое дело узнать, кто приходил, уходил. А кто кому и когда названивал — пусть специалисты разбираются. Спасибо тебе еще раз за машину. Классная тачка!
Ерохин сидел и размышлял: если так, как рассказал участковый, то получается, что Олег сам инсценировал свою гибель.
Решил исчезнуть, чтобы его не искали. Или узнав как-то, что на него готовится покушение, подставил кого-то другого, но с той же целью — исчезнуть. Теперь скрывается где-то.
Иначе, узнав о взрыве своего дорогого автомобиля, уже объявился бы. А если он сам заправлял свой «мерс» и поставил туда две полные канистры?..
Хотя это еще не доказательство.
Он всегда может отговориться, сказать, что собирался отправиться к морю отдохнуть и бензином решил запастись проверенным, а не рисковать на случайной заправке, не зная, какого качества там топливо. Ведь хуже нет, когда в поездке накроется движок.
Он снова связался с Бережной и рассказал все, что узнал от участкового Колыванова. Говорил по телефону и смотрел на книжную полку теткиного шкафа. Там стояла коробочка с пластиковой прозрачной крышкой, под которой покоилась модель машины, присланная матерью в его далеком детстве, в таком далеком, когда он еще принимал от нее подарки и страстно ожидал ее возвращения.
Дома делать было нечего, и Сергей решил все-таки навестить банк.
Глава вторая
Алексей Алексеевич положил на плечо удилища, подхватил мешок с уловом и побрел по песку в сторону трассы. Ловить стоя по колено в воде, конечно, не очень удобно, но здесь, даже если полчаса идти от берега, все равно будет по колено или до пояса. Но бычок по утренней зорьке брал хорошо.
За пару часов Калошин наловил килограммов пять.
Через четверть часа он вернется в сарайчик, который снял на целое лето у местной бабульки, и слоями начнет складывать улов в картонную коробку, пересыпая рыбины крупной солью. Потом нужно развесить просоленную рыбу на ветру…
Вообще, весенний бычок идеально подходит для вяленья — летом почему-то вкус рыбки иной.
Плохо лишь то, что здесь со сбытом могут возникнуть проблемы: во-первых, рынок перенасыщен предложениями, и, вообще, любой неленивый человек может взять удочку и наловить сколько надо.
А с другой стороны, очень много предлагается раков. Вдоль трассы, ведущей от Ростова, через каждую сотню метров стоит вкопанная в землю суковатая палка, на которой болтается привязанный за клешню рак.
Рядом на складном стульчике сидит обязательно женщина, а рядом с нею пара ведер, укрытых от солнца, в ведрах копошатся живые раки.
Накануне Калошин сходил на рынок и взял пару кило. Сварил их, сам поел, но большую часть отдал хозяйке. Она тут же поспешила за пивом — благо пивзавод в сотне метров, принесла трехлитровую стеклянную банку, что свидетельствовало о том, что пиво она взяла не в магазине.
Алексей Алексеевич выпил один стакан, а потом отказался.
— Больной, что ли? — удивилась старушка. — Хорошее же вроде пиво.
— Я здоров, — ответил Калошин, — просто к хорошему привыкать не хочется…
Вспоминая все это сейчас, Алексей Алексеевич чувствовал некоторое удовлетворение.
Тревога, которая точила изнутри последние дни, постепенно оставляла его. Теперь он был почти спокоен и с облегчением думал о том, что все правильно рассчитал: здесь его никто не найдет — у него чужой паспорт, приобретенный еще год назад в Питере у опустившегося бомжа за литр водки.
Правда, документ тому не принадлежал; а сам бомж уверял, что настоящий владелец документа давно сыграл в ящик и закопан на какой-то пригородной свалке, где проживал в картонном доме.
Верить ему или не верить, но и водка та была ненастоящая.
Но теперь Алексей Алексеевич называл себя Леонидом Маковским.
На фотографию в паспорте он был не очень похож, но паспорт был замызган и потерт, да и фотография покойного помоечника была древней.
Паспорт, конечно, можно поменять, но для надежности следует завести знакомство с какой-нибудь сотрудницей паспортного отдела. А потом еще можно фиктивно жениться, но это дело требует средств, а потому надо каким-нибудь образом быстро разбогатеть…
Размышляя так, Калошин дошел до трассы и начал пропускать автомобили, которые двигались вдоль берега моря непрерывным потоком. Наконец ему удалось перескочить, хотя в последний момент его едва не сбил белый автомобиль.
Машина затормозила, и с пассажирского сиденья на Алексея Алексеевича недобрым взглядом посмотрел какой-то здоровяк.
— Простите, — сказал ему Калошин, — просто я очень спешу.
Но здоровяк не обиделся и спросил:
— Где здесь улица адмирала Крюйса? А то у нас навигатор с ума сошел: водит нас по каким-то переулкам.
— Так вы на этом адмирале и стоите, — ответил Калошин и показал рукой на асфальтовое покрытие трассы.
— А Южный переулок?
Тут Алексей Алексеевич почувствовал неладное. Он пожал плечами и приветливо улыбнулся.
— Не знаю. Я — не местный. Из Батайска приехал к родственнице. Вот пошел себе бычков к пиву наловить.
— Ну, тогда все, — махнул рукой здоровяк, — передавай бычкам привет.
Калошин переждал немного, а потом осторожно пошел в сторону Южного переулка.
Перед тем, как свернуть на узкую улочку, присел на травку у заборчика какого-то участка, послушал, как ветер, прилетающий с моря, шевелит над его головой пыльную листву тополей, поправил поплавок на удочке и заглянул за угол, но ничего подозрительного в переулке не увидел. Подождал еще немного и только потом направился к домику.
Толкнул калитку, вошел под навес, под которым когда-то стоял автомобильчик хозяев. Навстречу выскочил белый щенок, которого он накануне вытащил из моря, и начал ластиться к нему.
Калошин прислонил к стене оба удилища и пошел к сарайчику, где он оборудовал себе комнатку. Открыл дверь и отпрянул.
За столом развалился тот самый здоровяк, который еще совсем недавно, выглядывая из автомобиля, спрашивал у него дорогу.
Калошин раздумал заходить, шагнул назад, но сзади уже подпирал другой — не менее мощный, который, очевидно, прятался в автомобиле за тонировкой, и потому Алексей Алексеевич не видел его.
До колоды для рубки дров, в которую был воткнут колун, было не более пяти шагов, но добежать до них вряд ли удастся. В кармане, правда, есть перочинный ножик, но и он, судя по всему, не поможет.
— Проходите, Алексей Алексеевич, — махнул рукой тот, что сидел за столом, — вы уж извините, что мы без приглашения, но уж больно дело у нас неотложное.
Калошин опустил руку в карман и попытался открыть нож.
— Мы к вам по поручению Сережи Ерохина, — произнес голос за спиной, — он сказал, что вам нужна помощь.
— Не знаю никакого Ерохина, — удивился Калошин, — вы меня, вероятно, с кем-то путаете. И почему вы меня называете Алексеем Алексеевичем? Моя фамилия Маковской. Леонид Петрович. Я могу даже документы показать.
— Не надо пользоваться чужими документами, — сказал сидящий за столом. — Двести тридцать седьмая статья, как вам известно. Сокрытие информации, представляющей угрозу для населения. Вы же чтите Уголовный кодекс?
Пришлось заходить внутрь, а щенок успел проскочить раньше.
— Какую угрозу? — изобразил непонимание Алексей Алексеевич.
— Тогда еще одна статья — триста двадцать седьмая, — сказал тот, что шел следом.
— Я в курсе, — согласился Калошин. — Это подделка документов. Только в моем случае худший вариант — это полгодика ограничения свободы. Буду по пятницам ходить к участковому отмечаться, что я тут нахожусь по месту регистрации, а не сбежал куда-то. А что еще сказал вам незнакомый мне… Как вы сказали — Ерохин?
— Попросил оберегать вас, потому что он, да и мы сами думаем, что вам угрожает опасность.
Произнеся это, здоровяк достал из кармана конверт, вынул из него несколько фотографий и положил на стол.
— Не уверен, что вы их узнаете, но вспомните, может, их вы видели тогда на пирсе заброшенного заводика на Малой Неве?
Калошин взял на руки щенка, не проявляя никакого интереса к снимкам. Только теперь оба парня вспомнили, что забыли представиться.
— Мы — частные детективы, — произнес тот, что прикрывал своей спиной дверь, не давая Алексею Алексеевичу выскочить.
Оба достали какие-то удостоверения и показали. Но поняв, что это не произвело на опытного человека никакого впечатления, молодой человек, стоящий возле двери, спросил:
— Голос Ерохина вам знаком?
Не получив ответа, достал из кармана мобильный, набрал номер, а услышав ответ, начал разговор:
— Сережа, это Иван, что за твоим другом в Таганрог махнул. Есть для нас новости? А мы тут с Алексеем Алексеевичем беседуем. Он — очень осторожный человек. И это правильно. Не хочешь сказать ему пару слов?
Потом телефон поднесли к уху Калошина, и тот произнес в трубку:
— Леонид Маковский слушает вас.
— Привет, Калоша, — услышал он знакомый голос. — Рад, что с тобой все в порядке. Помоги ребятам, если сможешь, а потом приезжай. Тут вроде все уже разрулилось. Если с твоим подвальчиком выйдет задержка, можешь пожить у меня. Квартирка свободна.
— Не знаю, о чем вы. — Алексей Алексеевич замолчал, а потом понял, что прикидываться нет смысла. — По представленным фотографиям я никого опознать не могу. Людей тех видел мельком. По голосу или фигурам опознал бы, а так — могу лишь сказать, что похожи.
— Это они убили Акопа и его приятеля из ГИБДД. Но и привлечь их уже нельзя. Оба разбились в ДТП.