– Кто такие «другие»? О ком ты говоришь? – Захар ничего не понимал.
– Ну мы же не единственные избранные, кого ду́хами накрыло. И если это дело правильно организовать, то можно грабить банки, безнаказанно забираться в чужие дома, убивать, подставляя других, и добывать любую информацию. Эти бесы, что сидят в наших башках, очень способствуют, знаешь ли.
Базуке наконец-то стало по-настоящему страшно, а у Веры вообще дар речи пропал.
– И сколько их? Организованных других.
Некромант не ответил на вопрос прямо:
– Это их тактика – искать таких, как ты: с полезной силой и подходящим характером. Отрывать от друзей и близких, загонять в подвалы, чтобы у тебя не было другого выхода, кроме как к ним присоединиться. Твои друзья их не интересуют – они слабы, слишком совестливы, будут только под ногами путаться. А ты подходишь… ты всем сторонам подходишь. Но согласишься помогать, если только останешься совсем один и без возможности выбраться из проблем.
До Захара медленно доходило:
– Это они тебя в подвал загнали? Другие?
Мужик вздохнул:
– Туда меня загнала моя способность. Думаешь, многие захотят со мной близкого общения? Я же это не контролирую, – он обернулся на приоткрытый проем, – трупы сами воскресают, если я окажусь поблизости, и как-то находят меня, мечтая то ли служить, то ли дружить. И пахнут, пахнут, хотят чего-то, зомби безмозглые. Если воскрешение проходит быстро, то в них остается старая память и часть характера, но смерть меняет и таких. А уж если до поднятия прошло много времени, то в них ничего самостоятельного не остается. Барсик! Ты куда? Не ходи на улицу днем, людей перепугаешь, – он спешно засунул высунувшегося кота ужасающего вида обратно за дверь и напоследок обернулся: – Базука, приходи, когда созреешь хотя бы до того, чтобы поблагодарить за предыдущую помощь.
Он спешно вошел и захлопнул дверь, пока из подвала не полезло что-нибудь еще.
Вера, едва дыша, боязливо выступила вперед и выдала:
– Бедный некроша… Как же он несчастен с такой силой! Как одинок, в каких жутких условиях вынужден жить!
– Позовем его к себе в команду? – Захар приподнял бровь.
– Ни за что, – Вера содрогнулась. – Будем жалеть его на расстоянии. Ты уловил самое главное?
– Что именно? Что враг, которого мы так боялись, оказался в десять раз проще настоящего врага? Что есть люди, которые злых духов в себе даже не пытались заткнуть? Кто грабит, преспокойно убивает и играет с нами? И что из такой войнушки мы без потерь точно не выберемся? А все наши потери будет воскрешать наш новый приятель? Давай начнем с Короленко – ну пожа-алуйста, – он кривлялся, хотя и самому не было весело.
– Нет, – она покачала головой. – Что их целью было заставить нас отвернуться от тебя. Другие не только некроманта не учли – они не учли нас всех. Ведь ни один из нас от тебя не отвернулся!
– Ну окей. Будем на адреналине целоваться?
– Отстань.
– Да мне самому сейчас не хочется, до сих пор тошнит. И машину не оставим, а то как я, всеми разыскиваемый, домой без нее доберусь? Вот, собственно, и вся цена нашей жалости.
Друзья весь вечер наперебой на них орали. Дескать, совсем ополоумели и как можно было догадаться вдвоем туда отправиться. Вера вздыхала, полностью соглашаясь с обвинениями, да и Базука не спорил. Он знал, что все эти крики – ерунда. Пока просто отвлекаются от осознания, а оно было глобальным – к такому прямо сразу и не приступишь, проще пока покричать.
Глава 10. Другие
Женька не умел быть бесполезным, как и в тягость ему было удерживать в себе директивы. Потому именно он не позволял другим расслабляться:
– Не унывать! – приказной тон он уже давно выработал. – Пока мы не знаем, что делать с главными врагами, займемся тем, над чем властны.
– Это чем же? – нахмурился Ник.
Женька, дождавшийся наконец-то своей минуты славы, торжественно произнес:
– Кто тут говорил, что моя сила самая бесполезная и ни на что не годится, а?
– Все это говорили, – за всех ответил Бойков, но и остальные не спешили спорить.
– Посмотрим, как ты запоешь, если хоть раз сможешь выслушать меня до конца! – Женька подошел к нему ближе и протянул руку.
Захар спонтанно увернулся, но потом застыл, позволяя приятелю потрогать свои волосы. И тем более перестал сопротивляться, когда остальные понимающе заохали.
– Действительно… – ошарашенно признавала Вера какой-то пока неочевидный Захару факт. – И как нам раньше это в голову не пришло? Так же изменить брови и ресницы, тон кожи можно сделать бледнее или смуглее – и совсем другой человек! Даже знакомому придется присматриваться, а уж служители закона его точно не опознают!
После Женькиных махинаций Базука нетерпеливо подался к шкафу, где на внутренней стороне было приклеено небольшое зеркало. Светлые волосы его немного изменили, но вот желтые ресницы и почти невидимые брови будто перерисовали само лицо: оно стало выглядеть немного пухлее и слегка одутловатым. Но друзья правы: ему теперь не так страшно выбираться в город, если приспичит. Издали никто не признает в нем недавнего контрастного брюнета.
– Какой странный из меня вышел блондин… Да я ж почти Андрюшенька, – одобрительно признал он. – Только симпатичный.
– И помалкивать тебе придется, – предупредила Вера.
– Боишься, что мое великолепное чувство юмора тоже пропишут в ориентировках? – изумился Захар.
– Вообще-то, по голосу могут узнать. Но ты помалкивай и при незнакомцах – тебе вообще это полезно.
Вера испытывала острую форму когнитивного диссонанса. Ей всегда нравились блондины – они ей казались какими-то более утонченными. Но в этом случае она смотрела, смотрела и не могла понять природу своего резкого отвращения. Красавчик Захар, как оказалось, являлся обладателем довольно массивного носа и неприятно выраженных надбровных дуг. Да и губы его тоньше, чем виделось две минуты назад. И где все это хозяйство пряталось раньше? Темную щетину только придется сбривать, она каким-то неведомым образом до сих пор придавала ему очарования. Вера не сказала об этом вслух, но про себя порадовалась: этот парень не привлекал ее внешностью вообще, что было очень на руку.
– Ничего себе, – Андрей, который все это время стоял в дверях, подошел ближе, чтобы разглядеть. – Жень, это же гениально, такой трюк можно использовать на всех нас при необходимости…
Он осекся. Стоило ему только подойти в радиус трех шагов, как Бойков снова затемнился, и конспирация полетела насмарку. Все выругались, поняв произошедшее.
– Да-а, – протянул Захар недовольно. – То есть либо я блондин, либо ты рядом. Ты бы хоть контролировал это влияние, сейчас оно вообще неуместно!
– Сразу после того, как ты начнешь контролировать свое, – огрызнулся Короленко. Но вздохнул: – В принципе, это и есть наше самое слабое место – мы вообще своими силами не управляем. Нику каждый раз достается от озабоченных влюбленных. Про тебя и речи не идет – сам же пытался сбежать хоть ненадолго в тишину. А Некроше хуже всех пришлось. Можете себе представить жизнь, в которой мимо кладбища не пройдешь, чтобы за тобой после не увязался воняющий хвост?
Все содрогнулись. Но Женька и на это смог возразить:
– Я единственный из всех, кто включает способность по своему желанию! Единственный! Ну, кто в итоге победил?
С ним согласились – лишь для того, чтобы бедный перестал так верещать.
Вечером Базука вышел из кабинета вслед за Верой и потянул ее за локоть к выходу, объясняя:
– Андрей попросил, чтобы я тебя сегодня отвез. Они с Женькой хотят на ночь покумекать, как можно еще использовать наши силы, а то мы явно тормозим. Ну и плюс мне надо новую рожу выгулять.
Он снова был неприятным на вид блондином с рыжеватыми бровями. Похоже, засиделся он здесь в одиночестве, да и Вера почему-то именно перед этим лицом не испытывала прежней нервозности. А на машине в десять раз быстрее. И поговорить случай удачный:
– Захар, я все думаю об их целях. То есть почему они так рьяно хотят только тебя? Нет, про Других ясно – если они занимаются криминалом, то потенциально ты из нас единственный, кого на это можно уговорить. Если они давно наблюдали за нами, тогда уверены в том, что ты с нами и ты без нас – это два совершенно разных Базуки. Особенно им не нужен Андрей, в присутствии которого ничего не сделаешь. Но ведь ты заметил, что и Некроша не был заинтересован вести беседы со всей нашей командой? Ему-то мы чем мешаем?
Базука задумался:
– Может, я еще и потенциально единственный, кто может выносить ту вонь? – предположил он. – Понятия не имею, Вер.
– Почему же мы у него об этом не спросили?
– Потому что он свинтил в подвал до того, как мы вообще успели хоть что-то сообразить. В смысле, два совершенно разных Базуки? Ты к чему это клонишь?
Вера улыбнулась боковому стеклу и промолчала. Захар рисуется, кичится своим мерзким характером и способностью беззастенчиво ломать ожидания, и лучше ему не обозначать очевидное: он уже довольно давно не делал ничего вопиющего, поддавался общим решениям команды в интересах морали, а уж в героических спасениях кого-либо он всегда несется на амбразуру первым. Вера также хорошо помнила выражение его лица, когда в первые дни все выливали на него правду о том, каким утырком его считают. Бойкова подобные откровения давили настолько заметно, что создавалось легкое ощущение, что он хочет это прекратить – нет, не болтовню об утырке, а быть утырком, чтобы больше никому в голову подобное не пришло. Главное – чтобы он об этом не догадался, а то начнет творить дичь чисто из вредности. А пока не задумывается, то помогает хорошему окружению вытаскивать из него все лучшее.
Стоило Вере только подумать о том, что вопиющее прошлое осталось за спиной, как новое обстоятельство ее переубедило. Позвонил взволнованный Андрей:
– Вер, ты почему с ним уехала?! Я должен провожать свою девушку, я! И если уж тебе очень хотелось прокатиться на чужой тачке со всеми рисками, так я тоже водить умею!