Вера промычала в телефон что-то невразумительное, но на Захара посмотрела с негодованием, на что он отреагировал равнодушным:
– Упс.
Девушка взвилась, потому что совесть, которую она ему недавно приписала, должна выражаться несколько иначе:
– Упс?! Да что с тобой такое? К чему эти детские выходки? Меня обманул, парню моему настроение испортил – зачем?
– Хотел провести с тобой лишних пятнадцать минут наедине. Давай, растопчи мне бессердечно сердце за такую мелкую шалость.
Он выдавал это как-то слишком легко, беззаботно. Но Вера и раньше за ним замечала, что он никогда не напрягается именно в серьезных ситуациях – наоборот, по возможности максимально расслабляется. Не значит ли подобное, что и сейчас он серьезен? Не будь того злополучного сна, Вера и не заподозрила бы подвоха – решила бы, что просто издевается по привычке. Однако сейчас нужно было выяснить первопричину, потому она заговорила мягче:
– Захар, шутки шутками, но к чему это? Нет, ты и раньше постоянно меня подкалывал, я давно привыкла. Но не пора ли закончить, раз у меня начались серьезные отношения с любимым человеком?
Он поморщился:
– А может, как раз эти твои отношения и послужили катализатором?
– Чего? Ревности? – Вера перебирала. – Или азарта? Подожди, так ты завелся, потому что в несуществующей конкуренции проиграл?
– Я в ней и не участвовал, – он окончательно замкнулся в себе.
Вере показалось, что их с Короленко план провалился сразу в задумке, слишком хорошего они были мнения о своем ненадежном товарище, потому она решила резко изменить тактику:
– Так мы с Андреем пошутили! У нас ничего с ним нет!
– Рассказывай. У твоего кобеля глаза постоянно блестят, как будто он до сих пор дохлый ходил, а теперь его некромант воскресил.
Не верит. То есть любовь сыграли на отлично. Но все-таки лучше так, чем иначе. Непредусмотрительно надавили на одну мозоль, а сейчас надо просто передавить на другую:
– Так ты в меня втюрился? Вот умора! Я на тебя всякого насмотрелась, но жалкого еще не видела. Дождалась, все мечты сбылись! Стихи уже пишешь? И будь добр – теперь смотри на меня со стороны грустными глазами, мне это очень понравится!
– Я тебя сейчас в окошко вышвырну, если не заткнешься.
– Не вышвырнешь! – почти уверенно, хотя и рискуя жизнью, захохотала Вера. – Ты же в меня влюбленный! Ты скорее плакать рифмами начнешь, чем мне хоть что-то сделаешь!
Он резко сдал к обочине и рявкнул:
– Всё, приехала! Один квартал пешком пошагаешь, возлюбленная. Вот ведь бедолаге Андрюхе не повезло с такой туповатой грымзой!
Вера вышла, и он сразу ударил по газам, срываясь с места. Сработало! Вера оправила кофту и похвалила себя за правильно подобранные слова. Идти в самом деле оставалось немного, а время было еще не позднее, вокруг шагали прохожие. Девушка не испытывала страха и потому не спешила – передвигала ноги медленно, чтобы выделить себе время подумать. Интерес Базуки вызван чувством соперничества, там от настоящей любви – пара крох. Но даже если и появится что-то значимое, то ответа он не добьется. Особенно с такой внешностью… эх, если бы дело всегда было только во внешности. Вера не видела ни одного процента вероятности, никакой угрозы реализации сна, а все равно отчего-то мучилась мутной неопределенностью.
Она открыла дверь своим ключом, неспешно разулась, помахала Ромке в зале. Но брат, увидев ее, сильно вздрогнул и как будто побледнел.
– Вы к кому? Ма-ам, – позвал он в нелепой попытке добиться поддержки.
Мама вышла из кухни и тоже уставилась на Веру.
– Ты как вошла? – закричала она на нее. – Ром, ты снова дверь не захлопнул? Девушка! Ты куда прешь?
– Очень смешно, – усмехнулась Вера. – Я всех юмористов на себя притягиваю, что ли? Осталось что от ужина?
Когда на крик из комнаты вышел отец и с таким же удивлением уставился на дочь, словно впервые в жизни видел, Вера начала подозревать неладное. Ее бы просто выгнали в подъезд, но в этот момент произошло совсем немыслимое – из дальней комнаты, то есть Вериной родной малюсенькой спаленки, раздался громкий девичий голос:
– Мам, это ко мне! Пусть проходит. Хотя я сама сейчас выйду.
Отец отмахнулся – мол, вопрос не стоил того, чтобы надрывать голосовые связки. Мать тут же обмякла, успокоенно выдохнула и забурчала в сторону Вериной комнаты:
– Не поздновато ли для гостей, Агата? А ты заходи, раз уж пришла. Потом про твое воспитание поговорим. Как звать-то тебя? Вместе с Агатой учишься?
И брат показывал растерянно, куда ей идти, чтобы попасть в свою же спальни. Но Вера хорошо поняла одно – как раз туда ей идти и не надо. Именно там ее зачем-то ждут. Она обернулась, привычным жестом открыла замок и побежала вниз по лестнице, вытаскивая телефон. Уже на улице поняла, что кроссовки остались в прихожей, но возвращаться за ними не стала.
– Захар! – она от нервов задыхалась. – Возвращайся к моему дому. Через сколько подъедешь?
– Секунд через тридцать, – ответил он сквозь зевок. – Я уехать сильно не успел. Должен же я был проверить, что ты зашла домой живая и здоровая, а то мой лучший друг Андрюшенька потом бы мне…
Вера перебила поток ненужной иронии:
– Давай через двадцать! У меня тут… Я понятия не имею что!
Он все-таки уловил, что дело серьезное, и уже очень скоро в машине выслушивал краткий пересказ произошедшего. Страх Веры в самом начале не шел в сравнение с той паникой, которая ее накрывала теперь:
– Она там, понимаешь?! Там!
– Кто, Вер?
– Другая! Или все они! – она орала в полный голос, не владея им. – Они взяли мою семью в заложники! Меня никто не помнит! Что у этой сраной Агаты за способность такая?! Что это вообще за чертовщина?!
Базука тоже не знал, что сказать, он просто ехал подальше от странного места. И ему делалось не по себе от мысли, что кто-то может управлять сразу несколькими людьми – стирать им память или вынуждать всю родню отыгрывать какой-то сценарий. Любой из этих вариантов рисовал какого-то невероятного игрового босса, которого их фиговыми прибамбасами не одолеть.
– Понятно одно, – он пытался успокоить Веру рассуждениями, – тебе возвращаться пока нельзя. Видимо, с тобой хотели поговорить.
– Или с тобой! – заверещала она еще истеричнее. – Да, точно, им же ты нужен! Иди туда и освободи моих родных! Немедленно!
– Что-то не хочется, Вер. И не горячись, ты еще недавно заверяла, что никто из вас от меня не отвернулся – и в этом Другие просчитались.
– Так это когда было?! Мы и без тебя обойдемся, а ты уж точно обойдешься без нас! Иди к ним! Меняю тебя на всех остальных, понял?
– Понял-понял, – он не хотел спорить и еще сильнее ее злить. – Я не думаю, что твоей семье что-то угрожает. Ну или не сейчас, не до того, как они выдвинут какой-то ультиматум – потому нам даже выгодно пока не дать им возможности выдвинуть ультиматум. Но приятно знать, как ты ко мне относишься. Прямо протрезвел, а то все казалось, что я хоть немного важен для всех вас и тебя в частности…
Вера поняла, что переборщила. Как же сильно поездка обратно отличалась от поездки туда. Ведь Базука новой версии стал таким, потому что они в него верили! А из него получился бы отменный враг. Не хуже, чем союзник. И она едва ли не перечеркнула все достигнутое короткой вспышкой. Посмотрела на него, чтобы оправдаться, но вылетело совсем другое:
– Ты снова брюнет. И снова красивый.
– Чего? – Он отвернул козырек и бегло глянул в зеркальце. – Да уж, недолго эффект длился. То есть мне теперь и Женьку с собой постоянно возить? Его влияние ослабевает, как любое из наших, даже без Андрюхи. Что же мы за лохи-то такие? Вон люди-то как могут…
Вера снова нервно задрожала и обхватила себя руками. Хотя хорошо, что Захар всерьез ее слова не воспринял и по-прежнему говорит «мы». На самом деле, без Базуки они обречены – слишком сильные соперники им попались. Да и с ним, кажется, обречены. Вера поджимала мерзнущие пальцы на ногах и старалась больше ерунды не кричать.
Но Захар, думая, что она все еще в полном шоке, пытался ее немного развлечь:
– Семью твою трогать смысла нет, как я уже сказал. И мы сделаем все возможное, чтобы смысл не появился. Так что просто смирись с тем, что кто-то будет сегодня спать на твоих простынях и обнимать твоего плюшевого зайца.
– Нет у меня никакого зайца.
– Знаю, что нет. Я же там был и с зайцем не встречался. Но теоретически он мог бы быть, исходя из твоего характера и крайнего нежелания когда-нибудь вырасти. Так, выходит, я блондином переставал быть красивым? Как же так? Ведь Королюха наш блондин, а тебя от его внешности романтически штырит.
– Вырвалось просто. От стресса. Захар, сейчас не надо, мне не до того.
– Понял. Тогда просто запомню на будущее: что Андрейке – мед, то Базуке – фу. То есть темным я тебе нравлюсь? Я имею в виду, у меня теперь богатый выбор прикида – какой мне носить почаще?
– Захар, не сейчас!
– Хорошо, я просто хотел тебя рассмешить, ведь смеющийся человек так не дрожит, – он наконец угомонился. – Вер, не переживай. Хотели бы твоим навредить или убить – до твоего прихода бы сделали. Больше несет какой-то демонстрацией того, что могут. То есть могут они в буквальном смысле всё. А нет, об этом лучше тоже пока не говорить.
Он был прав во всем. И теперь идея объединиться с некромантом не выглядела такой уж вонючей. Запах можно пережить, а вот убийц в своем родном доме – вряд ли.
Глава 11. Якорь
Вере нечего было обуть, потому впервые для пропуска учебного дня у нее нашлось самое серьезное оправдание. Женька с Ником, такого оправдания не имевшие, поплелись с утра в универ. Андрей долго думал и на работу не пошел – побоялся, что за это время Базука целиком сожрет Веру, тренируя на ней свое остроумие. К сожалению, оного его присутствие не остановило, потому он изгалялся сразу над обоими:
– Каково вам было спать в обнимку и не иметь возможности усилить нажим, дети мои? Верочка, открою тебе секрет – далеко не каждого молодого человека наличие кучи свидетелей в радиусе метра остановило бы. Подумай над этим, когда будешь выбирать следующего молодого человека! Андрюша-Андрюша, а ведь совсем недавно ты был половиной секс-символов всея факультета. Я даже по ошибке думал, что ты «ух». А на деле ты «эх». Че ты глаза закатываешь? Пиццу, говорю, давай купим. Пока у меня занят рот – я меньше говорю. Заманчиво звучит?