Захар не придумал ничего лучше, кроме как честно ответить:
– Просто я еще ни разу не забирался в институт ночью. Должно быть прикольно. Ой, да ладно вам! Какая разница, чем заниматься, пока мы занимаемся ничем? Так хоть поржем.
От него не успели отмахнуться, поскольку внезапно добавил мысли Женька:
– Вообще-то, смысл есть. Хотя бы посмотреть списки групп, которые пишут этот тест, перечень подозреваемых сразу сократится. Потом и обходить весь корпус не придется. А может, там ведомости есть – зафотаем, кто в тех группах отстающий и кому это могло быть выгодно.
Базука сразу воодушевился:
– Вот! Ну круто же, а! Это ж нам какую диверсию надо провернуть – продумать, как стащить ключи на вахте, обмануть охрану, пробраться в универ и выбраться незамеченными. Скоро мы про каждого из нас узнаем, кто из какого мяса сделан.
Обеденный перерыв подходил к концу, а с ним и все дебаты. Парни один за одним вставали из-за стола, чтобы разойтись пока по своим аудиториям. А уж потом хором напрячь извилины и решить целую череду сложнейших проблем. Вера немного задержалась, думая, какой же немыслимой фигней они занимаются, но вздохнула и тоже пошла следом. Тесты так тесты, черт с ними.
Ни одно из восторженных ожиданий Базуки не сбылось. Приключение вообще не оказалось захватывающим или хоть сколь-нибудь азартным. Николай просто подошел к молодой лаборантке – и она сама, неловко преодолевая влюбленность, выдала ему дубликат ключей от кафедры. На самом деле и ведомости могла тут же предоставить, но тогда вышла бы полная скукота из всей затеи. В желании хоть немного разнообразить серые будни они все-таки решили зайти в кабинет именно тогда, когда их не ждут, то есть под покровом ночи.
В кафешке неподалеку дождались девяти вечера, то есть полного опустения университета, потом на цыпочках подкрались к воротам, которые на ночь пока не закрылись – усталые заочники еще редкими группами вытекали из здания, лишь сейчас расквитавшись с последней парой. Пока Захар с Николаем придумывали, как залезть в окно, ведущее в коридор, а оттуда уже проползти по-пластунски на нужный третий этаж, Женька и Андрей просто вошли в институт, но были остановлены пожилым вахтером:
– Куда? Последний звонок прозвенел. Забыли чего?
Женька с Андреем не успели договориться, потому ответили одновременно разное:
– Конспекты потерял!
– Срочное заседание шахматного клуба!
Но вахтер их не слушал, просто отмахнулся и зачем-то объяснил охраннику, который их в лица так же прекрасно знал:
– Идите в свободную аудиторию, только вас уборщица уже минут через двадцать прогонит. Вы же наши звездочки, луч света в этом бездарном поколении.
Женька обернулся и помахал мнущейся в дверях Вере – мол, заходи, не проблема. Она позвала с улицы оставшихся. А вахтер продолжал двусмысленно восхищаться процессией:
– Молодцы какие, даже ночью готовы учиться. И Верочка здесь, добрый вечер. Ты бы уж выбрала среди них одного, а то постоянно в этой мужской толпе бродишь, в наше время такого не было. О, и Николай с вами, молодец какой, хотя вас друг без друга и не представишь. О…
На замыкающем он осекся, да и тон голоса изменился на пронзительно-строгий:
– Бойков, куда? Конспект забыл? Для начала надо представить, что у тебя вообще был хоть какой-нибудь конспект!
– Он с нами, – пришлось крикнуть Андрею, который уже собирался свернуть к лестнице.
– В шахматный клуб? – старик-вахтер подтвердил, что все-таки внимательно их слушал.
– Ну да, – заступился за неприятного товарища Женька. – Все еще надеемся на силы эволюции. Пока Захар из шахмат освоил только маты. Мы недолго, Виталий Миронович.
Вахтер уже разрешил, потому не стал брать слова обратно, хотя вслед и покривился. Но Базука забурчал сразу же, как они направились к пункту назначения:
– Лучше б я домашку сегодня сделал, чес-слово. И то больше радости. Такое веселье испоганили невозможной простотой – просто взяли ключ и просто зашли куда надо. Каково вам живется в вашем сером мирке без просвета задора?
– Нормально живется, не шуми, иначе еще уборщицам придется объяснять, зачем нам нужно зайти именно на кафедру, – попросил Женька.
Но тот продолжал сокрушаться:
– Да кто вообще сторожей по имени-отчеству знает?! Найдется во всем институте хотя бы еще один студент, кто держит в уме такую информацию?
Они уже подошли к нужной двери, Николай вынул из кармана ключ. Коридор пустовал спокойствием и радовал отсутствием лишних объяснений. Зашли внутрь быстро, включили свет и сразу же рассортировались по разным углам для беглого обыска. Но и здесь им не нашлось ни одной загвоздки для ума – и списки, и ведомости лежали аккуратной стопкой на столе лаборантки.
Пора было уходить, но именно в этот момент Николай зачем-то заглянул за дальний стол и поинтересовался сам у себя:
– Рюкзак чей-то… У кого-то из наших такой же.
Женька, стоявший к нему ближе, тоже посмотрел и тотчас узнал, хотя и не без изумления:
– У Захара такой. Базука, представляешь, кто-то из преподов может себе позволить тот же бренд! А ты все кичишься, что у тебя папаша криминальный миллионер. Или твой рюкзак не слишком дорого стоит?
Теперь все подбежали и уставились на синюю сумку с тяжелым замком на кармане, которая лежала на полу, одним боком приставленная к преподавательскому столу. Раньше Базуки подошел Андрей, он и удивил всех еще сильнее:
– Бренд не запредельно дорогой, но это стол Василины Максимовны. Что-то сомневаюсь, что этот рюкзак сочетается с ее пенсне…
Базука раздвинул парней, но не закончил движение, а продолжил наклоняться, чтобы еще сильнее впадать в ступор. Остальные слышали только обрывки шальных перескоков:
– Не понял прикола… Так это мой и есть… Вон, эмблема немного оторвана… я Женьке поджопник им однажды выписал… помнишь, за ремень твой зацепилась… ты еще визжал смешно… в смысле, извини, друг, я теперь не тот, что был раньше, мне не выразить глубину раскаяния, и все такое. Но я рюкзак в машину закинул, когда мы в кафе пошли… Каким макаром он оказался тут?!
Он протянул руку, чтобы взять, но Вера вовремя вскрикнула и оттолкнула его:
– Не трогай! Смотрите, провода какие-то торчат!
Все синхронно отшатнулись и побледнели от одинаковой мысли. Но прошептать вопрос смог владелец вещи:
– Химик, надеюсь, ты еще и физик. Там совершенно случайно не может быть какой-нибудь самодельной бомбы?
Женька не ответил – ему страшно было это произносить вслух. Особенно на фоне того, как все шумно задышали, пытаясь преодолеть накативший ужас. Николай из последних сил пытался надеяться:
– Базука, скажи честно, что ты нас разыграл. Знал же, что сюда придем и решил все-таки устроить себе приключение. Скажи – и клянусь, буду ржать как последний раз в жизни.
Все с тем же вяжущим отчаяньем уставились на Бойкова, но вздрогнули – у него тоже губы посинели, как и у остальных. А это означало какой-то немыслимый парадокс: кто-то влез в запертую машину, взял оттуда рюкзак, воткнул в него бомбу и принес сюда. Именно сюда, куда они собирались забраться ночью!
Андрей присел на корточки и прислушался.
– Внутри тикает, – эти два слова раздавили всех, но он бессердечно продолжил: – Тихо, но точно тикает.
– Бежим? – запищала Вера.
– А если бахнет завтра? – опомнился Женька. – Мы понятия не имеем, на какое время стоит таймер. Утром здесь будет куча народа. Но они – кто бы они ни были – не могли знать, что мы придем именно в это время. Мы вошли раньше, чем собирались! То есть…
Очнулся от заторможенности и Базука, подхватив за ним предложение:
– То есть таймер должен сработать утром или чуть позже. Так, все к двери! Андрэ, дуй к окну и распахивай. Я вышвырну его во двор, пусть там бахает.
Это был рискованный, но самый лучший вариант. Сейчас уже все разошлись, на улице с этой стороны университета никого не должно быть, да и тянуть дальше было еще рискованнее. Вера, Ник и Женька побежали к выходу, Андрей дрожащей рукой дернул ручку и распахнул створку пластикового окна. Сопроводил взглядом летящий мимо рюкзак и сразу же захлопнул. Они с Базукой одновременно рухнули на пол, зажимая руками уши.
Но когда и через две минуты не раздалось взрыва, немного расслабились, посмотрели друг на друга, а Женька из-за двери позвал:
– Уходим отсюда. Там решим, что делать. И будем надеяться, что до взрыва успеем решить хоть что-нибудь.
Мимо вахтера они шли в той же очередности, а болтливый старик их радостно провожал:
– Проиграл, что ли? Чего лицо такое? Эй, Вер, ты из-за шахмат так расстроилась? Да что с вами, ребята? Бойков, а с тобой что? Вот ты меня реально сейчас пугаешь – ну-ка сделай рожу злобно ухмыляющейся, как обычно!
– До свидания, Виталий Миронович, – с трудом прошептал Захар, окончательно потопив бедного вахтера в болоте удивления.
Они потоптались немного на улице. Геройствовать очень не хотелось, как-то сразу пришло в голову прилечь спать прямо здесь и больше никогда не геройствовать. Но кому-то предстояло сказать правду – и на это отважилась Вера, помня, что она здесь назначена защитницей добра:
– Не взорвалось. И таймер может стоять на утро, когда там будут студенты. Мы не можем оставить рюкзак под окнами института. Вызовем саперов?
Базука скривился:
– Рюкзак мой. Я потом не отмажусь, от такой херни никакие связи отца не помогут. Теперь хотя бы понятно, почему мой – по крайней мере, мне в полицию звонить хочется в последнюю очередь. Хотя вы все можете сказать, что я заслужил.
– Не скажем! – твердо резюмировал Женька. Базука с настоящей благодарностью улыбнулся ему, и так бы продолжал улыбаться, если бы тот не продолжил мысль: – Ты вряд ли отличишь зажигательную смесь от воспламеняющейся. Куда тебе самодельное взрывное устройство самому собрать? Потому именно эту статью ты не заслужил. Но унести рюкзак отсюда надо.
Вере пришлось принимать самые трудные решения:
– Надо. Притом рисковать всем ни к чему, кто-то один это сделает. Тянем жребий? Подождите, я в телефоне запущу генератор случайных чисел. Я – номер один. Андрей – два… – она искала в интернете нужную программу, называя каждого присутствующего по часовой стрелке от себя.