– А железо – это свидания?
– Ты же получаешь от них удовольствие?
Он прав. Вроде бы получаю. Особенно если считать дружеские свидания с Дэниэлом. После прогулки по мосту мы с ним встретились еще дважды. Один раз просто выпили по холодному кофе и прогулялись по Центральному парку, а второй раз сходили на чтения его любимого автора и поужинали после. Оба раза мы мило общались, шутили, но я не могла отделаться от мысли, что я видела Дэниэла голым и с радостью увидела бы снова.
– Ты прав. Мне нужно чаще ходить на свидания. Может, даже не ограничиваться одними свиданиями.
– Ого, вот это да. Ты о ком-то конкретно?
Я делаю вид, что в мозгу у меня не зажигается сейчас крупная надпись ДЭНИЭЛ, похожая на театральную афишу.
– Нет. Первый был слишком высокомерным. Второй недостаточно хорошо меня чувствовал. Третий был очарователен, но похож на игрока. Я бы хотела познакомиться с мужчиной, который не настолько ловко все делает, что я чувствую себя изделием на конвейере. Понимаешь?
Мэтт кивает.
– Кого-то приземленного, который знает, что он неидеален, и ведет себя более естественно?
– Именно так. Думаю, эти характеристики сложно выявить по фото и постам в Твиттере.
– Но не невозможно. Давай посмотрим, кто у нас есть, – открывает он Пинтерест. – На кого ты наложила вето, напомни?
– На этого, этого и вот этого, – указываю я на фотографии. – И вот на этого. С ним я встречалась. Посмотри, какие у него нереальные зубы.
– Ого! Выглядят дорогостояще.
– Притягивают взгляд, как магнит. Мне приходилось отводить глаза усилием воли.
– Хорошо, добавим в список требований адекватные зубы. Как насчет вот этого? – Он показывает на привлекательного мужчину со смуглой кожей и невероятно красивыми глазами по имени Рэндал. Его посты в Твиттере серьезны и иногда политичны. Судя по фотографии его домашней библиотеки, у нас много одинаковых любимых авторов. Но этого недостаточно, чтобы составить мнение о человеке.
– Конечно, – киваю я, хотя я совершенно не уверена.
– Отлично. Договорюсь с ним. Кто еще?
– Одного недостаточно?
– Нет. Одного недостаточно. Дань молодости, не забывай.
– Да. Во все тяжкие. Поняла. Тогда, может, вот этого? – я показываю на сексуального, но несколько взъерошенного мужчину с кривой ухмылкой и черными волосами. У него еще красивые очки.
– Марио. Тридцать один год. Не слишком мало?
– Да, – быстро соглашаюсь я. – Нет. Или?
– Думаю, совершенно нормально. Просто не ожидай, что у него будут взрослые дети и пенсионный вклад.
– У меня в тридцать один был пенсионный вклад.
Мэтт воздевает руки:
– Я всего лишь готовлю тебя к реальности.
– Логично. Но надо ковать железо, так что давай.
– Мамспринга! – вторит Мэтт.
– И, может, еще одного?
– Как минимум! Мне нравится вот этот, – показывает он на респектабельного белого мужчину. Волосы с проседью, загар, сексуальные морщинки у глаз на фото, где он улыбается.
– О, это кто-то новый.
– Мы выложили еще пару твитов по хэштегу, и был новый всплеск обратной связи. Он партнер в юридической фирме. Много работает, много путешествует – похоже, интересный человек.
– Хорошо. Тогда один молодой, один моего возраста, один старый. Обожаю симметрию.
– Договорюсь с ними. Насколько понимаю, у тебя большинство вечеров свободно?
У меня планы с Дэниэлом на вечер пятницы. И не просто планы, а билеты на Шекспира в Парке.
– Я не могу в следующую пятницу, а в остальные дни после «Flywheel» я совершенно свободна.
– Отлично. Тогда не занимай вечера. Выжмем из хэштега «мамспринга» абсолютный максимум.
Глава 15
Дорогая мама,
я знаю, что должна писать сейчас этот текст от руки в дневнике, чтобы впоследствии мы могли все обсудить, но – к черту, тема стоит того, чтобы написать тебе мейл, к тому же он почти полностью касается тебя. Я не знаю, обрадуешься ты или огорчишься, но родители моих друзей тебя обсуждают. Вернее, они обсуждают не столько тебя, сколько мамспрингу. Потому что – знаешь что? Она становится трендом!
Все началось с Тринити. Она спросила меня, как проходит твоя мамспринга, и в это время рядом была ее мама. Она захотела знать, что это мы такое обсуждаем, и Тринити ей объяснила. А потом мама Тринити нашла хэштег в соцсетях и увидела, сколько там комментариев, в которых люди пишут, куда бы они поехали, если бы была возможность, и сколько бы они спали (что это вообще за проблема у старых людей со сном? Если ты устала, не надо назначать ничего на восемь утра, как любят это делать взрослые. Разве не так? Это что, так трудно? Это же не высшая математика), и нарушат ли они брачные обеты, если возьмут себе такой отгул. Некоторые люди пишут, что только плохая мать может уехать на мамспрингу, что очень нелогично, если задуматься. Плохой матери мамспринга в принципе НЕ НУЖНА! Как же раздражают эти люди!
Я очень горжусь тобой, что ты задаешь тренд и заставляешь некоторых мам из нашей школы думать о чем-то еще, кроме того, сколько раз их дети должны пересдать выпускные экзамены. Хейтеры будут хейтить, а мы с Джо принимаем гордый вид, когда всплывает эта тема. Когда выйдет журнал со статьей, я куплю миллион копий и буду всем рассказывать, что знаю тебя. Конечно, если только там не будет описана твоя сексуальная жизнь. Тогда я умру со стыда.
С любовью,
Все, чем со мной делятся дети, всегда оставалось между нами, но сейчас меня так распирает от гордости за то, как Кори восприняла мамспрингу, что я спрашиваю у нее разрешения переслать ее письмо Талии. Она шлет мне эмодзи «ок», и уже через десять минут я получаю от подруги ответ.
Талия: У тебя растет классная дочь.
Эми: Сама знаю. Но поверь, дети не все такие.
Талия: Я уж точно такой не была. Каждый раз, когда я вижу детей подруг и задумываюсь, не родить ли мне, я напоминаю себе, какая у меня генетика: перепады настроения, вечные слезы, вечный бунт.
Эми: У Кори все это бывает тоже. Особенно больно смотреть, как сильно она старается понравиться друзьям по команде. Если тебе когда-нибудь понадобится эффективное противозачаточное, посмотри, как ребенок библиотекаря пытается стать королевой пчел в спортивной команде. А в остальном она очень классная.
Талия: Ты сама как себя чувствуешь среди всей этой шумихи?
Эми: А я ничего не слышу – редко вспоминаю о существовании Твиттера.
Талия: Сходи посмотри, пока я на связи. Вбей хэштег.
Эми: Ок. … Ого. Там очень много твитов.
Талия: Вы с Мэттом задели людей за живое.
Эми: Вижу. Столько людей хотят мамспрингу. Я в шоке.
Талия: Если хочешь настоящего шока, загугли мамспринга + порно.
Эми: Вряд ли я смогу это вынести.
Талия: Ты точно не сможешь это вынести.
Эми: Вырастут ли теперь продажи журнала? Мы же для этого все делаем? Это поможет тебе в переговорах с руководством?
Талия: Честно? Скорее всего, нет. Через два месяца, когда выйдет журнал, будут ли люди искать его на стендах? Будет ли вообще эта тема по-прежнему в тренде? Если нам это что-то и даст, то только отделу продажи онлайн-рекламы. Они продадут больше кликов.
Эми: Кликов. Эх.
Талия: Именно. Не бог весь что. Так что имей это в виду – все эти хэштеги, твиты, посты и критика – это просто клики. Они приходят и уходят.
Эми: Ты хочешь сказать, чтобы я продолжала игнорировать хэштег и наслаждалась реальной мамспрингой?
Талия: Именно так. Кстати, у тебя же сегодня свидание?
Эми: В ближайшие две недели у меня три свидания! Плюс дружеская встреча с красавцем-библиотекарем.
Талия: Ого. Ты крута! Виртуоз свиданий вслепую. Желаю хорошо провести время!
Эми: Спасибо! Так и сделаю! По крайней мере, пока получалось. Напишу тебе, как все пройдет.
Талия: Отлично. Кстати, как там твои брови?
Эми: Они все еще у меня на лице. Это удовлетворительный ответ?
Талия: Пусть Мэтт пришлет мне фотографию. Если они снова взялись за руки, я не премину тебе об этом сообщить.
Марио строен и высок. В жизни у него такой же взъерошенный вид, как на фото, и это очаровательно. Как только я вошла в бар и увидела его, мой мозг закричал: «Слишком юн!» Но сев с ним рядом за барной стойкой и углубившись в беседу, я чувствую, что и сама становлюсь моложе. «Так вот что Джон чувствовал с Марикой», – думаю я, когда Марио как бы случайно проводит рукой по моей ноге, и я начинаю трепетать. Мы говорим о музыке. После рождения детей музыка перестала быть важной частью моей жизни, но этого точно нельзя сказать про Марио. Для него она – доминанта. Он с ходу называет каждый трек, который звучит в баре. Я киваю, услышав понравившийся, и говорю: «Это что-то среднее между Talking Heads[71] и Pixies[72]». И оказывается, что это комментарий прямо в точку. Мы подвигаемся ближе и ближе друг к другу. Потом мы отправляемся ужинать, не переставая увлеченно беседовать. Благодаря пиву разговор идет все легче и легче. Марио весьма тщеславен, дерзок и совершенно не боится мира, но при этом отличается милым идеализмом и, очевидно, ищет настоящую любовь.
В конце вечера мы заказываем кальвадос – в честь его недавней поездки в Канны. К нему нам подают шарики мороженого с яблочным крем-фрешем в ракушках из меренги, которые идеально сочетаются друг с другом. Марио рассказывает мне о своей работе. Он химик и работает в некоммерческой организации. Чернила на его кандидатской диссертации еще не высохли, но он уверенно заявляет, что никогда не будет работать на Большую Фирму, что бы ни случилось. Я думаю о том, что в недалеком будущем он влюбится; окажется, что она беременна двойней, и он будет с большой радостью работать на дядю за шестизначную зарплату.