– Пошли, – Макаров уступил место впереди колонны каплею.
Теперь командиру казалось, что группа продвигается непозволительно медленно.
– Неужели и я так медленно врубался в чащу? – обернувшись, спросил он у идущего сзади.
– Вам правду сказать?
– Значит, еще медленнее… Сменишь каплея минут через пятнадцать.
Но сменить каплея никому не пришлось. Через десять минут группа оказалась на широкой вытоптанной тропе. По обе ее стороны виднелись ссеченные ветки, перерубленные лианы, не оставалось сомнений, что ею местные жители пользуются чуть ли не каждый день. На земле были видны даже следы от протекторов велосипедов и мотоциклов.
– Цивилизация, однако, – улыбнулся командир и достал карту.
Естественно, тропы на ней отображены не были, но, сверившись с компасом, нетрудно было понять, что ведет она в ту самую деревню Консорта.
– Может, за час и доберемся, – резюмировал Макаров. – Если кто-то встречается нам на дороге, то все разговоры только по-английски.
После чащи по тропе шагалось легко, словно гири с ног отвязали. Кое-где местами даже солнце умудрялось пробиться через густую листву, и его «зайчики» казались разбросанными на прелых листьях золотыми монетами.
– Каплей, а ты в детстве никогда не хотел стать великим путешественником, ездить в экспедиции по диким местам? Открывать неизведанные страны? – спросил Макаров.
Богуш пожал широкими плечами.
– Вроде бы нет, я летчиком хотел стать.
– Вот как. А подался, значит, в подводники.
– Так уж получилось. Сперва море невзлюбил, а потом втянулся. Теперь жизнь свою по-другому и не представляю.
– А я хотел путешественником стать. Книги разные читал о других странах. Потому и во флот пошел. Так что теперь моя мечта и сбылась. Настоящие дикие джунгли не каждому выпадает увидеть.
– Неуютно здесь. В наших лесах лучше, спокойнее.
– Ну не скажи, здесь своя красота. Экзотика.
– Не понимаю я ее. Лопухи сплошь какие-то, только размером с наши деревья.
– Вот если б ты тут родился, – улыбнулся Макаров.
– Нет уж, товарищ командир, латиноамериканцем мне быть никогда не хотелось.
– Ты как араб или еврей. Это они каждый день в молитвах благодарят бога за то, что тот не создал их женщиной.
– Правильно делают. Ведь женщин в военно-морской флот не берут, – засмеялся каплей.
Тропинка сворачивала вправо, огибая болотное озерцо. За поворотом смех оборвался. Каплей сделал еще несколько шагов и остановился. На самой середине тропы лежал человек. В том, что он мертв, сомневаться не приходилось. Даже на смуглом лице проступала синева. Под расстегнутой изодранной полотняной курткой виднелась изувеченная грудина. Одно из поломанных ребер проткнуло кожу, его розовый, остро обломанный конец пробил и куртку. Казалось, что мертвого мужчину прокрутило между катящихся бревен. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Один из резиновых сапог валялся неподалеку, второй был на ноге.
Макаров заглянул мертвецу в лицо:
– Индеец.
– Кто его так мог… сделать?
Подводники уже держали автоматы наготове.
– На теле следов от пуль нет, скорее всего, удушье, – констатировал Илья Георгиевич.
– Что будем делать?
– Оставлять его тут нельзя. Хищники к завтрашнему утру разнесут по частям. Надо доставить его в деревню. Он же или туда направлялся, или шел из нее.
– Хотите таким образом наладить контакт с местными жителями, товарищ командир?
– И это тоже. Но в любом случае оставлять покойника на дороге нельзя.
Один из подводников сбросил в плеча скруток брезента, прихваченный на случай, если придется заночевать в джунглях. Мертвого индейца положили на материю. К углам приделали жерди.
– Да у него все кости переломаны, – штурман субмарины положил рядом и потерянный сапог.
Четверо моряков несли тело по тропе. Вскоре впереди блеснула река. Тропа уводила к берегу. У самой воды возвышалась груда техногенного мусора: старые холодильники, телевизоры, сломанные видеомагнитофоны, остатки мопедов. Макаров приостановился, рассматривая остатки бытовой техники, морщил лоб, затем улыбнулся. Подводники не могли взять в толк, о чем думает их командир, зачем остановился в этом гиблом месте.
– Каплей, – неожиданно сказал Макаров. – А ты можешь дать точное определение тому, что такое мусор?
Богуш даже растерялся от неожиданности.
– Ну… это ненужные вещи…
– Нет. Что, разве металл нельзя переплавить? Или, к примеру, выковырять из старого телевизора рабочую плату? Точное определение мусора следующее: это вещи, которые лежат не в том месте, где должны находиться. Вот и все.
Кто-то уже успел предупредить местных жителей, что к деревне приближаются чужие. Крестьяне, в основном индейцы, уже собрались у причала. Молчаливая толпа смотрела на приближающуюся процессию. За спинами у многих виднелись стволы оружия.
– Каплей, в твоем личном деле написано, что ты владеешь испанским? – хмуро поинтересовался командир «Адмирала Макарова».
– Немного есть. Но с моим английским его не сравнить.
– Все равно выбирать не было из кого, ты один на весь экипаж. Постарайся объяснить им, что не мы его убили.
Подводники положили брезент с мертвым телом на доски причала. Крестьяне тут же обступили его. Один из мальчишек побежал к селению. Вскоре от неказистого дома с воплями уже неслась женщина.
Каплей, как мог, объяснял индейцам, где был обнаружен мертвым их односельчанин. Макаров тем временем критическим взглядом прошелся по лодкам у причала. Большинство из них были самодельными, узкими, сколоченными из досок. Но нашлась и парочка таких, что могли вместить в себя и спутник, и пять человек.
Подводники старались держать оружие так, чтобы выглядеть как можно более мирно. Мертвеца понесли к дому.
– Они благодарят нас, что мы не оставили его в джунглях, – по-английски сказал командиру каплей.
– Спроси у них, кто хозяева вот этих двух лодок?
Каплей перевел вопрос. Индейцы принялись переглядываться, но хозяина среди них так и не нашлось.
– Если его здесь нет, то пусть скажут, в каком доме он живет, – настаивал Илья Георгиевич.
И тут ответом было молчание.
– По-моему, они боятся, то ли нас, то ли кого-то еще, – объяснил поведение сельчан каплей.
– Это я понял. Попробуем по-другому.
Макаров вытащил из кармана несколько стодолларовых купюр, распустил их броским веером.
– Я хочу купить большую лодку, мне нужно перевезти груз по реке. Я заплачу хорошие деньги.
Было видно по взглядам, что среди сельчан есть желающие заполучить «хорошие деньги», но их что-то сдерживает. Богатством местное население не отличалось. На многих молодых мужчинах были армейские обноски. Те, кто постарше, носили робы. Пожилой индеец приблизился к Илье Георгиевичу, безошибочно признав в нем командира, и произнес на языке, в котором с трудом угадывался английский:
– Здесь вам никто ничего не продаст. Без разрешения Альфонсо тут ничего не происходит. Он тут хозяин. Никто не берет доллары, никто не продает лодку.
В памяти Макарова тут же всплыл главарь бандитов на рыбацкой шхуне, вроде бы его тоже называли Альфонсо, но это дела не меняло.
– Я хорошо заплачу, – Илья Георгиевич добавил к вееру еще пару купюр и поднял их над головой, он знал волшебную силу денег в бедных странах.
Но страх перед Альфонсо был так велик, что мужчины не двинулись с места. Старик помялся, помялся и вновь прошептал:
– Вы зря теряете время, – и хитро подмигнул, – если вы не против, я проведу вас в нужное место. Есть один человек.
– Пошли.
Макаров решил рискнуть, на ловушку это не походило. Старик уже шагал к деревне. Она и издалека не производила хорошего впечатления, а вблизи оказалась и вовсе уродливой. Прямо по улицам вместе с собаками бегали длинноногие свиньи местной породы. Они мало чем отличались от своих диких собратьев – клыкастые, с жесткой колючей щетиной на холке. В самой большой луже поселка плескались и перекидывались комьями грязи полуголые дети.
– Вот мой дом, – с гордостью продемонстрировал хибару старик, – но идем мы не сюда. В деревне есть один человек, который не боится Альфонсо.
– Вот как? – удивился Макаров. – Наверное, он не индеец.
– Он знатный, но бедный. Басконец.
– В смысле, его предки приехали из Страны Басков? – выказал осведомленность Илья Георгиевич.
Дети в луже притихли, заметив вооруженных чужаков.
– Гринго! – кто-то презрительно крикнул им в спину.
– Я не хочу знать, кто вы такие и зачем приехали, – торопливо заговорил старик, но если вы дадите мне немного за помощь, то я предупрежу вас о еще одной опасности.
– Идет.
Макаров сунул ему мелкую купюру. Старый индеец тут же сложил ее в несколько раз и спрятал в карманчик для зажигалки.
– Я-то буду молчать. Но Альфонсо обязательно скажут, что вы приходили. В каждой деревне есть люди, которым он платит. Так что долго здесь не задерживайтесь.
На горке на краю поселка возвышался вполне приличный каменный дом старой постройки. Перед крыльцом с осыпавшимися кирпичными балясинами раскинулся небольшой цветник с розами.
– Вот и дом дона Фернандо, он сможет вам помочь.
– А если – нет?
– Тогда уже никто не продаст вам большую лодку, – старик повернулся и зашагал назад, даже не попрощавшись.
Макаров переступил каменный бордюр и шагнул во двор.
– Эй! – крикнул он.
Дверь на террасе отворилась. В полумраке коридора виднелся мужской силуэт, четко читалась тень ружья.
– Кто здесь? – прозвучало настороженное.
– Вы дон Фернандо?
Ствол опустился, и на крыльцо вышел пожилой подтянутый мужчина явно европейской внешности, винтовку он держал привычно. Заподозрить, что в нем течет хоть капля индейской крови, было невозможно.
Каплею вновь пришлось выступать в роли переводчика.
– Нам сказали, что у вас можно купить большую лодку.
Мужчина некоторое время изучал лица пришедших, затем приветливо улыбнулся.