– Нас пятеро, – с готовностью ответил Решето, – четверо из спецназа, включая меня, и женщина – гражданский научный специалист по пчелам. И еще пацан из местных, он у нас вроде проводника был.
– О’кей… – протянул Рейвен. Картинка начинала не просто проясняться, но и обрастать очень интересными деталями. – А как вы нашли это место? Только не ври мне, Эдди. В то, что ваш вертолет мог случайно выйти на лаборатории корпорации «Хэнджер Фудс», я бы еще поверил. Или в то, что вас кто-то на них навел. Но сюда-то вы случайно попасть не могли. Я утром и сам не знал, что ночью здесь окажусь…
– Нет, – замотал головой Решетилов, – это не случайность. В Монровии мы отловили несколько ваших пчел, оставшихся тогда в районе аэропорта. На них закрепили какие-то микродатчики, которые отслеживались специальной аппаратурой. Технических подробностей я не знаю. Потом мы пчел выпустили и полетели следом на вертолете. Эти пчелы нас сюда и привели.
– Понятно, – Рейвен помолчал, что-то прикидывая, потом спросил: – Ты знаешь, сколько таких пчел с датчиками было запущено?
Русский наморщил лоб, старательно вспоминая, пошевелил губами, потом выдал число: шесть. Да, точно, шесть. Рейвен мысленно повторил его, потом как бы невзначай поинтересовался:
– И длинная у вас командировка?
– Пока пчелы не будут уничтожены, никого не отзовут, – честно признался Решето.
На лице Рейвена появилось задумчивое выражение. Перспектива иметь на хвосте русских, тем более спецназ, его совсем не привлекала. Пусть даже их так мало. Врага нельзя недооценивать. Вряд ли они все такие, как этот… Остальные ведь не попались. Пчелы тоже всего лишь насекомые – зато какой эффект! Он вдруг улыбнулся – в его черную голову пришла очередная светлая мысль. Решето заулыбался тоже. «Слава богу, – думал он, – что у этой гориллы вопросы кончились – больше ведь я ничего не знаю». Но Рейвен вдруг перестал улыбаться, повернулся и пошел обратно к кунгу.
– Эй, босс, а руки развязать? Забыли? – обиженным голосом напомнил о себе Решето. Рейвен остановился:
– Я не забыл, Эдди. Просто… ты мне больше не нужен. А насчет того, чтобы работать на меня… я пошутил. Надо же было тебя немножко развеселить. Извини, если шутка не удалась. Вот только дальше нам с тобой не по дороге. Так что лучше тебе вернуться в реку, – и он кивнул стоявшему рядом сержанту. Тот что-то негромко скомандовал. Двое солдат снова подхватили связиста и потащили к реке. Он заорал, но теперь на его крики никто не обращал внимания. Вдруг у самой воды охранники остановились, и один из них развязал связисту руки. Решето в недоумении заткнулся – неужели ошибся? – и тут второй охранник со всего маху ударил его прикладом в спину. Не удержавшись на ногах, связист полетел в воду. Вынырнул, захлебываясь, закричал: «Что вы делаете, уроды?!», снова бросился на берег, припадая на раненую ногу. Но либерийские солдаты встретили его прикладами и принялись отпихивать обратно в реку. Уклоняясь от ударов, связист сделал шаг назад. Неудачно, но на ногах удержался. Шагнул опять вперед, к берегу, наклоняясь всем телом. И тут приклад винтовки сильно ударил его в плечо. Опрокинувшись на спину, Решето скрылся под водой, пару раз его голова еще показалась на поверхности, потом пошли пузыри, и все – только ровная водяная гладь мерцала в лунном свете. Солдаты постояли еще немного для верности и двинулись обратно к трейлеру.
– Все, Таннер, здесь нам больше делать нечего, – сказал Рейвен сержанту, глядя на опустевший берег.
– Сэр, а что делать с заложниками? С теми, которых оставили мбунде? Они ведь нам больше не нужны, сэр? – осторожно полюбопытствовал тот.
Рейвен усмехнулся:
– Точно сказано, Таннер, – они нам больше не нужны. Более того – живые они для нас даже опасны.
– Но чем они опасны для нас, сэр? Они же связаны, у них нет оружия, к тому же их всего лишь двое и ни один не говорит по-английски. Если они что-то слышали, то все равно ничего не поняли, никому пересказать не смогут. – Сержант явно не понимал, шутит его командир или говорит серьезно. Но Рейвен не стал на него обижаться – приятно все же ощущать себя умнее своих подчиненных – и терпеливо разъяснил свою точку зрения:
– Во-первых, Таннер, почему ты так уверен, что они не понимают по-английски? Только потому, что они до сих пор не сказали ни слова? Но проблема на самом деле не в этом, сержант. Их колдун сам был здесь и видел, что его людей убили белые американцы. Так? Нас он при этом здесь не видел – он ведь удрал, когда те начали стрелять. А вот если эти черные куколки вернутся в племя и расскажут, что видели здесь нас, колдун может подумать, что белые американцы были заодно с нами. Как думаешь, сможешь ты потом войти в этот лес, пусть даже с ротой солдат? Теперь понимаешь? Хорошо. Пристрелите их и сворачивайте лагерь. Мы уезжаем. Трупы сбросьте в реку – следы оставлять не стоит, но и тратить время на рытье могил незачем. Нас ждут дела поинтереснее. Если что, я в трейлере. У меня тут к нашему профессору один любопытный разговор есть…
Глава 33
Локис, Барышня и Максимка уже добрых минут двадцать, если не больше, продирались сквозь заросли в окружении полуголых конвоиров с автоматами. Постоянно приходилось уворачиваться от бьющих по лицу мокрых веток. Это было нелегко, поскольку руки у всех троих были связаны. Локис уже успел разглядеть узоры на телах тех, кто их захватил. Даже без подсказки Максимки он понял, что они попали к мбунде. К настоящим мбунде. Куда их вели, знал, похоже, только шаман, который шагал где-то впереди. Пока снайпер был уверен только в том, что они удаляются от места побоища, двигаясь в зарослях между дорогой и берегом реки. По крайней мере, ни дорогу, ни реку не пересекали. Вскоре начал моросить мелкий теплый дождик.
Владимир снова прокручивал в голове события этого вечера. Он узнал шамана. Значит, тому все-таки удалось скрыться, когда американцы начали палить в его людей из всех стволов. И он привел людей, чтобы отомстить за убитых соплеменников. А когда нашел в зарослях у дороги спрятанный джип, вполне мог решить, что это машина американцев, и устроил засаду. Скорее всего, шаман не знает, что ловушка на той поляне была устроена не только ему. Интересно, сможет ли он понять разницу между русскими и американцами или все белые для него на одно лицо? Если так, то дело плохо.
Невидимая тропинка снова вильнула, и за расступившимися зарослями Локис снова увидел берег реки. Похоже, здесь их ждали – на вытянутой вдоль берега поляне горело несколько костров, возле которых сгрудились полуголые воины.
Шаман снова появился в поле зрения. Люди, ожидавшие его здесь, зашумели, но он поднял руку и заговорил. Локис и девушка не понимали ни слова – это было какое-то местное наречие, не имевшее ничего общего с английским языком. Зато Максимка вдруг поднял голову и во все глаза уставился на шамана, наконец-то разглядев его лицо при свете костра. Голос шамана тем временем приобретал все более угрожающие нотки, его рука тыкала то в русских, то в ту сторону, откуда их привели, – видно, колдун упоминал убитых американцами воинов. Локис понял, что его худшие предположения начинают оправдываться. Кольцо африканцев с сердитыми мрачными лицами начало медленно сжиматься вокруг пленников. Оратор снова простер руку в сторону пленников, очевидно, собираясь обвинить их в чем-то еще, но умолк, переводя дыхание.
И вдруг этой паузой неожиданно для всех воспользовался Максимка. Парнишка вскочил и начал что-то тараторить на том же наречии, очень громко и очень быстро. Шаман едва не подавился еще не озвученными обвинениями, но руку поднял уже в другом жесте – призывая всех молчать и слушать. Теперь в основном говорил мальчуган, шаман лишь время от времени вставлял какие-то фразы, не то возражая, не то спрашивая. Локису оставалось только ждать, чем кончится эта беседа. Максимка говорил долго и очень эмоционально. Сначала на лице шамана отражалось изумление, потом недоверие, потом просто мрачное упрямство, сменившееся затем странной радостью. Локис готов был поклясться, что этот африканец знает мальчика, но только сейчас узнал его. Наконец шаман повернулся к русским. Когда по его приказу воины развязали пленников, он поклонился и заговорил по-английски:
– Мальчик рассказал мне, кто вы и что здесь делаете. Поймите мое недоверие – все белые, с которыми мы встречались раньше, хотели нас обмануть или даже прогнать с нашей земли. Те черные американцы, что живут здесь без нашего согласия, – тоже чужие для нас. Большой черный американец, который убил белых охотников за пчелами, мало того что нарушил табу, – поднял руку на безоружных людей. Он еще представил все так, словно это сделало наше племя. Это хорошо, что ты, – шаман ткнул пальцем в Локиса, – ему не поверил. Но этот человек не остановился на обмане – он убил наших воинов, пусть и чужими руками. А ведь мы всего лишь хотели, чтобы нашему племени возместили ущерб. Мы не убивали его людей. Он первый пролил кровь. Он запятнал себя. Теперь этот черный – наш враг. И если он и ваш враг, то мы вам поможем.
Шаман что-то сказал Максимке, тот ответил на наречии мбунде, отрицательно покачав головой. Локис наклонился к мальчику:
– Что он сказал?
– Он предложил мне остаться с ними. Он знал моего отца, а его мать – сестра моего деда. То есть мы с ним – как это по-русски? – родственники. И даже получается, что другой своей родни я и не знаю. Я бы остался, но сейчас я не могу.
– То есть ты тоже мбунде? – уточнил Локис.
– Да. Может быть, потом я присоединюсь к своему племени. Когда все закончится. Но сначала я должен помочь своим друзьям. Ведь вы – мои друзья, правда?
– Правда, Максимка, правда. – Владимир обнял прижавшегося к нему маленького африканца.
Им принесли их оружие, ноутбук Барышни с его электронными «примочками», рацию. Максимка протянул «свою „М16“ одному из молодых воинов, не имевших огнестрельного оружия и вооруженных ножами и копьями. Тот с поклоном принял винтовку, а парнишка отдал ему запасные магазины и развел руками – извини, мол, но больше нет. Шаман широко улыбнулся, протянул к мальчику руки и хотел поблагодарить Максимку, но тут со с