Из Молодечно король с ратью в середине октября 1567 года перешёл в Лебедево. «Около месяца, с 20 октября до 21 ноября, — писал русский историк М.К. Любавский, — простоял он (Сигизмунд — прим. авт.) с войском в Лебедево (Иван Грозный с воеводами порешил отменить поход ещё 12 ноября — прим. авт.), а затем передвинулся далее на юго-восток, в Радошковичи, где пробыл до половины декабря, после чего, передвинув войско в Борисов, сам остановился в Койданове». Здесь король пробыл до 18 января 1568 года, а затем покинул расположение войск и отбыл в Кнышин. С его отъездом и шляхта начала разбегаться по домам, мотивируя своё решение нехваткой провианта, фуража и зимними холодами. «Так разбилась попытка «потужной» наступательной «валки» с Москвою», — подытожил результаты осенней кампании 1567 года М.К. Любавский.
Вслед за Иваном Грозным и Сигизмунд свернул военные приготовлении, так и не доведя их до логического завершения. Ещё одна военная кампания закончилась безрезультатно — если не считать результатом убытки, которые понесли обе стороны из-за мобилизации войск и прохождения ратей по собственным землям к местам сосредоточения, да потери в людях и лошадях от болезней, распутицы и холодов.
Веселовский, С.Б. Синодик опальных царя Ивана, как исторический источник / С.Б. Веселовский // Проблемы источниковедения. — Сб. III. —М.-Л., 1940.
Ерусалимский, К.Ю. Ливонская война и московские эмигранты в Речи Посполитой / К.Ю. Ерусалимский // Отечественная история. — 2006. — № 3.
Зимин, А.А. Опричнина / А.А. Зимин. — М., 2001.
Любавский, М.К. Литовско-русский сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешнею жизнью государства / М.К. Любавский. — М., 1900.
Любавский, М.К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно / М.К. Любавский. — СПб., 2004.
Скрынников, Р.Г. Царство террора / Р.Г. Скрынников. — СПб.,1992.
Флоря, Б.Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI — начале XVII в. / Б.Н. Флоря. — М., 1978.
Хорошкевич, А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века / А.Л. Хорошкевич. — М., 2003.
Янушкевич, А.Н. Ливонская война. Вильно против Москвы: 1558–1570 / А.Н. Янушкевич. — М., 2013.
Янушкевіч, А. Нявыкарыстаныя шанцы рэваншу: ВКЛ у канцы Інфлянцкай вайны 1558–1570 г. / Андрэй Янушкевіч // Беларускі гістарычны агляд. — Т. 15. Сш. 1–2. — 2008.
Bodniak, St. Z wyprawy radoszkowickiej na Moskwę w r. 1567/8 / St. Bodniak // Ateneum Wileńskie: czasopismo naukowe poświęcone badaniom przeszłości ziem Wielkiego X. Litewskiego. — R. 7. Z. 3–4. — Wilno, 1930.
Piwarski, K. Niedoszla wyprawа t.z. Radoszkowicka Zygmunta Augusta na Moskwę (Rok 1567–68) / K. Piwarski // Ateneum Wileńskie. Czasopismo naukowe, poświęcone badanio przeszłości ziem W.X. Litewskiego. — R. IV. Z. 13. — Wilno, 1927.
Piwarski, K. Niedoszla wyprawа t.z. Radoszkowicka Zygmunta Augusta na Moskwę (Rok 1567–68) / K. Piwarski // Ateneum Wileńskie. Czasopismo naukowe, poświęcone badanio przeszłości ziem W.X. Litewskiego. — R. V. Z. 14. — Wilno, 1928.
Plewczyński, M. Wojny I wojskowość polska w XVI wieku / М. Plewczyński. — T. II. Lata 1548–1575. — Zabrze, 2012.
Выписка из посольских книг о сношениях Российского государства с Польско-Литовским за 1487–1572 гг. // Памятники истории Восточной Европы. — Источники XV–XVII вв. — Москва-Варшава, 1997.
Книга посольская метрики Великого княжества Литовского, содержащая в себе дипломатические сношения Литвы в государствование короля Сигизмунда-Августа. — Т. I. (с 1545 по 1572 год). — СПб., 1845.
Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // ПСРЛ. — Т. XIII. — М., 2000.
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. — Т. III (1560–1571) // СбРИО. — Вып. 71. — СПб., 1892.
Попис войска литовского 1567 г. // Литовская метрика. — Отдел первый. Часть третья: Книги Публичных Дел. Переписи войска Литовского. — Петроград, 1915.
Разрядная книга 1475–1598. — М., 1966.
Разрядная книга 1475–1605. — Т. II. Ч. I. — М., 1981.
Разрядная книга 1550–1636 г. — Т. I. — М., 1975.
Шлихтинг, А. Новое известие о России времени Ивана Грозного / А. Шлихтинг // Гейденштейн, Р. Записки о Московской войне (1578–1582). Шлихтинг, А. Новое известие о России времени Ивана Грозного. Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. — Рязань, 2005.
Штаден, Г. Записки о Московии / Г. Штаден. — Т. 1. — М., 2008.
Kronika Marcina Bielskiego. — T. II. — Sanok, 1856.
Синица в руках польского короля
Осенью 1567 года Иван Московский и Сигизмунд Польский так и не довели начатое до конца, свернув военные сборы и разойдясь в разные стороны. Официальная московская версия объясняла решение царя осенними дождями и распутицей. Добавим к этому проблемы со снабжением, мор, пресловутый «человеческий» фактор — и всё, картинка сложилась. Мотивы Сигизмунда, по мнению исследователей, лежали в области политической интриги: король хотел повлиять на литовскую магнатерию в попытке «продавить» польский вариант унии двух государств, польского и литовского. А особую силу столь необходимые ему голоса шляхты имели в военном лагере. Выходит, всё дело, с одной стороны, заключалось в «обстоятельствах непреодолимой силы», а с другой — в хитро закрученной политической интриге. Однако есть и иные версии, объясняющие столь странный исход осенней кампании 1567 года.
Отмотаем ленту времени назад, в начало лета 1567 года. Пока литовские приставы кружным путём, с долгими остановками доставляли московское посольство в Гродно, в Полоцк из Литвы прибыл человек князей Воротынских, некто Ивашка Козлов. С собой он привёз тайные королевские послания, адресованные наиболее влиятельным и «дородным» московским боярам, «столпам царства» — князьям И.Д. Бельскому, И.Ф. Мстиславскому, И.М. Воротынскому и наместничавшему в то время в Полоцке боярину И.П. Фёдорову.
Грамоты составлялись по инициативе жмудского старосты и великого маршалка Великого княжества Литовского Яна Ходкевича. Выбор их адресатов вряд ли был случайным. Князь И.Д. Бельский накануне Полоцкой войны пытался было бежать в Литву, заручившись «опасной» грамотой от Сигизмунда, но по дороге был перехвачен, арестован и некоторое время провёл под стражей. М.И. Воротынский за упущения по службе (в 1562 году он не слишком удачно действовал против крымцев) попал в опалу и тоже оказался под стражей. В опале у юного Ивана Грозного побывал и Фёдоров: в 1546 году он едва не лишился головы вместе с князем И.И. Кубенским, боярином Ф.С. Воронцовым и дмитровским дворецким В.М. Воронцовым. Пока его подельникам рубили головы, «боярина и конюшего Ивана Петровича Федоровича в те же поры ободрана нага дръжали, — писал составитель Постниковского летописца, — но Бог его помиловал, государь его не велел казнити за то, что он против государя встречно не говорил, а во всем ся виноват чинил». Можно было рассчитывать на то, что у кого-нибудь из московских аристократов взыграют старые обиды и получится повторить историю с князем Андреем Курбским, который, кстати, был в те времена не единственным высокопоставленным эмигрантом из Московии в Литву.
По словам отечественного историка А.А. Зимина, в письмах польского короля выражалось лицемерное сожаление, что в России «нужа творится над «великим людми, так середними и меньшими». Продолжая рассказ об этой странице тайной войны между Москвой и Вильно, исследователь отмечал, что «пытаясь сыграть на феодальной спеси московских вельмож, Сигизмунд II удивлялся, как это так Иван Грозный «унизил» И.Д. Бельского, сделав его всего-навсего владимирским наместником, а И.Ф. Мстиславского — новгородским». «Льстя М.И. Воротынскому, — продолжал историк, — король писал, что его род по своей знатности не уступает великим князьям московским». Наконец, «не забыл король и того, что Иван IV хотел «кровопроливство вчинити» над И.П. Фёдоровым». В общем, перечислив все унижения и обиды, которые нанёс Иван своим вельможам, король вместе со жмудским старостой «всем этим вельможам за измену московскому царю сулили почести и даже «уделы» в Литве, а гарантией исполнения обещаний являлся пример Курбского».
Другой отечественный историк, Р.Г. Скрынников, подробно разобравший историю с тайной миссией Ивашки Козлова, добавлял к сказанному:
«Планы вооружённого мятежа в земщине (во главе которого предлагалось встать адресатам королевских писем — прим. авт.) были разработаны до мельчайших деталей. В частности, предусматривалось, что финансировать заговор против Грозного будут известные своими пролитовскими симпатиями английские купцы, ездившие по торговым делам в Вильну, Нарву и Москву».
Поездка королевского эмиссара закончилась провалом. Козлов был схвачен — по предположению Р.Г. Скрынникова, самим Фёдоровым, — пытан и затем посажен на кол. Четыре боярина отписались королю и гетману Григорию Ходкевичу (по мнению историков, едва ли не под диктовку самого Ивана Грозного) и в резкой форме отвергли щедрые литовские предложения. Сам Иван Грозный в разговоре с английским послом А. Дженкинсоном заявил, что, отправляя Козлова с подметными письмами, король пытался рассорить его с боярами и внушить ему подозрения относительно их верности.
Однако не была ли вся эта история с миссией Ивашки Козлова «операцией прикрытия», за которой разворачивалась более серьёзная и опасная интрига — боярский заговор, имевший своей целью свержение Ивана Грозного с трона и возведение на него Владимира Старицкого, двоюродного брата царя?