Ася порывисто обняла её.
– Это ты нас спасла. – Протянув руку, заглянула в лицо. – Мы подруги?
– Они самые, – Елена покраснела от неловкости.
Вот так завязалась их дружба.
Ася и на самом деле помогла справиться с тоской по бабушке Гале. Она и Дан стали для неё родными людьми.
Ещё в одного важного и родного человека со временем превратился Дмитрий. Елена познакомилась с ним и Яном случайно, на осеннем балу, проводимом студентами. Парней, окончивших институт год назад, пригласили поиграть на дискотеке. После неловкой стычки в актовом зале симпатичный брюнет с обаятельной улыбкой и тёплым взглядом карих глаз пригласил её на танец, тут же с таким же предложением обратился к ней синеглазый коренастый блондин. После она узнала, что сразу понравилась обоим друзьям, и они решили: кого девушка выберет, тот и начнёт ухаживать за ней. Проигравший отступит и не станет мешать. Она предпочла Дмитрия. А тот не просто взял её на абордаж, он окружил такой любовью и заботой, что через три месяца Елена согласилась стать его женой. Больше всего её покорило то, что у Дмитрия слова и чувства никогда не расходились между собой, в нем жила абсолютная внутренняя честность. От него исходили точно те эмоции, которые он выражал словами. После потери бабушки ей так не хватало душевного тепла и любви, что она сразу потянулась к яркому, весёлому, солнечному парню, пытаясь возле него отогреться. Видимо, из-за недостатка открытости и некоторой зажатости Яна, она не обратила на него внимания. Это после узнала, что за суровой внешностью и неразговорчивостью Заремский скрывает нежную душу.
Сколько раз Елена убеждалась, на словах люди провозглашают одно, а она улавливает противоположное. Димка же за всю семейную жизнь сильно не подводил ни разу, если конечно не считать некоторых его проколов. Но это нормально, было бы удивительнее прожить жизнь без ошибок. Его душевную цельность она оценила сразу, понимала насколько это редкое качество. Сразу чувствовалось, что Дмитрий любимый, заласканный ребёнок, обожаемый родителями. И это море любви, вложенное в него, он теперь щедро выплёскивал на неё. Позже обнаружив у мужа недостатки, легко с ними смирилась, приняла его таким, как он есть. Став семейным человеком в двадцать три, а через год отцом близнецов, Дмитрий только внешне выглядел взрослым. Он, как подросток, мог потратить зарплату на какую-то ерунду, вечно у него что-то там зудело. Порой возмущался плохо выглаженной рубашкой, отказывался от еды, если пришлась не по вкусу, в любое время суток срывался на помощь друзьям. Но при этом был заботливым к Елене и детям. Вставал ночью к близнецам, давая жене отдохнуть, а когда они подросли, с удовольствием проводил с ними много времени. Елена немного завидовала мужу в том, что он не стеснялся показывать свои чувства, зацеловывал её и детей, обожал обнимашки. Она же была сдержанна, предпочитала выражать привязанность делом, чмоком в щёку и поглаживанием по голове. Она до сих пор помнила, как муж млел от сонного младенческого запаха детей, по очереди прижимал их к себе, целовал ручки, ножки, животики, а в глазах плескалось безграничное счастье. А ещё он оказался отличным любовником, чутким, внимательным и нежным. Почти каждую ночь Елена купалась в его любви, и лишь благодаря терпению и неутомимым ласкам мужа, раскрепостилась, отбросила привычную зажатость.
Дмитрий шептал:
– Жаль, что ты только ночью без пуританских оков, вот бы и днём полыхала эмоциями. Все вокруг думают: ты ледышка, даже не подозревают сколько в тебе огня. Может, это к лучшему, хочу быть единственным, кто видит тебя настоящей.
Даже прожив много лет вместе, Дмитрий не проходил мимо неё, не обняв или не поцеловав.
А теперь, видимо, всё это он проделывает с другой. По щекам Елены побежали слёзы. Черпая ладонями, она умылась уже остывшей водой, Мокрые волосы холодили спину. Проведя столько времени в ванне, она невольно озябла. Уже собралась вставать, как зазвенел звонок. Поднявшись из воды, Елена набросила на плечи мягкий махровый халат.
– Ась, чего трезвонишь? С ума сошла? Уже далеко за полночь.
– Не бухти, я точно знаю: ты ещё не спишь. Не стала бы так быстро ложиться после бурного вечерочка. Я тебе сейчас видео скину, полюбуйся на себя. Админ сайта «Эталона» выложил запись конкурса, на ней выступления всех четырёх победителей. Просмотров много, для караоке-бара это отличная реклама. А ты, моя дорогая подруженька, ещё тот жук. Я на тебя обиделась.
– Не дуйся. Я сама ещё не поняла, почему спела нормально. Думала, повеселю людей, немного попозорюсь.
– Ну-ну. Ладно, я баиньки, а то уже глаза слипаются.
Елена просмотрела выступление всех конкурсантов, удостоверилась, что не испортила песню Стаса Михайлова, всё получилось неплохо. Видок, конечно, у неё ещё тот, словно она под кайфом.
Нечаянный ночной анализ прошлого убедил: её тональная «глухота» случилась после нервного срыва, произошёл психологический затык. Сегодня же по какой-то причине этот затык пропал, и она смогла попасть в ноты. Елена включила диктофон и напела простенький «Солнечный круг». Прослушав запись, расстроилась: всё вернулось на круги своя. Тряхнула головой.
«Нашла о чём печалиться. Разве я мечтала о сцене? Нет. Хотела видеть себя на музыкальном поприще? Тоже нет. Никакого удовольствия от выступления перед публикой не испытала. Мои предпочтения в другой сфере. Мне больше нравится курортное дело и общение с людьми. Поэтому прочь всякое огорчение, надо решить, как наладить собственную жизнь».
Весь следующий день Елена провела в раздумьях. Занятая мыслями, не заметила, как пропылесосила весь дом, вымыла полы, окна, натёрла до блеска кафель в ванной и туалете. Результатом её напряжённой мыслительной деятельности стала идея перейти с администратора на должность менеджера по работе с гостями. Она слышала, что через месяц место руководителя отдела освобождается, женщина уходит в декрет. Отец не стал предлагать Елене, думая, что она, как всегда, откажется от повышения. Но теперь ей не нужно столько свободного времени, некому накрывать стол, некого ждать с работы, а вот полная занятость то, что требуется. А ещё она собралась сменить обстановку, взять отпуск и куда-нибудь отправиться. Главное, подальше от опустевшего дома. Глядишь, в чужой стороне душа и сердце переболеют и станут на место.
Так Елена и поступила. В свободную минуту, выпавшую на смене, отправилась к отцу. Зайдя в кабинет, с порога заявила:
– Иван Петрович, я к вам по важному делу, – На работе отец не признавал панибратства – члены семьи Наумовых обращались друг к другу только по имени отчеству. – Можно?
– Вы уже зашли, Елена Ивановна.
В отличие других начальников, имеющих помпезные кабинеты, отец предпочитал минимализм, поэтому кроме большого стола, кресла, череды стульев вдоль стен и длинного шкафа с папками в его кабинете ничего больше не было.
В дверь заглянула секретарша. Гладкие русые волосы, тугая гулька на макушке, лицо почти без косметики, классическая чёрная юбка, белая без всяких рюшей блузка, очки в тонкой оправе всё это делали её похожей на строгую учительницу. Лишь тёплый взгляд зеленовато-карих глаз разбавлял суровый облик Наины Ильясовны. Она продержалась на должности тридцать лет и в свои пятьдесят пять всё ещё отлично справлялась с работой.
– Кофе или чай?
Отец вопросительно глянул на Елену.
– Мне кофе со сливками и ложкой сахара. Пожалуйста, – попросила она.
– Мне чёрный.
Дождавшись, когда секретарша закроет дверь, – поинтересовался:
– Что-то важное?
– Я хотела бы занять должность менеджера. Это возможно?
– Конечно. Ты давно переросла своё место. Но почему сейчас? Причина?
Голос отца как всегда холоден, спокоен и только в глубине глаз появился крохотный огонёк интереса.
– Дети выросли, столько времени, как прежде, для ведения дома больше не требуется. Да и прибавка к зарплате мне не помешает, – пояснила она.
Иван Петрович нахмурился.
– Почему-то мне кажется: это не все причины. Лучше ты озвучишь весь список полностью.
– Надо же, ты умеешь шутить, – невесёлая улыбка тронула губы Елены. – Я развожусь с Дмитрием, мне нужно заново строить свою жизнь. – Получается, родителям последним она сообщила о разводе: не было желания выслушивать соболезнования ещё и от них.
– Вот как? Синдром опустевшего гнезда? – проявил осведомлённость Иван Петрович.
Елена обрадовалась, что ничего не придётся рассказывать.
– Он самый. Так я могу писать заявление на перевод?
– Дождись приказа. – Иван Петрович вызвал секретаршу, объяснил, какой приказ та должна напечатать. – Посиди немного, я подпишу.
– О как раз ещё один приказ подпишешь. – Елена взяла чистый лист и быстро набросала короткое заявление на отпуск. Протянув лист отцу, снова опустилась на стул.
Иван Петрович поставил размашистую подпись, поднял глаза на дочь.
– Чем займёшься во время отпуска?
– Отправлюсь путешествовать по «Золотому кольцу, вернусь как раз к разводу, – озвучила она мысль, внезапно пришедшую на ум. На это, вероятно, натолкнул вид красивой часовни, хорошо видимой из окна отцовского кабинета.
– Правильно. Нечего киснуть в одиночестве. Ты девочка сильная, всё преодолеешь.
Наина Ильясовна принесла отпечатанный приказ. Подписав и его, Иван Петрович добавил к нему заявление дочери, вручил оба экземпляра секретарше.
– Наина Ильясовна, передайте бумаги в отдел кадров для оформления.
Елена встала.
– Я пойду. Мне ещё смену дорабатывать. Охранник приглядывает за моим рабочим местом, но у него свои обязанности, я и так задержалась.
Она уже дошла до двери, когда отец окликнул её.
– Погоди.
Елена остановилась.
Иван Петрович приблизился к дочери и вдруг обнял её.
– Извини, дочь. Я и Света хреновые родители. Прости, ну какие есть. – Он смутился, кашлянул. – Если нужна помощь, то я готов…и Света всегда… готова…
Это неловкое, непривычное для Елены поведение отца растрогало до слёз. Впервые, она ощутила искреннюю поддержку и сочувствие. В глазах защипало.