Чтобы успокоиться и получить хоть немного поддержки и понимания, Дмитрий подумал кому бы из близких друзей позвонить.
[1] Теренс Тао – самый молодой профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, его коэффициент интеллекта 230 баллов.
С Яном Заремским, Юркой Федотовым, Филиппом Тарасовым он знаком с ясельной группы, вот уж точно встретились в песочнице и там же не раз дрались лопатками и ведёрками, посыпая грязным песком головы. Потом четвёрка мушкетёров, так они себя иногда называли, вместе отправилась в школу, в третьем классе к ним присоединился Фёдя Фогель, и четвёрка превратилась в пятёрку. С Яном Заремским новостью о разводе делиться не хотелось, вряд ли он искренне посочувствует ему. Так уж вышло, что в юности Ян оказался его соперником. В школе им нравились разные девушки, их вкусы не совпадали. Правда, Дмитрий мог похвастаться перед Заремским, на него девушки западали чаще, чем на коренастого, не в меру серьёзного Яна. К десятому классу Дмитрий вымахал до ста девяноста сантиметров, но оставался стройным и пропорционально сложенным, а Ян едва дорос до ста семидесяти пяти, из-за широких плеч и какой-то массивности выглядел ещё ниже. Непредвиденная размолвка между закадычными друзьями случилась позже. На одной из вечеринок друзья познакомились с симпатичной блондинкой. И о ужас! Оба в неё влюбились. Ухаживать за Еленой с азартом принялись оба, выиграл любовную гонку Дмитрий. Ян сдался. Более того отступил с достоинством, их дружба сохранилась. Ян общался с Еленой корректно, как с хорошей знакомой, не выпячивал свои чувства, не провоцировал Дмитрия. Но тот всё-таки изредка испытывал ревность. Особенно когда наблюдал излишнее участие друга к его жене. Это участие проявлялось в заботе: если Заремский замечал, что Елена замёрзла, то приносил тёплую кофту или шаль, откуда- то знал, когда она хотела пить, подавал ей напиток, уступал лучшее место. Вообще-то, Дмитрий и не обратил бы на это внимания, если бы на него не указала Алла. Жена Юрки Федотова отчего-то сразу невзлюбила Елену, поэтому с рвением, достойным лучшего применения, зорко следила за ней, а потом ехидно комментировала всё, что удавалось подметить.
– Вот скажи-ка мне, Димочка, какой нормальный мужчина таскает с собой женские прокладки?
У Дмитрия глаза полезли на лоб.
– Ты о чём вообще?
– Мы тремя семьями, холостой Триф не в счёт, собрались на природе. Все гуляют, отдыхают, а твоя ненаглядная Елена лежит в палатке.
– И что? Она приболела.
– Ты не в курсе её женских дней? А вот Ян знает и через Юльку передал ей прокладки. Тарасова металась по лагерю, пытаясь выручить твою забывчивую жёнушку, наткнулась на него. А тот без лишних слов достал из рюкзака прокладки. Тебя это не смущает?
Дмитрий почесал в затылке.
– Ты хоть раз видела, чтобы Ян прикасался к моей Алёне, пытался остаться с ней наедине, обнял, поцеловал или ещё что-то.
Алле вынужденно призналась.
– Никогда.
– Если бы что-то между ними было, тогда я бы переживал и предъявил Яну, но ничего подобного нет. Он наш друг и ведет себя как друг. Не женатому, не имеющему детей Заремскому дали кличку Папочка, он заботится обо всех, и об Алёне в том числе. Кто развлекает детей играми, когда мы хотим спокойно пообщаться?
Алла скривилась.
– Заремский.
– Кто по вечерам в палатке рассказывает мелким страшилки, когда мы у костра веселимся и пьём пиво? Кто с ними ходит в поход?
– Ян. Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что он не только выглядит старше нас, но и ведет себя как умудрённый жизнью человек, ему не лень возиться с четырьмя детьми. Он даже с моими шебутными близнецами поладил, вечно с ними роботов проектирует. С вашим Мишкой в волейбол играет, а с Надей и Катей лепит из глины монстров. Одним словом он Папочка. И к Алёне Ян внимателен как друг и товарищ, – немного слукавил Дмитрий, собираясь приглядеться к поведению друга. Всё же Алла сумела его раздраконить.
Но подозрения насчёт Заремского быстро испарились. С Акси и Сашей тот общался намного больше чем с Алёной. С ней он едва перекидывался парой слов.
Алла не унималась. Как-то отозвав его в сторонку, заявила, что поймала Яна на горячем.
– Весь вечер следила за ним и поняла: Ян как подсолнух за солнцем, повёрнут башкой в сторону твоей жены. Она для него, то самое солнце.
Дмитрий захохотал.
– Мы с Яном обсуждали виды лодок и моторов, он смотрел на меня, Алёна же просто рядом сидела. Твоя жажда уличить Яна и мою жену превратилась в паранойю.
Дмитрий догадывался, что чувства Яна к Алёне не прошли, но не переживал из-за этого и не опасался друга. Тот ещё в самом начале не был по-настоящему настойчивым, поэтому и проиграл. Дмитрий убеждён: за то, что хочешь сделать своим, или кого-то жаждешь всей душой, надо сражаться, идти напролом, брать натиском, как берут крепости. Ян же оказался слабаком, поэтому Дмитрий чувствовал своё превосходство перед ним. Заремскому осталась роль наблюдателя за чужим счастьем, вот пусть и наблюдает. Не станет он его бояться. Ещё чего. К тому же Ян благороден, никогда не предаст друзей. Дмитрий решил больше не слушать злоязыкую Алочку, которая просто не могла простить Алёне, что та не менее красива, чем она. Юрка женился первым и когда познакомил друзей со своей девушкой, они хором заявили, что такой красавицы не видали давно. После появления Алёны, Алла отошла на второй план и не смогла ей этого простить.
Дмитрий повертел телефон в руке. Яну точно звонить не станет. Юрке тоже пока лучше не рассказывать, он сразу донесёт Алле, а та растреплет всему миру, но вывернет это по-своему, а ему потом объясняться. Он не собирался делать тайны из расставания с Алёной, позже сообщит всем. Филиппу позвонить не получится, он с Юлей по морям и океанам на лайнере плавает. Эта парочка не от мира сего, вечно вместо достатка и расширения своего бизнеса выбирают духовное просвещение или путешествия.
Немного подумав, набрал номер Трифа. Сегодня ему просто необходимы свободнее уши и понимание. Из-за тройного повторения буквы ф в инициалах, Фогель Фёдор Филиппович, ему дали кличку Триф, по другому друзья его не называли, а посторонние люди были уверены, что это его имя.
– Триф, говорить можешь? – без приветствия и всяких предисловий, поинтересовался Дмитрий.
В трубке раздался смачный зевок.
– Егоров, а ты не охренел? Время видел?
Дмитрий бросил взгляд на часы, единственное, что украшало голые стены гостиной – половина первого. Ого, много же времени длились его разборки с близкими. То-то в животе будто голодный зверь поселился. Точно! Он же забыл поужинать.
– Егоров, мать твою! Завис? Говори, чего надо?
– Извини. Не думал, что так поздно. Давай завтра поговорим.
В трубке раздался очередной тягучий зевок Трифа.
– Нет уж! Я теперь не засну, пока не узнаю, какая муха тебя кусает по ночам. Выкладывай.
Дмитрий уселся на широкий подоконник. Глядя на мерцающие огни ночного города, осведомился:
– Софа рядом?
– Нет. Я вышел на балкон.
– Триф, я ушёл от Алёны.
– В смысле? Поцапались что ли? Если не хочешь тревожить предков, можешь переночевать у меня, – предложил Федька.
Дмитрий почесал затылок, вздохнул.
– Не просто ушёл. Мы подали на развод.
Триф негромко заржал.
– Прикалываешься? Чё на спор меня разводишь?
– Правду говорю. Хочу с другой женщиной начать. В общем, тянет к ней… Чувства у меня… как в юности. Клинит просто.
– Фига се! Когда только успел. Ну ты и тихушник. А ещё друг называется. Ни словом не проговорился. Как долго с ней зависаешь? Кто такая? Я её знаю? Понял! Алёнка вас спалила? Ну да навыка-то у тебя нет, вот и прокололся. Мог бы совета спросить, я бы научил, как правильно себя вести. Сам знаешь, какой в этих делах у меня богатый опыт.
Да уж у друга в амурных делах опыт огромный. С самого начала семейной жизни он изменял жене. Триф холостяковал до тридцати пяти лет, из-за неугомонной, ветреной натуры, женитьба в его планы не входила. Каким образом тихая еврейская девочка Соня довела заядлого волокиту до алтаря, осталось для всех загадкой. Больше полугода он оставался ей верен, а потом опять понеслось. Пару раз Триф даже уходил от жены, но после непродолжительного побега возвращался к ней. Удивительно, но Соня его принимала. Слишком любопытным она объясняла, что её Феденька натура тонкая и творческая, для создания новых песен ему нужна муза. А все эти девушки не более чем способ поддерживать в нём творческое горение. Она его жена и поэтому в отличие от временных муз величина постоянная. Будучи младше своего избранника на десять лет, Софья казалась старше и мудрее. Сам Триф хвастался, что жена влюблена в него как кошка, и готова простить всё, лишь бы оставался с ней. Как бы то ни было, но и спустя семь лет они вместе. Любовницы у Трифа менялись регулярно, но теперь свои загулы он тщательно маскировал, а из семьи больше не уходил. На брутального хозяина бара девицы валили как рыба на нерест косяками. Ему даже не надо было стараться и кого-то там покорять, только и оставалось, что выбирать очередную жертву его обаяния.
– Не сравнивай меня с собой, – буркнул Дмитрий. – Я не изменял Алёне. – Кашлянув от неловкости, продолжил: – Всего месяц как я познакомился с Полиной. Мы ещё не вместе. – Он понимал, как глупо, по-мальчишески звучат его слова для бывалого друга. – Я только собираюсь её завоевать.
– Погоди-ка, – фыркнул Триф. – Ты ещё даже не спал с ней, а уже подал на развод?
– Ну да. Я ушёл из дому, и как свободный человек собираюсь начать новые отношения.
– Димон, ты больной? Проверься, вавки в голове нет? Только тридцать дней знаешь какую-то бабу и уже решил, что она та самая? Даже если встрескался по уши, хотя бы опробовал её. Вдруг с ней будет не по кайфу.
– Чушь! – возмутился Дмитрий. – Она не лошадь, чтобы её опробывать. Это мерзко по отношению к ней, и к Алёне. Увидишь Полину, поймёшь меня. Она необыкновенная. Заводит с полуслова, полувзгляда. Давно не испытывал такого.