– Ага, – подтвердила Аксинья. – Пока я ревела, Сашка бегал по комнате, дёргал себя за волосы. Надо посмотреть, вдруг у него на макушке плешь появилась.
– А нечего мне ужасы рассказывать, – пожаловался Саша. – Акси представляла, будто ты таблеток наглоталась, или с Высокого берега сбросилась. Чего только не плела.
Елена вздрогнула, осознав, какую боль невольно принесла своим молчанием детям.
– Солнышки мои, запомните: я никогда вас не оставлю, ничего с собой не сделаю, даже мысли такой не возникнет. Выбросьте это из головы раз и навсегда. Дороже вас у меня никого нет и не будет. На будущее обещаю, с телефоном не расстанусь даже в ванной.
Акси захихикала.
– Скотчем к себе приклей. Да ладно, мам, мы сами себя накрутили. Даже в кошмарах не представляли, что вы с папой разведётесь, так обидно стало. Аж, выть хотелось.
– А мне папашу пристрелить … – пробормотал Саша. – Мама, мы это… с тобой… любим тебя.
Акси пропыхтела в трубку.
– Очень любим. Звони нам почаще. И ещё, – она помялась. – Отцу теперь говорить не могу, подскажи, как нам теперь поступить? Дядя Ян прислал из Владивостока довольно дорогую посылку, в ней плата и детали, составляющие сенсорику роботов. Прежде папа с ним рассчитывался.
Заремский и после своего отъезда на Север продолжал общаться с близнецами, поддерживал их увлечение, переросшее в призвание. Друзей, в том числе и Елену, он просто поздравлял со всеми праздниками, не забывая отправлять небольшие бандерольки с подарками. За десять лет она привыкла, что Ян постоянно где-то неподалёку, на подхвате, поэтому его внезапный отъезд стал для неё потрясением и потерей хорошего друга. Пока он был рядом, случилось много всякого, каким-то образом Заремский всегда оказывался в нужном месте, в нужное время, довольно часто приходя ей на помощь. У Елены даже были минуты слабости, когда она вспоминала, что могла поступить иначе: вместо безрассудного, легкомысленного, но обаятельного Дмитрия выбрать надёжного, участливого Яна. Муж ассоциировался с буйным, горячим огнем, который будоражит, вызывает восторг и восхищение. Ян – тихое, размеренное, спокойно горящее пламя, создающее уют и комфорт. Что лучше неизвестно. После этих мыслей она испытывала муки совести, пусть на короткое время, но она мысленно предавала своего Димку. Такое случалось после закидонов мужа, ставящих семью в трудное положение, заставляющих из него выкручиваться.
После отъезда Заремского друзья оценили, как много он для всех делал, а дети будто осиротели. Катя и Надя Тарасовы долго не могли успокоиться, просили родителей, вернуть хорошего дядю назад. Елена не хотела признавать, но она тоже ощущала утрату. Теперь на родине в Анапе Ян появлялся редко, раз в году приезжал в отпуск повидать родителей, брата и друзей. Никто так и не узнал, что послужило причиной его бегства на Север. Близнецы стали единственными с кем он поддерживал частые контакты, с остальными же общался редко.
– Акси, не переживай. Я позвоню, побеседую с Яном, решу вашу проблему.
– Хорошо, мамочка. Сообщишь потом нам. Не забывай звонить, больше не устраивай Варфоломеевскую ночь[1].
Елена хмыкнула:
– Детки, простите свою жестокую мать. Обещаю допекать вас звонками, пока не надоест.
Акси громко возмутилась:
– Мам, тебе шуточки, а мы, правда, сильно переживали. Но допекать не надо, в меру звони.
Отключив телефон, Елена опустилась на диван. От эмоционального напряжения ноги едва держали. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, позвонила свекрови.
[1] Варфоломеевская ночь – массовое убийство гугенотов-протестантов в Париже, начавшееся в ночь на 24 aвгуста 1572 года, во время бракосочетания лидера протестантов Генриха Наваррского с Маргаритой Валуа.м
– Алёна, – слабый голос Марины Степановны дрожал.
Родители Дмитрия иногда, как и он, называли её Алёной, Во время первого знакомства он сказал им: «Правда она как шоколадка «Алёнка» милая и сладкая. Тогда Дима смутил её до слёз, а после выслушал кучу упрёков. Мол, поставил в неловкое положение.
– Слушаю вас, – кашлянула Елена. – Я забыла зарядить телефон, прошу прощения, что долго не отвечала.
– Ничего я не в обиде, Илья Егорович тоже. Леночка, мы в шоке от поступка сына. Я сообщила ему, что не желаем видеть эту женщину у нас дома. Ты как была, так и останешься самым дорогим для нас человеком, матерью наших внуков. Мы всегда рады тебе и хотели бы остаться для тебя близкими людьми. Прощу прощения за то, что не смогла правильно воспитать сына. Это я во всём виновата …
Елена не выдержала:
– Не надо себя винить. Дмитрий взрослый человек и вполне способен отвечать за свои поступки. Я благодарю вас за понимание. Обещаю, даже если я и Дима окончательно станем чужими друг другу, вы всегда будете бабушкой и дедушкой Акси и Саши. Если вам понадобится моя помощь, позвоните и я приду.
– Спасибо, моя хорошая. Я в тебе никогда не сомневалась.
Марина Степановна опустила умолкший телефон на журнальный столик. Перед её мысленным взором возникла сцена в больнице. Первые сутки после инсульта она ощущала себя беспомощным младенцем, тело совершенно не слушалось, картинка перед глазами плыла, и от этого тошнило всё сильнее. Вошедшая в палату санитарка принюхалась и довольно бесцеремонно заявила:
– Что за вонь? Какая мля обделалась и не попросила вовремя утку?
Марина Степановна в ужасе поняла, что запах идёт от её тела. Она не понимала, что случилось, когда сумела так оскандалиться. Дверь распахнулась, на пороге появилась невестка. Елена сразу поняла в чём дело. Что-то спросила у санитарки, получив ответ, приблизилась к кровати свекрови. Поставив сумку возле стола, чуть приоткрыла форточку.
– Не переживайте, сейчас всё исправим. Я принесла ночную рубашку, халат и кое-какие вещи.
Марина Степановна с трудом вытолкнула фразу из непослушного горла.
– Стыдно. Пусть санит… санитар
Елена провела ладонью по щеке свекрови.
– Мама, если бы я заболела, вы бы меня бросили?
Слёзы потекли по увядающей коже щёк. Невестка редко называла её мамой, обычно величала по имени отчеству.
– Спасс…бо.
– Вы не виноваты, это болезнь. Никто не застрахован.
Елена принесла таз с тёплой водой, повернув свекровь на бок, быстро её вымыла, потом ловко сменила постельное бельё. Переодев в чистую ночнушку, расчесала спутавшиеся волосы, заплела косу.
Санитарка, забирая бельё, процедила:
– Памперс не забыла?
Кивнув, Елена отвернулась.
– Мама, вы что-нибудь хотите?
– Пить.
Елена чуть приподняла голову свекрови, приставила к её губам детский поильничек. Утолив жажду, Марина Степановна попросила устроить её повыше. Невестка добавила вторую подушку. Потом вставив в розетку поглотитель запаха, пшикнула из маленького пульверизатора, в палате запахло свежесваренным кофе.
Когда Марину Ивановну пришли проведать муж и сын, она хоть и выглядела больной и бледной, не чувствовала себя униженной и беспомощной. Ни одной женщине, в каком бы она ни была возрасте, не хочется испытывать стыд перед любимыми мужчинами. Елена взяла отпуск и ухаживала за ней, пока она не пошла на поправку.
Легко быть хорошей и доброй, когда нет никаких трудностей, когда не требуется прикладывать усилия, Именно несчастье и беда выявляют чего стоит тот или иной человек. Марина Ивановна тогда по достоинству оценила невестку и теперь до боли в сердце переживала развод сына. С высоты своего возраста и житейской мудрости понимала, для избалованного сына его жена была спасением.
Почему-то короткая и спокойная беседа со свекровью вымотала Елену сильнее, чем разговор с детьми. Выпив на кухне стакан воды, она вышла во двор. Вечерело. В воздухе плавал горьковатый аромат хризантем и дубков. На тёмно-синем небе словно огоньки вспыхивали крохотные звёзды. Шагая по дорожкам между деревьями, Елена пыталась утихомирить чувства, настроить себя на спокойный лад. Однако судьба сегодня не собиралась её щадить. Один за другим раздались звонки от друзей. Дмитрий удосужился и им быстренько доложить о предстоящем разводе. По мнению Елены можно было с этим чуть повременить. Повторяя кумовьям, крестившим Акси и Сашу, почти они и те же слова, она совсем выдохлась.
Вынужденная выслушивать слова поддержки и сочувствия, Елена ощущала себя несчастной брошенкой. Конечно, приятно знать, что дети, друзья и даже родители Дмитрия встали на её сторону. Только вот она не любила, когда вмешивались в её личную жизнь, не переносила жалости. Елена вдруг почувствовала себя перед всеми голой, как будто секреты и семейные тайны вывались из запертого шкафа, и теперь открылись взорам посторонних людей. К тому же так яро вставая на её сторону, они делали только хуже. Дмитрий, не принимающий и малейшего давления, теперь будет противиться любым попыткам его образумить. Как ребёнок, жаждущий получить вожделенную игрушку, пойдёт напролом вопреки здравому смыслу и только сильнее уверится в своих чувствах к новой женщине.
Глава 4
Глава 4
Дмитрий не представлял, что уйдя от жены, начнёт думать о ней чаще, чем прежде. А началось всё с обычного завтрака. Проснувшись утром зверски голодным, ещё бы вечером после трудных разговоров с родителями и детьми, ему было не до нормального ужина. Порадовавшись тому, что, вчера затарил холодильник продуктами, мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Уж что-что, а кашу, яичницу с беконом и безрукий приготовит, а он и подавно. У него отец всю жизнь проработал шеф-поваром, готовить это у них семейное. Просто раньше не возникала надобность проверять, а сейчас время пришло. Схватив самую маленькую кастрюльку, водрузил её на газовую печь, потом достал пачку с овсянкой. Почесав в затылке, понял: не имеет понятия, сколько наливать воды, какое количество сыпать крупы и как долго эта самая каша варится. К его удивлению на упаковке никакой инструкции не обнаружилось. За всю супружескую жизнь кроме жарки шашлыков, считал их приготовление чисто мужской привилегией, ни разу не побаловал Алёну личной готовкой. В отличие от родителя не имел к этому ни желания, ни охоты. Даже на восьмое марта для своих девочек предпочитал заказывать пиццу или роллы, полагая это вполне достаточным сюрпризом. Зависнув на пару секунд, к матери после вчерашней отповеди обращаться не хотелось, хмыкнул: