Август надел единственные белые модные брюки, летнюю пеструю рубашку «парагвай», и к девяти они тронулись в путь. В лагерь было просто так не пройти, он строго охранялся, но у Тиграна везде были связи и знакомые. Его приятель служил заведующим танцплощадкой лагеря, знаменитой на все побережье. Там играли «живой» джаз и на паркетном полу танцевали настоящие «сокровища». С Тиграном они приблизились к освещенному помосту.
— В виде исключения покупаю тебе шампань-коблер, — улыбнулся физрук.
Рядом находился открытый бар, вокруг которого сидело и стояло множество молодых людей с бокалами. Август никогда в жизни не видел бара и был поражен. Это была совершенно другая жизнь. Все курили. Август никогда еще не видел таких пестрых ярких одежд.
Он впился глазами в танцевальную площадку, где под медленный томный блюз танцевали девушки в узких джинсах невиданной красоты. Он молниеносно погрузился совсем в другой мир и не мог оторвать от них взгляда. Это были неземные создания.
— Можешь себе представить, они все иностранки, — раздался голос над его ухом. — Ни одной нашей.
Август затаил дыхание. Никогда в жизни он не видел иностранок. Ни одной. Сколько он мечтал и грезил увидеть их живыми после журнальных картинок, почувствовать их влекущую разницу. Их притягивающие, заграничные черты. (Только потом, гораздо позже, он убедится, что русские девушки — лучшие, самые чувственные в мире.) Сколько он мечтал о Европе, Америке: поехать, увидеть, почувствовать…
— Выпьешь коктейль, и я тебя познакомлю с одной венгеркой, очень стройной, потанцуешь с ней.
Август чуть не захлебнулся градусной влагой. Он не мог представить себе в самом восторженном сне, что будет танцевать с живой иностранкой. Прикоснется к ее руке, плечу, талии, бедру.
Он залпом, не почувствовав, проглотил первый коктейль в жизни. Тигран уже был на танцевальной площадке и брал за локоть девушку в голубых джинсах. Джинсы уже были тогда на пике высокой моды, а цветные, не синие джинсы, считались чем-то заоблачным и недостижимым. Пара уже направлялась к Флану, и он чуть не провалился сквозь землю от страха. К нему шла живая, настоящая, неземная иностранка.
В очень красивой блузке и невероятно модных джинсах.
— Это Сирена, а это Август.
— Прифет, — сказала она с сильным, но очень милым акцентом. — Потанцуй!
Он не понял, что она хотела сказать.
— Она приглашает тебя танцевать, — перевел Тигран.
— Меня? — не поверил Август и почувствовал легкий озноб. — Я в жизни не танцевал с иностранкой.
— У них такие же… — начал сентенцию Тигран.
Сирена взяла Августа за руку и потянула в средину. Он едва успел передать свой бокал Тиграну.
Август любил танцевать и в разных лагерях, куда его каждое лето забрасывали родители, научился неплохо двигаться. Будем справедливы: он хорошо танцевал. К тому же балет…
Зазвучал медленный фокстрот. Но он не мог осмелиться взять ее за талию. Она сама обняла его за плечи и повела. С ней очень легко и приятно танцевалось. Ему еще ни с кем не было так воздушно и сладко танцевать, как с Сиреной. Август был грациозен в танце, сказывалось его балетное классическое воспитание. От ее кожи и волос исходили неземные запахи. Они в унисон двигались, попадая в такт, и очень тонко — в движениях — чувствовали музыку. Многие стали оборачиваться на ритмичную, стильную пару. Музыка закончилась, и раздались аплодисменты.
— Эщо, эщо, — запросила Сирена. Начался твист. И тут она показала все, что могла, такое, что не умела ни одна здешняя девушка, — раскованность и гибкость тела. Теперь они танцевали в центре площадки, и на них смотрели уже абсолютно все. Август старался как мог, но до нее, до ее быстрых, ломающих тело движений ему было еще расти и расти. В конце она сорвала гром аплодисментов.
На третьем танце он уже выкладывался как мог, чарльстон был его коронкой. Они танцевали полвечера вместе. И Тигран обещал привести его завтра, только для Сирены.
— Я не знал, что ты так классно танцуешь, — восхищенно говорил он по дороге. — Тоже во дворе научился?
Август улыбнулся в темноту морской ночи:
— Я балетом занимался чуть-чуть.
— То-то же, — с удовлетворением вздохнул Тигран. — Как тебе девочка?
— Великолепная. Такая легкая в танце.
— Я про другое.
— Про что? — не понял Флан.
— Хочешь с ней встретиться и пойти погулять?
— А ей будет интересно?
— По-моему, ты ей очень понравился. По крайней мере как танцор. А хорошему танцору и тореадору женщины отдают все.
Они весело рассмеялись, и Тигран уговорил Августа переночевать в его большой, пахнущей воздухом моря комнате.
В десять утра они пошли на матч сборной лагеря, который судил сам Тигран. Началось первенство лагерей Юга. И Август играл в команде центральным нападающим.
После ужина они опять направились в «Спутник». Сирена с кем-то танцевала, но едва завидя их, тут же оставила своего партнера и в танце подлетела к ним.
— Потанцуй! — с улыбкой воскликнула она. Но сначала Тигран, взяв за локоть, отвел ее в сторону. Они о чем-то говорили, жестикулируя, пока Август наблюдал за танцующими на площадке. Второй Сирены не было, но были уверенно и стильно танцующие девушки. Он все не мог поверить и охватить разумом, что все они — иностранки. Его помнили со вчерашнего вечера, ему улыбались, и кто-то подошел пригласить на танец. Возникшая Сирена замахала руками и что-то сказала по-английски. Флан, к сожалению, учил в школе немецкий.
Они начали танцевать. Теперь он чувствовал ее как свое тело и танцевал гораздо уверенней. Она глядела на него ласковым взглядом и всячески поощряла нежными улыбками. Август старался. Тигран нашел себе партнершу-француженку и танцевал рядом, наблюдая за ними.
Ближе к концу вечера Сирена вдруг выговорила на русском одну правильную фразу:
— Пойтем на море гулять.
Август улыбнулся, почувствовав, что кто-то научил ее этой правильной фразе. Они пошли вдоль берега фосфоресцирующего моря, среди летающих светлячков. Все было таинственно, прохладно, свежо и интригующе.
— Где вы живете? — спросил Август.
— В Будапешт, — ответила, улыбнувшись, она. — Сятем, — предложила Сирена на пустынном пляже, указывая на лежаки. Они сели друг против друга.
— Ты очень танцуешь! — сказала она.
Август понял, что она хотела сказать, и поблагодарил.
— Я очень хотела прийти видеть твой футьбол, но я завтра уезжал Ялта.
Август и не ожидал, что это неземное удовольствие — общаться с Сиреной — продлится. Вечной нирваны на земле не бывает. Он сидел смущенный, не зная, что сказать или сделать. Он первый раз в жизни был наедине с иностранкой. Она была совершенно из другого мира, абсолютно неведомого ему.
Волны, тихо плескаясь, танцевали свой полонез. Сюда еще доносилась музыка из лагеря.
— Потанцуй, — сказала она. Он встал, и они начали медленно танцевать на гальке, вплотную прижавшись друг к другу. Ее красивое лицо было совсем рядом, в сантиметре от его лица. Она прерывисто, нежно дышала. Он не мог осмелиться, она не была Леночкой, она была иностранкой. Он злился на себя и пытался найти хоть каплю исчезнувшей смелости. Но никак не мог решиться и переступить невидимый барьер. Ему было всего лишь пятнадцать лет.
На прощанье, после танца, они поцеловали друг друга в щеки, и она задержала его губы около своей щеки. Видимо, это был какой-то знак — для более опытного… Но Август его не понял.
Так закончился его молниеносный роман с иностранкой. Лежа ночами в кровати, он долго не мог заснуть, мечтая о том, как бы все было, если б она не уехала.
Через два вечера Тигран познакомил его с полькой, но она не умела танцевать, как Сирена. Хотя у нее были очень красивые губы и шея. Это напоминало ему кого-то…
Часто поздно вечером Тигран с турчанкой Айсидорой и Августом уходили в море на лагерной спасательной шлюпке. Когда заплывали далеко, Август пересаживался на весла, а они сидели сзади на корме и о чем-то таинственно смеялись. В лагере поговаривали, что у них был роман, но никто точно ничего не знал, и целующимися их не видели. Турчанка была загорелая, с курчавой головой, стриженной под мальчика, и с великолепной, как у статуэтки, фигурой. Смуглость ее тела возбуждала и звала коснуться этой необыкновенной кожи. Она строила глазки одновременно и Тиррану и Августу и была уже по-женски кокетлива. Ее возраст определить было трудно: есть такие вечно юные лица. Но никто в лагере не сомневался (вечно гамлетовский вопрос), что она давно уже была женщиной.
Когда они пристали к берегу, Тигран сказал, что гребле он его может подучить. Рассмеялся и добавил, что завтра вечером старший отряд идет на всю ночь в лес — печь картошку у костра. Он приглашает и Августа.
После вечернего ужина все запаслись рюкзаками, одеялами, картошкой, спичками и фонариками. Они шли около часа по темному лесу, ведомые Тиграном, как Данко, к костровой поляне. Роберт теперь все старался примазаться к Августу, наблюдая его необыкновенную популярность в лагере среди детей и среди взрослых.
Лаура была одета в тонкий сарафан и вместе с Тиграном закладывала картошку в яркий костер под уже обгоревшие внизу головешки. Потом Августу дали прут, которым нужно было прокалывать и вытаскивать из огня обуглившуюся снаружи картошку. Август никогда не ел запеченную картошку, и Лаура всячески старалась ему помочь. В три часа ночи все повалились сытые и сонные на разбросанные вокруг одеяла — спать. Тигран объявил, что разбудит всех к шести, чтобы к семи вернуться в лагерь. Костер догорал, ночь начала гаснуть тоже. Все легли вповалку. Лаура оказалась между братом и Августом, защищенная с двух сторон. Август пытался найти голове удобное положение, он еще никогда не спал без подушки. Лаура, увидевшая это, протянула свою руку и положила ему под голову. Это был дружеский жест, и Август оценил ее внимание к нему и заботу.
— Так будет удобней, — сказала она в бликах догорающего костра. Он не знал, что делать, и медленно, неуверенно опустился на ее руку. Все моментально уснули, убаюканные лесным воздухом. У костра невдалеке сидели сторожившие их Тигран и турчанка, они были ответственные за мероприятие.