Она поцеловала Августа в шею, втянула нежную кожу ртом. Он опомнился, когда было уже поздно.
— Это засос тебе на память! Чтобы другие к тебе не подходили и рты не разевали.
— Если она так все остальное делает, — раздался голос с акцентом, бери ее пить самогон.
У скамейки стояли его новые друзья, Дон Педро и Омар, с канистрой самогона.
— С удовольствием, — воскликнула Элла, — все хотела попробовать местного напитка. Да настоящего мужика в лагере не найти!!
Друзья улыбнулись. Они пошли впятером в радиорубку. Квинтет пил весь вечер. Но споить этих девушек было невозможно, даже из шланга. Друзья зря надеялись. Они никого, кроме Флана, к себе не подпускали. Девки только вели себя развязно и болтали. А так…
В полночь Педро привел других девушек, а Август пошел провожать своих подружек, все еще под впечатлением от того поцелуя. Но Элла была не в его вкусе.
Стенгазета, вывешенная в столовой, произвела свой эффект, и у Августа даже появились поклонницы, так как в самом низу было написано, кто главный редактор.
— Добрый вечер, — услышал он женский голос и обернулся. Милое лицо, чуть удлиненное, в обрамлении темных волос.
— Меня зовут Уля, мы встречались у Заура на вечеринке, в ваш первый день…
— Да-да, вы были с подругой.
— Хотите, чтобы я ее пригласила?!
— И сразу раздела, — пошутил Флан.
— Вы становитесь звездой, — подколола Уля, стрельнув глазами в сторону стенда.
— Еще какой, повара теперь меня кормить не хотят или бросают в еду кучу перца!
— Я очень хочу покурить, но в лагере — девушке — неудобно. Вы не проводите меня?!
Он согласился, они вышли из лагеря и пошли по загрунтованной и спрессованной колесами грузовиков дороге. Пройдя километр, они свернули в лес и сели на вялую траву.
Она достала пачку и закурила, предложив ему взглядом. Август отрицательно покачал головой.
— Вы давно в институте? — спросил он, пока она выпускала душистые кольца дыма.
— Я учусь на втором курсе истфака.
— История, по-моему, очень скучная наука.
— У меня папа член-корр. «большой» Академии. А я живу с мамой — здесь.
Она, задумавшись, выпускала дым из приоткрытых губ. Что-то шелестело и шипело в лесу.
— Вы меня только за этим пригласили?
— Зачем? — она выбросила сигарету.
— Чтобы вы покурили.
— Нет, я хочу, чтобы мы… поцеловались.
— Как вы себе это представляете? — пошутил от неожиданности Флан.
— Вот так, — ее губы очутились около его лица. Они поцеловались: глупо было бы отказываться. Потом еще и опустились на траву, начав обниматься. У нее была на редкость тонкая талия и очень нежная кожа. Август уже целовал ее грудь и гладил между ног.
Августу начинал нравиться институт, в нем было столько всего — доступного. Он даже не представлял еще, сколько!
Они возвращались в лагерь, измученные долгими ласками и неудовлетворенные. Август очень не любил, когда процесс растягивался.
Около домика, где он теперь спал и находилась радиорубка, его уже ждал суд.
— Август! — воскликнул резко Педро. — Чтобы ты больше никогда не уходил из лагеря, не сказав, куда, или не взяв «сопровождения». Здесь казаки кругом. Отрежут «качан», не моргнув глазом. И тебе, и бабе! Мы с Омаром весь лагерь перепололи, пока кто-то не сказал, что видел тебя с девкой.
Августа тронула эта неожиданная забота, и он впредь пообещал докладывать, куда идет.
На следующий вечер, предупредив друзей и сообщив место, он пошел на свидание. Август знал в лесу одну поляну, на которой был большой стог сена. Уля была в легкой ситцевой юбке и какой-то почти детской распашонке. Которую она ему дала снять сразу, как и лифчик, едва они опустились на сено. Они начали нетерпеливо целоваться. Август поднял ее юбку и опустил руку в трусики. Через минуту разведки сдернул резко и их. Она очень сильно возбуждала его легкостью дыхания и нежными ласками, а от запаха кожи у него кружилась голова. Август раздвинул ее ноги бедрами и стал готовиться к решительному штурму. Он не сомневался, что голая, без трусиков, и такая сладкая и нежная, — она не будет сопротивляться. И они оба получат большое удовольствие. Иначе зачем бы она была здесь и целовалась, обнимаясь, с ним?! Он уже коснулся ее половых губок и стал надавливать. Как услышал шепот из губ, которые целовали его ухо:
— Я девушка…
— У каждого свои недостатки! — пошутил он и попытался резво вставить. Она дала ему войти на одну треть и начала извиваться от боли. Его головка выскользнула. Он пытался еще несколько раз, но мягкое сено не давало ему возможности прижать и распять ее, а ей давало возможность ускользать. От этих попыток и трений чека вдруг сорвалась, и он кончил между ее горячих нежных ног. В сено.
Август лежал, откинувшись, рядом, очень недовольный, и молчал.
— Но я хочу тебя, — шептала она, — ты мне нравишься!..
— Я заметил.
— Мы это обязательно сделаем через две недели в городе. Я хочу на кровати, с голубыми простынями. С горячей водой.
Ему стало скучно и неинтересно. К тому же он в жизни не видел голубых простыней, они всегда были белые. Кого интересовало, чего хотелось ей, если она не могла потерпеть одну минуту. Как укол! Он вспомнил Лауру и как она старалась доставить ему удовольствие.
Август вернулся в лагерь раньше, чем предполагал, идя на шаг впереди нее. В радиорубке шла попойка.
— Какой счет? — спросил Педро. — Ты ей засадил?
— Она еще девушка, — ответил Флан.
— Они тут большинство на первом курсе еще несломанные целки: их плохо в школе учили, — подколол Дон Педро, и все расхохотались.
— Их ломать надо, а потом ковать, — продолжал он. — У тебя есть молот, а у них наковальня!
— И я поутру в туалете видел — неслабый молот! — вставил Омар.
— Я не знал, что ты еще и мальчишками интересуешься! — ответил Булат, и они отбили друг другу по «пяти».
Позже в комнате погасили свет, так как на свидание к Омару постучалась красивая черкешенка Зарема. И он попросил их лежать на своих кроватях безмолвно. Что бы ни происходило!
В радиорубке была темень, хоть глаз выколи. Они лежали на кроватях, не шевелясь. Но Омару сломать ее в этот вечер тоже не удалось. Она шептала, что больно, что она девушка и что она потом скажет жениху? Как будто он этого не знал. Или его это волновало. В три ночи, промучившись пару часов, он пошел провожать девушку в барак.
На следующий день Уля удивила Августа, взяв у него в ротик. Он совершенно не ожидал этого, когда, перевозбужденный, водил ей членом по голой груди. Она, как бы нечаянно, обхватила его головку, будто та мешала ей, утыкаясь в подбородок. Он начал делать резкие движения вглубь, чувствуя остроту ее неприкрытых зубов. Почувствовав толчки, Уля нехотя вытолкнула маленького «флана» изо рта и сразу же зажала его между грудями. Потом мягко поцеловала Августа в щеку, он отстранился.
— Хорошо, в следующий раз я проглочу.
Августу положительно везло на девственниц.
На следующий вечер Педро удивил всех, приведя крупную большегрудую и крутобедрую девку. Она была ярко накрашена.
— Знакомьтесь, это Таня Волкова. И гасите свет!
Они думали, что он шутит. Но она спросила, какая кровать? И, сев на нее, посмотрела на лампочку. Свет погас, и они хотели выйти, чтобы не мешать серьезному разговору. Но Педро запер дверь на ключ и положил в карман.
— Не спешите, у нас будет необычный вечер. Я вам приготовил подарок!
Через несколько минут они услышали ее крик: «Глубже! глубже!», скрип, а потом визг кроватной сетки.
Судя по звукам, Дон Педро расправился с ней, как с врагом народа. Она стенала, орала и высоко подбрасывала крупные белые ляжки, светившиеся в темноте. Дон Педро только сопел и работал молча, как шахтер. Буравя!
Кончив, он встал с нее, крякнув. Омар и Август тихо комментировали, хихикая:
— «Хас-Булат удалой!» — цитировал Август.
Педро включил свет и надел брюки.
— «Санчо Панчо», — так они звали иногда Августа, — теперь твоя очередь.
— Ты с ума сошел, Булат!
— Мы должны стать с тобой братьями. С Омаром я уже давно стал.
— Это какими еще братьями?
— Называется — пиздобратья, — заржал Педро.
Август, оторопев, рассмеялся:
— При всех, да еще после кого-то, сразу…
— Не после кого-то, а после ближайшего друга. Это святое!..
— Не могу, Булат, что хочешь проси, только не это.
— Для друга вставить не можешь? Обязан это сделать, или ты не мужчина и не джигит!
— Хорошо, я не мужчина! — согласился, уворачиваясь Флан.
— Иди сюда, мальчик, не стесняйся, — хрипловато позвала Таня Волкова, лежащая на постели. Как ни в чем не бывало. Август посмотрел в сторону, откуда донесся голос. Она, стянув со спинки полотенце, вытирала себя между ног.
— Тебе очень понравится, — уверяла она. — Спроси его!
Педро взял упирающегося за руку и подтащил к кровати.
— Все равно должен ей засадить, иначе я тебя отсюда не выпущу.
Он взялся за пояс Августа.
— Хорошо, хорошо, — сказал тот, — только выйдите за дверь.
Педро улыбнулся:
— Таня, если он тебе не воткнет, скажешь мне? Я сам его на тебя затащу.
Август сел на край кровати, уверенный, что сумеет обмануть ушедших друзей. Он не успел даже понять, что происходит, как она расстегнула молнию на его джинсах и впилась губами в головку. Август абсолютно не представлял, что в такой странной ситуации может возбудиться. Еще через минуту она резко потянула его на себя, заваливая вниз, прижала к громадной груди и с нетерпением резко рванула и вставила его член в себя.
Август не успел еще толком понять, как лавина обхватила и проглотила его.
Он быстро поднялся с дородного тела.
— Хороший размер, — цокнула языком Таня и попросила: — позови еще кого-нибудь. Следующего.
Сначала ее выдрал Омар, потом снова Дон Педро, опять Омар, два раза, а она все хотела еще. Педро позвал своего дальнего родственника Руслана.
К трем ночи дорвавшуюся до… отправили к себе. Августу было тошно и смешно от этой процедуры. Он и не знал, что такое бывает.