Я посмотрел в его суровые маленькие глазки, и мне не понравилось то, что я в них увидел. Он был из тех парней, которым нравится причинять боль, один из тех крутых копов, которые добровольно вызываются выбивать сведения из подозреваемых, и это доставляет им удовольствие.
– Никто меня не укусил, – сказал я. – Но если постою рядом с тобой подольше, может, и случится.
– Остришь, да? – Он ухмыльнулся, продемонстрировав мелкие желтые зубы. – Не суй свой нос куда не следует, чудо-мальчик. Мы за тобой следим.
– Хорошо хоть не прострелили пока башку, – бросил я, прошел мимо него и свернул в коридор, ведущий к кабинету Мифлина.
Я помедлил, прежде чем постучать, и обернулся через плечо. Макгроу так и застыл на лестничной площадке, уставившись на меня. На его лице отражалась тревога, вялый рот приоткрылся. Когда наши взгляды встретились, он отвернулся и пошел вниз по лестнице.
Мифлин, увидев меня, нахмурился:
– Снова ты. Ради бога, перестань ко мне шляться. Брендону это не нравится.
Я пододвинул стул с прямой спинкой и сел.
– Напомни мне, я как-нибудь поплачу об этом на досуге. Я по официальному делу. Если Брендону это не нравится, пусть утопится в океане.
– Что за дело? – спросил Мифлин, отодвигаясь вместе со стулом и опираясь своими большими волосатыми руками о стол.
– Одна из медсестер, присматривавших за мисс Кросби, пропала, – сообщил я. – Брендону должно быть интересно, потому что эта медсестра работает у Зальцера.
– Пропала? – повторил Мифлин каким-то надтреснутым голосом. – Что ты имеешь в виду?
Я рассказал ему, как ходил в гости к медсестре Герни, как раздался звонок в дверь, как она пошла открывать и больше не вернулась. Я подробно описал ему толстуху из пустующей квартиры напротив, упомянул сливовую косточку на пожарной лестнице и заключил, что сильный мужчина без труда отнес бы сестру Герни вниз к ожидающей машине.
– Н-да, чертовски странная история, – сказал Мифлин, запустив пальцы в копну черных волос. – Примерно пару лет назад у Зальцера уже исчезала медсестра. Ее так и не нашли.
– А вы вообще искали?
– Слушай, Вик, не надо так, – произнес он сердито. – Разумеется, мы ее искали, только не нашли. По мнению Зальцера, она, скорее всего, сбежала, чтобы выйти замуж. Ее отцу не нравился ее парень, или что-то в таком роде.
– Зальцер еще не заявлял об исчезновении медсестры Герни?
Мифлин покачал головой:
– Но у него ведь пока не было времени, не так ли? Кроме того, вдруг медсестра вспомнила что-то важное и отправилась за ним. Можно найти множество причин, по которым она покинула квартиру.
– Без туфель и чулок, прямо посреди разговора? Не обманывай хоть себя самого. Это похищение, и ты это понимаешь.
– Я съезжу туда и поговорю с консьержем. А ты лучше держись оттуда подальше. Я скажу Брендону, что об исчезновении заявил консьерж.
Я пожал плечами:
– Все равно, лишь бы что-нибудь делалось. Меня заинтересовал и первый случай. Кто была та медсестра?
Мифлин заколебался, затем встал из-за стола и подошел к одному из многочисленных шкафов с папками.
– Ее звали Энона Фридлэндер, – сказал он, перебрав несколько папок и извлекая одну, чтобы положить на стол. – У нас не так много информации. Ее отец Джордж Фридлэндер. Живет в Сан-Франциско, Калифорния-стрит, двести пятьдесят семь. Она пропала пятнадцатого мая прошлого года. Зальцер сообщил об этом Брендону. Фридлэндер приезжал к нам, и это он высказал предположение, что она сбежала с ухажером, парнем по имени Джек Бретт. Тот служил во флоте. Через пару недель после исчезновения Эноны он дезертировал. Брендон сказал, что нет смысла искать слишком старательно, мы и не старались.
– А Бретта вы нашли?
– Нет.
– Интересно, насколько старательно вы будете искать сестру Герни.
– Что ж, нам необходимо убедиться, что это похищение. Брендон не станет действовать на основании твоих слов. Все зависит от Зальцера.
– Такое впечатление, что этим чертовым город заправляет Зальцер!
– Брось, Вик, ты же не всерьез.
Я поднялся со стула.
– Найди ее, Тим, или я учиню что-нибудь. Мне нравится эта девушка.
– Просто не парься. Если она исчезла, мы ее отыщем. Ты уверен, что Дикое Яблоко надежно? Не хочу на скачках потерять пять баксов.
– Да к черту Дикое Яблоко! Сосредоточься на медсестре Герни, – сказал я и, шумно топая, вышел из кабинета.
Я поехал обратно в Оркид-билдинг. Паула ждала меня в нашем офисе.
– Мы продвинулись, – сообщил я, усаживаясь за свой стол. – Я переговорил с Уиллетом, он готов оплачивать расследование, однако нам нельзя афишировать, что за нами стоит его фирма.
– Какая смелость, – съехидничала Паула. – Полагаю, все риски ты берешь на себя?
– Кажется, он готов оплатить и это, – сообщил я, усмехаясь.
Я рассказал Пауле о своем визите в управление полиции.
– Похоже, этот тип Зальцер привык к исчезновению своих медсестер. Ты обратила внимание на дату? Пятнадцатое мая, день смерти Дженет. Никому не удастся меня убедить, что ее исчезновение не имеет к смерти Дженет никакого отношения.
Паула внимательно посмотрела на меня:
– Ты ведь считаешь, что Дженет убили, верно?
Я закурил сигарету и аккуратно положил спичку в пепельницу, прежде чем ответить.
– Думаю, это вполне вероятно. И мотив есть: такая куча денег. Дженет точно не умирала от сердечной недостаточности. Помимо прочих ядов, отравление мышьяком приводит к сердечной недостаточности. А старого козла Бьюли наверняка ничего не стоит обмануть.
– Но ты же не знаешь наверняка! – возмутилась Паула. – Ты ведь не думаешь, что Морин могла убить свою сестру?
– Мотив у нее весьма серьезный. Кроме состояния в два миллиона, существует еще и выплата по страховке. Я не утверждаю, что это сделала именно Морин, однако такие деньжищи – огромное искушение, в особенности если ты угодил в лапы шантажиста. И есть еще один момент. Я не вполне уверен и в том, что старик Кросби не стал жертвой убийства. Если это был несчастный случай, почему бы Зальцеру не вызвать какого-нибудь Бьюли подписать свидетельство о смерти? Зачем выписывать его самому? Ему пришлось умаслить коронера Лессуэйза и, вероятно, Брендона. Это был либо суицид, либо убийство. Я бы с готовностью поставил на то, что это не несчастный случай. И как заметил Уиллет, если у человека имеется револьвер, он вряд ли станет стреляться из дробовика. Значит, остается убийство.
– Ты делаешь слишком поспешные выводы, – резко ответила Паула. – Это твой самый большой недостаток, Вик. И вечно ты строишь самые дикие догадки.
Я подмигнул ей:
– Как же мне еще развлекаться?
Чтобы отдохнуть и расслабиться, я собираю пазлы. Паула берет их для меня у одного безногого героя войны, с которым она хорошо ладит и навещает по выходным. Этот парень тратит все свое время на создание пазлов из железнодорожных плакатов, которые ему приносит Паула. Из них получаются потрясающие головоломки, и на каждую у меня уходит целый месяц. После чего я жертвую ее для пациентов больницы и получаю от приятеля Паулы следующую.
Из своего долгого опыта по части собирания пазлов я пришел к выводу, что один маленький и незначительный с виду фрагмент зачастую является ключом к целой картине, поэтому я постоянно высматриваю такой фрагмент. И точно так же во время работы я выискиваю какую-нибудь незначительную деталь, которая как будто и не имеет отношения к делу, а на самом деле – имеет.
Последний час я просидел у себя в офисе, погруженный в невеселые мысли. Было самое начало восьмого. Офис уже закрылся на ночь. Осталась только бутылка виски.
Я набросал кое-какие заметки, которые выглядели впечатляюще, однако не особенно много добавляли к сути.
И, просматривая список возможных зацепок, я остановился на имени Дугласа Шеррила. Почему же, спрашивал я себя, Дженет неожиданно разорвала помолвку за неделю до гибели Макдональда Кросби? Этот факт как будто не имеет никакого отношения к делу, однако мог иметь. Нельзя утверждать наверняка, пока я не выясню, по какой именно причине сорвалась помолвка. Кто может мне рассказать? Очевидно, сам Дуглас Шеррил, только я не могу пойти к нему, не выдав себя, а пока что я был к этому не готов. Тогда кто еще? Я сверился со своими записями. Возможно, Джон Стивенс, дворецкий Кросби. Неплохо было бы выяснить, что за человек этот Стивенс. Если он покажется мне заслуживающим доверия, мне будет на кого положиться. Марта Бендикс сказала, он теперь работает у Грегори Уэйнрайта.
Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, сказал я себе и принялся искать телефон Уэйнрайта в справочнике. Я набрал номер, и после второго или третьего гудка чей-то торжественный голос произнес:
– Резиденция мистера Уэйнрайта.
– Это мистер Джон Стивенс? – спросил я.
Последовала пауза, после чего голос с опаской отозвался:
– Стивенс у телефона. Прошу вас, представьтесь.
– Моя фамилия Маллой. Мистер Стивенс, я хотел бы поговорить с вами об одном важном и деликатном деле. Оно связано с семьей Кросби. Вы не могли бы встретиться со мной сегодня вечером?
Снова последовала пауза.
– Я не понимаю вас. – Голос принадлежал человеку старому, вежливому и, возможно, несколько недалекому. – Боюсь, я вас не знаю.
– Может, вы слышали о фирме «Юниверсал сервисес»?
Да, о «Юниверсал сервисес» он слышал.
– Это моя фирма, – сказал я. – И мне очень важно поговорить с вами о семье Кросби.
– Сомневаюсь, что у меня есть право обсуждать моего бывшего работодателя, – ответил он сухо. – Прошу прощения.
– Но вы ведь можете послушать то, что скажу я. После того как я объясню причины, возможно, вы согласитесь сообщить мне нужные сведения. Если нет, ничего страшного не случится.
На этот раз пауза тянулась дольше.
– Хорошо, я встречусь с вами, однако не могу обещать…
– Прекрасно, мистер Стивенс. На углу улиц Джефферсон и Фелман есть кафе. Можно встретиться там. В котором часу вам удобно?