– Заткнись! – прикрикнул я. – Выпей чего-нибудь. Ты останешься здесь.
Он поколебался, затем ушел в кухню. Спустя короткое время вернулся с бутылкой скотча, двумя стаканами и кувшином воды со льдом. Он смешал напитки, дал мне стакан и сел.
– Ничегошеньки мы не сможем исправить, если они уже успели дать ей по голове, – заговорил я. – Если же они этого не сделали, то сделают, как только заметят нас. Мы отправимся туда с наступлением темноты, не раньше.
Керман ничего не ответил. Он сделал большой глоток из своего стакана и сложил руки, переплетя пальцы.
Мы так и сидели, уставившись в пол, ничего не обсуждая, не шевелясь – просто ждали. У нас оставалось часа четыре, может быть, немного меньше, прежде чем мы могли действовать.
В половине седьмого мы все еще сидели там. Бутылка скотча наполовину опустела. Сигаретные окурки заполнили пепельницу. Нервы были на пределе.
Потом зазвонил телефон: тревожный пронзительный звук раздался в тихой маленькой квартире.
– Я подойду, – сказал я, прошел через комнату на затекших ногах и взял трубку.
– Маллой? – спросил мужской голос.
– Да.
– Говорит Шеррил.
Я ничего не ответил, просто ждал, глядя на Кермана.
– Твоя девчонка у меня на борту, Маллой, – сказал Шеррил.
Он говорил так ласково – едва не шептал.
– Знаю, – ответил я.
– Можешь прийти и забрать ее, – продолжал Шеррил. – Скажем, в девять. Раньше не приходи. У причала тебя будет ждать лодка. Только приходи один, и никому ни слова. Если приведешь полицию или еще кого-то, ее стукнут по голове и выбросят за борт. Понял?
Я сказал, что понял.
– В таком случае увидимся в девять. – И он повесил трубку.
Лейтенант Брэдли из бюро по розыску пропавших людей, плотный мужчина средних лет, давно разочаровался в жизни. Он часами просиживал за обшарпанным столом в маленьком кабинете на четвертом этаже управления полиции, пытаясь отвечать на вопросы, не имеющие ответа. Днем и ночью к нему приходили или звонили с сообщениями о пропавших родственниках и с надеждой, что он всех найдет.
Нелегкая работенка: в большинстве случаев люди исчезали намеренно, потому что им осточертели их семьи, и они делали все, чтобы их не нашли. Лично я не согласился бы на такую работу, даже если бы мне платили в двадцать раз больше, чем Брэдли; впрочем, я все равно не справился бы с ней.
За матовым стеклом двери его кабинета все еще горел свет, и я постучал. Голосом, привычно проникнутым сочувствием, лейтенант пригласил меня войти.
Он сидел за письменным столом с трубкой во рту, и в его глубоко посаженных, все понимающих карих глазах сквозила усталость. Крупный мужчина, начавший лысеть, с мешками под глазами. Брэдли прекрасно выполнял свою работу, не получая за это ни денег, ни славы и не желая их.
Увидев меня, он тут же нахмурился, на лбу у него собрались морщины.
– Уйди, – произнес он без всякой надежды. – Я занят. У меня нет времени выслушивать твои проблемы, у меня своих полно.
Я закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я был не в настроении обмениваться колкостями с лейтенантом полиции и к тому же торопился.
– Мне нужна услуга, Брэдли, – сказал я, – и как можно скорее. Ты поможешь мне или я отправляюсь к Брендону?
Светло-карие глаза смотрели с тревогой.
– Не надо говорить со мной таким тоном, Маллой, – сказал он. – Какая муха тебя укусила?
– Разные мухи, но сейчас нет времени вдаваться в детали. – Я подошел к Брэдли, уперся кулаками в его стол и посмотрел лейтенанту в глаза. – Мне нужно все, что у тебя имеется на Энону Фридлэндер. Помнишь такую? Она работала медсестрой в клинике доктора Зальцера на Футхилл-бульваре. Она пропала пятнадцатого мая сорок седьмого года.
– Знаю, – сказал Брэдли, и его кустистые брови приподнялись на дюйм. – За последние четыре часа ты уже второй, кто спрашивает ее досье. Просто удивительно, как вы ходите парами. Я уже не первый раз замечаю.
– А кто был до меня?
Брэдли ткнул в кнопку звонка на столе.
– Это уже не твое дело, – сказал он. – Сядь и не стой над душой.
Когда я пододвинул себе стул, вошел секретарь полиции и остановился в ожидании.
– Принесите папку с делом Фридлэндер еще раз, – велел Брэдли. – Только мигом. Этот господин торопится.
Секретарь смерил меня тяжелым взглядом и медленно удалился, как старый дед, который взбирается по крутым ступеням.
Брэдли закурил трубку и уставился на свои испачканные чернилами пальцы. Он тихо вздохнул.
– По-прежнему суешь нос в дела Кросби? – спросил он, не поднимая на меня глаз.
– По-прежнему сую.
Он покачал головой:
– Вы, молодые и амбициозные, ничему не учитесь, что ли? Я слышал, тебя недавно навестили Макгроу и Хартселл.
– Было дело. Но явилась Морин Кросби и спасла меня. Как тебе такой поворот?
Он слегка усмехнулся:
– Хотел бы я посмотреть. Это она огрела Макгроу?
– Ага.
– Бойкая девушка.
– Я слышал, у Зальцера что-то стряслось, – сказал я, наблюдая за ним. – Похоже, ваш спортивный фонд накроется.
– Подумаешь, горе! В моем возрасте уже не стоит переживать из-за спорта.
Мы с минуту мрачно размышляли каждый о своем, а затем я спросил:
– Кто-нибудь заявлял об исчезновении девушки по фамилии Герни? Это еще одна медсестра Зальцера.
Он потянул себя за толстый нос и помотал головой:
– Никто. Говоришь, еще одна медсестра Зальцера?
– Да. Милая девушка с отличной фигурой, хотя ты, наверное, уже староват, чтобы волноваться по этому поводу.
Брэдли подтвердил, что несколько стар для этого, но теперь смотрел на меня задумчиво.
– Тебе от нее все равно никакой пользы – она мертва, – сообщил я.
– Ты пытаешься мне что-то сказать или просто наводишь тень на плетень? – спросил он с досадой в голосе.
– Я слышал, миссис Зальцер пыталась похитить эту девушку прямо из ее квартиры. Девушка упала с пожарной лестницы и сломала себе шею. Миссис Зальцер закопала тело где-то в пустыне, возможно недалеко от клиники.
– Кто тебе сказал?
– Одна пожилая дама, которая дурачит людей своим магическим шаром.
Он поскреб щеку мундштуком трубки и холодно взглянул на меня:
– Лучше сообщи об этом Брендону. Это он занимается убийствами.
– Это просто наводка, брат, а не доказательство. Брендону подавай факты, а я, может, не готов предоставить их ему. Я говорю тебе, потому что ты мог бы перенаправить информацию по нужным каналам, а я останусь в стороне.
Брэдли затянулся, понял, что его трубка погасла, и принялся искать спички.
– Вы, молодые, слишком уж хитрые, – сказал он. – Хорошо, я поделюсь твоими сведениями со своим почтовым голубем. Насколько информация правдива?
– Все, до последнего слова. Как думаешь, с чего бы миссис Зальцер травиться?
Вернулся секретарь и положил досье на стол. Он удалился так же нарочито медленно. Наверное, и мозги у него работали с той же скоростью, что и ноги.
Брэдли развязал ленты и раскрыл папку. Мы оба несколько секунд тупо таращились на полдюжины сложенных пополам чистых листов бумаги.
– Что за черт… – начал Брэдли, багровея.
– Не волнуйся, – сказал я, протянул руку и пролистнул стопку бумаги.
Только чистые страницы – больше ничего.
Брэдли ткнул в кнопку звонка и не отпускал. Возможно, секретарь почуял неладное, потому что появился быстро.
– Это что? – спросил Брэдли. – Во что ты играешь?
Секретарь разинув рот уставился на пустые листы.
– Я не знаю, сэр, – проговорил он, меняясь в лице. – Когда я забрал папку с вашего стола, она была завязана.
Брэдли тяжело задышал, хотел что-то сказать, передумал и махнул рукой на дверь.
– Убирайтесь, – велел он.
Секретарь ушел.
Повисла пауза, а затем Брэдли сказал:
– Это может стоить мне работы. Тот козел, должно быть, подменил бумаги.
– Ты хочешь сказать, это он забрал содержимое папки?
Брэдли кивнул:
– Должно быть, так. Там была фотография, описание, текущие рапорты.
– Копий нет?
Он помотал головой.
Я на секунду задумался.
– А парень, который брал папку, – начал я, – он был такой рослый, смуглый, мускулистый, этакий типаж киногероя?
Брэдли уставился на меня:
– Так ты его знаешь?
– Я его видел.
– Где?
– Хочешь получить свои бумаги обратно?
– Естественно, хочу. Но что ты задумал?
Я поднялся со стула.
– Дай мне время до девяти утра, – сказал я. – Я либо верну тебе бумаги, либо притащу того, кто их забрал. Я работаю над одним делом, Брэдли. И я не хочу, чтобы в него лез Брендон. Ты ведь не станешь докладывать ему о происшествии до завтрашнего утра?
– О чем это ты толкуешь? – спросил Брэдли.
– Ты получишь бумаги или того парня завтра утром, если будешь сидеть тихо и держать язык за зубами, – пояснил я, отступая к двери.
– Эй! Вернись! – крикнул Брэдли, вскакивая с места.
Но я не вернулся. Я сбежал по четырем лестничным пролетам к выходу, у которого меня ждал сидевший в «бьюике» Керман.
Нас было четверо: Пэт Финнеган, Керман, я сам и невысокий шустрый парень в черной засаленной шляпе с широкими полями, в несвежей рубашке, без пиджака и в грязных белых брюках. Мы сидели в задней комнате бара «Дельмонико», на столе стояла бутылка скотча и четыре стакана, а в воздухе клубился табачный дым.
Коротышку в засаленной шляпе звали Джо Декстер. Он занимался грузовыми перевозками и доставлял товары к кораблям, стоявшим в порту. Финнеган уверял, что это его друг, однако по поведению Декстера сложно было сказать.
Я объяснил ему суть нашего предложения, и он сидел и таращился на меня так, словно я чокнутый.
– Простите, мистер, – произнес он наконец. – Я не могу этого сделать. Я лишусь своего бизнеса.
Керман, закрыв глаза, развалился на стуле с сигаретой в зубах. При этих словах он открыл один глаз и заявил:
– Да кому какое дело до бизнеса? Расслабься, брат.