В связи с болезнью Горчакова царь поручил временно исполнять эту должность военному министру И. О. Сухозанету. Прибывший 27 мая в Варшаву генерал-адъютант Сухозанет уже не застал в живых князя Горчакова, скончавшегося 18 мая. Задачей военного министра было поддерживание порядка и спокойствия в крае до прибытия нового наместника, на должность которого Александр II назначил близкое к себе и доверенное лицо, к тому же католика по вероисповеданию, генерал-адъютанта графа К. К. Ламберта.
Сухозанет, невзирая на распоряжения своего предшественника, в силу военного положения, объявленного Паскевичем в 1833 г. и с тех пор формально не отменённого, стал одних из задержанных участников демонстраций предавать полевому суду, а других высылать административным порядком за пределы Царства Польского во внутренние губернии Российской империи. Такие энергичные действия были одобрены Александром II и не замедлили принести плоды. Листовки с призывами выйти на демонстрации по-прежнему распространялись, но на улицы никто не выходил. Замечу, что среди арестованных было очень много ксёндзов.
12 августа 1861 г. в Варшаву прибыл новый наместник граф Ламберт, а Сухозанет убыл в Петербург. Генерал-адъютант Карл Карлович Ламберт, подобно большей части русского генералитета, был из гвардии. Он служил в лейб-гвардейских кирасирах, затем в кавалергардах, несколько месяцев воевал с горцами на Кавказе, а затем длительное время служил в штабах. Ни военных знаний, ни достаточного политического опыта Ламберт не имел. Почти сразу после его приезда в Варшаве вновь возобновились волнения.
На похоронах варшавского архиепископа Фиалковского произошла новая провокация. Перед погребальной колесницей несли в числе прочих национальных эмблем короны короля и королевы польских и старый герб Речи Посполитой — Белого орла с гербами Литвы и Руси. Как видим, речь шла не о «свободе», а о территориальных приобретениях.
1 октября 1861 г. Ламберт объявил всё Царство Польское на осадном положении. Первый день после этого объявления прошёл спокойно. На следующий день, 3 октября, возвещённые ранее панихиды по Костюшко были отслужены в трёх варшавских церквях при обычном пении революционных гимнов. Войска, которыми командовал генерал-лейтенант А. Д. Герштенцвейг, оцепили храмы. Но из одного из них народ вышел потайным ходом, а в двух других остался на всю ночь. На заре русские войска приступили к задержанию всех мужчин. Войска вошли в собор Святого Яна и в костёл бернардинеров и там, среди большого смятения, арестовали 1600 человек. Уличные толпы рассеивались патрулями и кавалерийскими разъездами.
События эти послужили предлогом к распоряжению временно заведовавшего варшавской Римско-католической епархией прелата Бялобржеского, который в письме на имя наместника протестовал против вторжения войск в храмы, называя эту меру «возвращением к временам Аттилы», и объявил о закрытии всех костёлов Варшавы с воспрещением совершать в них богослужение. Городское духовенство поспешило повсеместно привести эту меру в исполнение.
В это время Ламберт проявил малодушие и, ничего не сообщив генерал-лейтенанту Герштенцвейгу, приказал освободить 1660 поляков. Узнав об этом, Герштенцвейг немедленно поехал к наместнику и в резком объяснении с ним назвал Ламберта «изменником». Результатом этого стала американская дуэль: жребий застрелиться пал на Герштенцвейга. Утром 5 октября Герштенцвейг привёл этот приговор в исполнение, смертельно ранив себя в голову из револьвера.
Граф Ламберт послал отчаянную телеграмму царю: «Ради бога, пришлите кого-нибудь на наши места».
Находившийся в Ливадии Александр II тотчас вызвал туда из Одессы генерал-адъютанта А. Н. Лидерса и предложил ему должность наместника в Царстве Польском, а до прибытия его в Варшаву исполнять обязанности наместника должен был возвращавшийся через Царство Польское из заграничной поездки военный министр Сухозанет.
10 октября 1861 г. Сухозанет прибыл в Варшаву, а на следующий день наш бравый кавалергард выехал в Австрию «на лечение». 28 октября Сухозанета сменил генерал-адъютант Лидерс[134]. Свою главную задачу новый наместник видел в соблюдении общественного порядка. Войска стояли лагерем на варшавских улицах и площадях, на зиму для офицеров были построены тёплые деревянные домики, патрули днём и ночью разъезжали по городу, началось разоружение обывателей, у которых отобрали более семи тысяч ружей, а кроме того, пистолеты, сабли, кинжалы и другое оружие.
Следственная комиссия и военные суды продолжали действовать. Ксёндзов, виновных в участии в политических демонстрациях или в произнесении возмутительских проповедей, высылали на жительство во внутренние губернии империи. Из прочих участников манифестаций наиболее виновных присуждали к каторжным работам, к отдаче в рекруты или в арестантские роты, а других — к заключению в крепостях или к аресту на гауптвахте. Уличённые в соучастии в беспорядках чиновники увольнялись с должностей, равно как и те, чьи жёны и дети носили траур и участвовали в уличных процессиях. Прелат Бялобржеский, виновник закрытия богослужения в костёлах, был приговорён к смертной казни, но помилован и заключён в Бобруйскую крепость на один год.
17 апреля 1862 г., в годовщину восшествия на престол и в день рождения Александра II, было объявлено помилование многим политическим преступникам, а участь прочих значительно смягчена. Многим из них разрешили вернуться в Царство Польское из ссылки, крепостей и арестантских рот. Среди прощённых было немало ксёндзов, в том числе и прелат Бялобржеский. Его возвращение из Бобруйска в Варшаву представляло собой настоящее триумфальное шествие. Мужчины выпрягали лошадей из экипажа, а женщины осыпали прелата цветами. Огромная толпа набилась в храм, где Бялобржеский впервые отправлял богослужение, и приветствовала его восторженными криками.
В начале 1862 г. Лидерс разрешил в ряде городов приступить к работе городским советам (органам самоуправления), а 15 мая 1862 г. прошли выборы в городской совет и в самой Варшаве. Однако избранными оказались исключительно бунтовщики, в том числе четыре человека, недавно возвращённые по амнистии из заключения.
В конце мая 1862 г. вышел высочайший указ: «Его императорскому величеству любезнейшему брату нашему, государю великому князю Константину Николаевичу повелеваем быть наместником нашим в Царстве Польском с подчинением ему на правах главнокомандующего всех войск, в Царстве расположенных».
Следует заметить, что среди петербургских сановников великий князь Константин слыл «красным» за активную поддержку самых либеральных реформ.
Узнав об отставке Лидерса, заговорщики всё же решили расправиться с ним. Наместник из принципа ездил и гулял по Варшаве без всякой охраны. 15 июня 1862 г. во время прогулки Лидерса по Саксонскому саду какой-то неизвестный выстрелил в него сзади из пистолета. Пуля пробила шею и раздробила челюсть, однако Лидерсу удалось самому добраться до дворца.
20 июня в Варшаву прибыли великий князь Константин Николаевич с супругой. Великая княгиня Александра Иосифовна была беременна, но, несмотря на все предостережения, решилась сопровождать мужа.
Вице-канцлер князь А. М. Горчаков разослал циркуляр по Европе, в котором говорилось: «Приезд в Варшаву государя великого князя Константина Николаевича, отправившегося туда тотчас по получении известия о покушении, будет живым символом решимости правительства не покидать системы примирения и твёрдости. Он докажет, что одинокие преступления не столкнут власть с пути, почитаемого ею соответствующим потребностям края».
Однако покушение на Лидерса недолго оставалось единственным. На другой же день по приезде, 21 июня, при выходе великого князя из театра в него в упор был сделан выстрел из пистолета. Пуля, пройдя через эполет, легко ранила его в плечо. Великий князь Константин телеграфировал императору: «Спал хорошо, лихорадки нет, жена не испугана, осторожно ей сказали. Убийцу зовут Ярошинский, портной подмастерье».
Новый наместник обратился к полякам с воззванием, где он увещевал их «отречься от всякой солидарности с виновниками совершённых преступлений, зачинщиками беспорядков, сеятелями смуты, терроризирующими и позорящими страну», обещал немедленное приведение в исполнение новых законов об организации Государственного совета Царства, об учреждении учебных заведений, о переводе крестьян с барщины на оброк, о даровании прав евреям, об образовании городских и уездных советов.
В ответ триста знатных панов, съехавшихся в Варшаву, подали адрес графу Андрею Замойскому с просьбой довести содержание этого адреса до сведения великого князя. Там говорилось: «Как поляки, мы можем поддерживать правительство лишь тогда, когда оно станет правительством польским, и когда все области, составляющие нашу родину, будут соединены воедино и будут пользоваться конституцией и свободными учреждениями. В своём воззвании великий князь сам уважил и понял нашу привязанность к родине; но эта привязанность не может быть раздроблена, и если мы любим нашу родину, то всю в совокупности, в пределах, начертанный ей богом и освящённых историей».
В популярном переводе сие означает: пусть нами правит царь, если он заставит работать на нас белорусов и украинцев.
Великий князь Константин широко пользовался предоставленным ему правом помилования. К концу сентября 1862 г. из 499 осуждённых им были прощены 289 человек. В день празднования тысячелетия России Александр II в Новгороде подписал указ, которым прекращались все иски казны по имениям, конфискованным за государственные преступления.
Однако все примирительные меры русских властей вызывали лишь обратный эффект. Сторонники восстания образовали так называемый Центральный комитет. В декабре 1862 г. в Варшаве собрался съезд польских революционеров. На съезде были назначены руководители восстанием: на левом берегу Вислы — Лангевич; на правом — Левандовский и Чапский; в Литве — Сераковский, приехавший из Парижа, куда он был командирован за счёт Военного ведомства с научной целью; в Юго-Западном крае — Ружицкий, штаб-офицер русской службы.