Наиболее активными деятелями Лиги, наряду с Гурным и Коссецким, являлись: М. Бараньский, Г. Клята, А. Глязер, Я. Кшижевский. Организация была разделена на два уровня — высший и низший, причем члены низшего уровня не знали о существовании высшего. В целом деятельность Лиги свелась к встречам, на которых обсуждалась идеология эндеции, и к вербовке новых членов. Вскоре ее разоблачили, и 7 мая 1960 г. костяк группы был арестован.
Похожей оказалась судьба и бывшего лидера СМД К. Глоговского. Первое время после разгона Союза он пытался сколотить в лояльной властям христианской организации Товарищество ПАКС общество левых христиан, однако не преуспел в этом[582]. Тогда он принялся создавать в Лодзи, где жил, просветительское движение в виде тайных кружков самообразования. В этом ему помогали бывшие соратники по СМД. 18 марта 1964 г. во время очередного собрания группа была арестована. При обыске сотрудники госбезопасности нашли большое количество документов политического содержания, а также обширную программу под названием «Положение в Польше — инструкция № 3» (Глоговский утверждал, что получил ее от своего друга инженера М. Завистовского, известного Службе безопасности «по враждебным высказываниям»)[583]. Программа содержала обстоятельную критику коммунизма как идеологической, экономической и политической системы, и противопоставляла ему «культурализм», т. е. концепцию распространения культуры как антитезы коммунизма. По мнению авторов программы, господствующий в Польше режим посредством лозунга об «общественном авансе» способствовал приходу к власти большого количества непрофессиональных и аморальных людей. Это грозило вырождением как польского народа, так и населения всего мира, которое стояло перед лицом распространявшегося коммунизма. Поэтому настоятельной задачей всех противников коммунизма являлось идеологическое сопротивление этой доктрине, а в дальнейшем — объединение Центральной Европы под знаменем «сражающейся культуры» и совместная колонизация земель Сибири и Африки. При этом авторы программы не отождествляли Россию и Советский Союз (хотя оговаривались, что коммунизм стал орудием советского империализма) и признавали некоторые достижения социалистического строя (планирование экономики, жилищное строительство, ликвидацию безработицы, развитие политической дисциплины в обществе и т. д.)[584]. По сути, это была программа буржуазной демократии, что позволило органам госбезопасности квалифицировать группу Глоговского как «либерально-буржуазную»[585]. В том же году Глоговского приговорили к пяти месяцам заключения.
Еще одной конспиративной организацией 1960-х гг. стал «Рух», образованный как «протест против тоталитарной политической системы». В отличие от Национально-демократической лиги Гурного, члены «Руха» больше склонялись к наследию Ю. Пилсудского. В частности, они вынесли из «пилсудчины» убеждение, что малые группы способны пробудить активность общества, поэтому они рассматривали название «рух» («движение») как действие, направленное против всеобщей апатии[586]. В то же время руховцев нельзя считать пилсудчиками в полном смысле этого слова, поскольку они были сторонниками демократических принципов в лучших традициях западного парламентаризма, что не вполне сочеталось с классическим образом Верховного вождя. «Рух» считал ПНР, равно как и другие страны советского блока, ненастоящими государствами, правящие режимы которых, именуемые «коммунистическим тоталитаризмом», опирались на «чужую вооруженную силу»[587]. Отсюда вытекала главная цель организации: борьба за независимость Польши, проводимая путем пробуждения нонконформизма, национальных традиций, и, в конечном счете, достижение такого положения, при котором Польша, используя благоприятные обстоятельства, смогла бы завоевать независимость. «Рух» рассматривался его членами как продолжатель дела Армии Крайовой, то есть как общепольская, тщательно законспирированная структура, объединяющая всех борцов за свободу страны вне зависимости от их идеологических установок. Исключение в данном случае делалось только для марксистов, которые, видимо, представлялись «Руху» коллаборационистами, сотрудничающими с оккупационными властями[588]. При этом руховцы не были врагами социализма как такового. Наоборот, в своей декларации «Проходят годы» они высказались против использования доктрины социализма для прикрытия диктатуры, и в целом, по словам одного из лидеров организации, молодого биолога С. Несёловского, выступали не за капитализм, а за «средний путь между социализмом и либерализмом». «Рух» также выражал доверие левым оппозиционерам, поскольку те ставили совесть выше собственных интересов[589].
Первый проект программы организации разработал в 1967 г. журналист Э. Моргевич. Проект предусматривал роспуск ПОРП, выход Польши из ОВД, реприватизацию экономики, восстановление всех традиционных партий, передачу высшей власти Сейму, лишение деятелей ПОРП права занимать руководящие посты в экономических сферах, возвращение судам подлинной независимости и т. д. Проект Э. Моргевича был отвергнут как нереальный и поверхностный[590].
Окончательный вариант программы разработал юрист А. Чума, который и перенес ряд черт «пилсудчины» в идеологическую декларацию «Руха». Первым постулатом в программе значилась независимость как «основополагающее условие развития общества и экономики». Программа оговаривала широкое участие государства в экономике, независимость суда, создание организаций (не обязательно политических), реально отражающих общественное мнение и ответственных перед этим мнением, отделение церкви от государства и запрет партий тоталитарного типа, выступающих против религиозного мировоззрения. В области внешней политики программа предусматривала создание блока государств Центральной и Восточной Европы для организации «третьей силы» как противовеса России и Германии[591]. В то же время Э. Моргевич, став главным редактором нелегального «Бюллетеня» (печатного издания «Руха»), в первом номере журнала выступил против антинемецкой кампании, развязанной В. Гомулкой, и заявил, что признание ПНР со стороны ФРГ не должно увязываться с признанием польской границы по Одре и Нысе[592].
«Рух» остался в стороне от мартовских выступлений 1968 г., так как руководство посчитало организацию пока слишком слабой для этого. Кроме того, участники «Руха» не испытывали симпатий к лозунгам движения. «Мне не нравилось, — вспоминал Э. Моргевич, — что требования студентов не выходят за рамки „социализма с человеческим лицом“. Эти постулаты казались мне недостаточными. Никто ведь не говорил: „Нам плохо, потому что Польша — несуверенное государство. <…> С самого начала мы полагали, что хоть мартовские события и ослабили режим, но они не затронули его природы, так как речь там шла лишь об усовершенствовании социализма, а это ничего принципиально не меняло“»[593]. После волнений 1968 г. в «Рух» вошли несколько участников студенческих выступлений из Лодзи (И. Щенсна, В. Сулковский, С. Тёршмидт и др.). Это были люди социалистических убеждений, враждебно относившиеся к церкви и «пилсудчине», но осуждавшие диктаторскую сторону социализма. Вступая в «Рух», они делали не политический, но моральный выбор, поскольку не видели другой возможности действовать[594]. Новички потребовали от организации более выраженных антитоталитарных установок и, в отличие от прочих членов «Руха», очень рассчитывали на реформаторское крыло ПОРП[595]. Налицо было столкновение двух противоположных концепций. Правые не допускали никаких компромиссов с режимом и отвергали его как таковой, в то же время отдавая себе отчет в устойчивости существующего строя и рассчитывая на враждебность населения к власти, враждебности, которая рано или поздно выльется во всеобщее восстание. Левые, в свою очередь, не только не собирались бороться против общественно-экономической модели Народной Польши, но и отстаивали ее легитимность, признавая лишь «вырождение» режима и требуя немедленных активных действий как продолжения «революции». Разгром организации в 1970 г. помешал окончательному размежеванию этих двух тенденций.
«Рух» оказался наиболее многочисленной нелегальной организацией в период 1956–1980 гг. (следствие выявило 75 участников 1[596]). 38 членов организации имели высшее образование, 14 — неполное высшее, 12 — среднее, 4 — неполное среднее (об остальных данных не имеется). 36 человек происходили из семей интеллигенции, 20 были детьми рабочих, 14 — крестьян, 5 — мелких торговцев. 18 участников работало на момент задержания в инженерно-технической области, 12 — в научных учреждениях, 12 было служащими, 4 — учителями, 4 — священниками, 9 — безработными, 1 — журналистом. 10 членов организации уже имели за плечами опыт антикоммунистической конспиративной деятельности[597]. Отделы «Руха» существовали в Лодзи, Варшаве, Быдгощи, Гданьске, Скерневицах, Люблине, Вроцлаве и Лигнице[598]. В состав организации входило несколько ветеранов АК (самым известным был М. Голембевский — начальник Владимиро-Волынского и Люблинского округов Армии Крайовой), которые, впрочем, играли скорее символическую роль, олицетворяя непрерывность традиции борцов за свободу