5. Провозглашение Третьей республики (постепенно или через общественный взрыв) на основе свободных выборов в сейм и другие органы государственной власти.
Взгляды Мочульского, откровенно и декларативно антикоммунистические, сподвигли Службу безопасности разработать оперативный план по обезвреживанию его сторонников. В конце августа 1980 г., накануне подписания исторических соглашений в Гданьске, признававших независимый самоуправляемый профсоюз «Солидарность», Мочульский был арестован[626].
Движение в защиту прав человека и гражданина сыграло огромную роль в оформлении правого фланга политической оппозиции, которое именно в его рамках впервые вышло из подполья. Дальнейшие события, связанные с появлением независимого профсоюза «Солидарность», показали, что вес деятелей национально-патриотического толка в Польше совсем невелик. В большинстве своем они были оттеснены на второй план социал-демократами из Комитета защиты рабочих, а также лидерами забастовщиков. Это свидетельствовало о некоторой абстрактности их идей, оторванности от нужд народа. Хотя проблема независимости и являлась одной из насущных проблем польского народа, но, как показали последующие события, решать ее надо было в тесной увязке с социальными вопросами, а в этом деятели правого фланга проигрывали своим соперникам из Комитета защиты рабочих. Поэтому в целом (за редкими исключениями) участники Движения в защиту прав человека и гражданина оказались на обочине протеста, хотя их идеи какое-то время были популярны в среде протестующих.
Е. Гедройц и Ю. Мерошевский о формировании восточного направления внешней политики современной Польши[627]
Уроженец Минска Ежи Гедройц — одна из главных фигур польской антикоммунистической эмиграции. Во время Второй мировой войны он служил в рядах польских войск на Западе, а в 1946 г. создал в Риме Литературный институт, который уже в следующем году был перенесен в местность Мэзон-Лафит под Парижем, где образовался польскоязычный ежемесячник «Культура»[628]. Место было выбрано неслучайно: центром послевоенной польской эмиграции являлся Лондон, там базировались органы власти, считавшие себя продолжением независимой Польши. Гедройц же решил ориентировать свое издание не на эмиграцию, а на страну, причем упор сделать на вопросы культуры, так как только в этой области, как он считал, можно выиграть борьбу с коммунистической идеологией[629]. Журнал быстро приобрел популярность: в начале 1960-х гг. власти ПНР признали его (наравне с радио «Свободная Европа») основным центром антикоммунистической пропаганды[630].
Гедройцу удалось найти единомышленника в лице публициста Юлиуша Мерошевского, который хотя и жил в Лондоне, сторонился тамошней эмиграции. Это освобождало его от идеологических скреп и позволяло свободно поднимать весьма щекотливые для поляков вопросы. Именно Мерошевский выработал политическую концепцию, которая легла у основ взглядов «Культуры» как на перемены в стране, так и на выстраивание внешней политики Польши в отношении восточных соседей после падения социалистического строя.
Мерошевский одним из первых в среде эмиграции выступил за признание тех границ Польши, которые были установлены после Второй мировой войны, т. е. за сознательный отказ поляков от претензий на Львов, Вильнюс и Гродно с Брестом. Однако это был лишь первый шаг в его концепции. Вторым шагом должна была стать борьба за независимость Литвы, Украины и Белоруссии. Лишь такое положение, по мысли публициста, могло уберечь Польшу от опасности со стороны России. Кроме того, оно позволило бы наладить мирное сосуществование России и Польши, так как в этом случае исчезла бы почва для их векового противоборства[631]. Мерошевский писал: «Сутью польско-российских отношений всегда было соперничество, и мы это соперничество проиграли, хотя и не в непосредственном столкновении с Москвой, а на Украине. Нам нечего было предложить восточноевропейским народам, кроме эксплуатации и колонизации. Поэтому поляки говорят о ягеллонской идее с восхищением, а украинцы или литовцы — с отвращением»[632]. Поэтому, говорил Мерошевский, полякам пора перестать ностальгировать по восточным землям, а вместо этого бороться за их независимость от России. Публицист указывал: «Требуя от других свободы, необходимо самому признавать ее в отношении украинцев, литовцев и всех народов, угнетаемых Советской Россией. Утверждение, будто к востоку от границы 1939 г. у нас нет никаких интересов, означает применение к другим того же принципа, который мы осуждаем, когда речь идет о нас»[633].
Журнал выступил за диалог с восточноевропейскими народами без каких-либо предварительных условий, что позволило ему наладить сотрудничество с рядом литовских, белорусских, украинских и русских эмигрантов[634]. В 1959 г. журнал вместе с украинскими авторами выпустил антологию «Расстрелянное возрождение» — сборник украинских текстов 1920-х гг. Планировались аналогичные антологии на белорусском и на литовском, однако они не увидели свет. В 1976 г. в Париже возникло Товарищество польско-украинской дружбы. В 1977 г. в Эдмонтоне при участии Гедройца была проведена первая польско-украинская конференция историков и литературоведов, а «Культура» вместе с рядом советских (В. Буковский, Н. Горбаневская, В. Максимов, А. Амальрик), чехословацких и венгерских диссидентов обратилась к читателям с «Декларацией по украинскому вопросу», где не только обращала внимание на стремление к независимости народов, населявших СССР, но и указывала, что в ликвидации «советского колониализма» заинтересованы также и русские.
Из русских авторов в журнале публиковались Борис Пастернак, Андрей Сахаров, Александр Солженицын, Юлий Даниель. Редактор возникшего в 1974 г. журнала советской эмиграции «Континент» Владимир Максимов приезжал к Мэзон-Лафит, чтобы «поучиться, как делать журнал»[635]. В 1975 г. на страницах «Культуры» основатели «Континента» (в том числе И. Бродский, А. Синявский, В. Максимов, В. Некрасов) опубликовали свою декларацию «Мера ответственности». При этом Гедройц сторонился той части русской эмиграции, которая была связана с «белым» движением и нацистскими коллаборационистами, поскольку и те и другие выступали за «единую и неделимую Россию»[636].
Геройц и Мерошевский не ставили знака равенства между Россией и СССР, в отличие от значительной части польской эмиграции. В рамках своей концепции Мерошевский призывал «европеизировать» Россию, т. е. включить ее как активного партнера в систему европейских государств. Именно такое положение должно было, по мысли публициста, уберечь Польшу от опасности с Востока. Пока же существует «железный занавес», говорил Ю. Мерошевский, «не мы европеизируем Россию, а Россия тянет нас в Азию».
При этом учитывались политические резоны такого выбора. В разговорах сотрудников «Культуры» повсеместно было принято убеждение, что если поляки не призна́ют права украинцев на Львов, а литовцев — на Вильно, то эти народы заключат антипольский союз с Германией, которому Запад, во имя мира и демократии, не будет препятствовать[637]. Гедройц заявлял: поиск западной поддержки для польских территориальных претензий на Востоке абсурден. В такой ситуации поляки должны уяснить себе, что чем сильнее их позиции на востоке, тем больше будут с ними считаться на западе[638]. В стремлении убедить оппонентов он использовал даже и такой довод: «Ненависть к России [среди народов Восточной Европы] имеет стихийный характер, и в наших интересах использовать ее для налаживания польско-украинского и польско-белорусского сотрудничества». Твердо придерживаясь курса на это сотрудничество, Гедройц последовательно отказывался помещать на страницах журнала материалы, которые могли вызвать раздражение у литовцев, белорусов или украинцев[639]. Гедройц и Мерошевский отвергали также предложения договориться с СССР за счет указанных республик (на чем настаивали так называемые «ялтинцы», т. е. деятели крестьянской партии во главе со С. Миколайчиком и христианские демократы К. Попеля, пытавшиеся удержаться на польской политической сцене в послевоенный период[640]). Мерошевский в 1975 г. писал, что отношения с Украиной нельзя трактовать как средство давления на Россию, поскольку тогда получалось бы, что позиция Москвы имеет для Польши большее значение, чем позиция Киева. Между Польшей и Украиной, указывал Мерошевский, Россия всегда выберет Украину, независимо от того, будет ли Польша полностью суверенным государством или останется советским сателлитом. Поэтому нет смысла мечтать о пересмотре отношений с Россией за счет отказа от близости с Украиной[641]. В далекой перспективе Мерошевский и Гедройц предполагали создание федерации центрально- и восточно-европейских стран на равноправной основе с Польшей. Гедройц видел следующие преимущества такой федерации: 1) она станет фундаментом нового демократического устройства послевоенного мира и явится препятствием для национализма; 2) федерация будет обладать достаточными ресурсами для противодействия немецкой, советской или какой-либо иной экспансии; 3) федерация гарантирует общую безопасность в случае военного конфликта; 4) федерация позволит решить проблему нацменьшинств; 5) новая политическая реальность породит новые культурные импульсы. Однако идея федерации оказалась малопривлекательной как для огромной части польской эмиграции (поскольку не решала проблемы восточной границы), так и для украинской (чьи лидеры в большинстве своем вообще не хотели входить ни в какую федерацию с поляками). По сути дела, единственными сторонниками федерации с украинской стороны были председатель Украинской национальной рады Я. Стецко и постоянный автор «Культуры» Б. Осадчук