Сережа наконец оторвался от своей писанины и с удивлением посмотрел на сестру.
— Как будто не знаешь — все предметы…Ань, ты чего, а?
— Я спрашиваю, что еще надо сдавать в летное училище.
Он положил ручку и обхватил стриженую голову руками. Прошло несколько минут в полном молчании.
— Как ты догадалась? — спросил он.
— Не знаю. Озарение.
— Ань, я хотел тебе сказать, но позже… Если честно — трусил. Я ведь понимал, что ты расстроишься.
— Спасибо за заботу.
— Ань, ну не сердись…Черт!.. Ну не могу я иначе, пойми. Мне на роду написано быть военным летчиком. Так сложилась вся моя жизнь. Я просто никак не мог в себе разобраться. А теперь точно знаю, что иного пути мне нет!
— Сер… Сереженька. — Аня не выдержала и расплакалась. — Это опасно… ведь это армия…казармы…Боже мой!..А вдруг ты разобьешься в самолете?…Или покалечишься, как папа…
— Аня, ну перестань, да что ты в самом деле! — Сергей обнимал сестру и вытирал ей слезы, как будто это он был ее старшим братом. — У страха глаза велики. Риска не больше, чем на улицах Москвы, уверяю тебя. Все будет отлично, вот увидишь. А ты будешь ко мне приезжать.
— Куда?! — еще пуще испугалась она.
— В Краснодар. Я буду поступать в Краснодарское высшее военное авиационное училище летчиков, сокращенно КВВАУЛ. — Сережа воодушевился. Ему определенно было приятно говорить на эту тему. — Я все выяснил: сдавать надо физику, математику, русский — диктант, физкультуру; узнал, когда экзамены, только сначала надо пройти медкомиссию. Я уже прошел предварительно в военкомате и получил направление. Анютка, я абсолютно здоров! Будет еще профессионально-психологический отбор, но самое опасное — барокамера, многие срезаются. Поэтому я занимаюсь — тренирую вестибулярный аппарат. Короче — я не хромой, не косой, физически подготовленный, в голове тоже кое-что имеется, надеюсь, что пройду. Юрка и Пашка туда же поступают и еще ребята из нашего класса.
— Матвей уже в курсе?
— Да, я разговаривал с ним по телефону.
— И как он воспринял внезапную весть?
Сережа разулыбался:
— Сказал, что всегда это знал.
Глава 16
— Хочешь неприличный анекдот на авиационную тему? — предложила Валя.
— Давай, — вяло отозвалась Анна. Была пятница, рабочий день подходил к концу, и она порядочно устала.
— Ругаются две гарнизонные шлюхи, одна говорит: «Ты, старая кошелка, никому больше не нужна». Другая: «А от тебя даже летчиков воротит». — Валя сама же расхохоталась. — Я, конечно, смягчила выражения.
— К чему ты мне это рассказываешь? — хмуро осведомилась Аня.
— К тому, чтобы ты прекратила думать о своем летуне. Исхудала вся, на себя стала не похожа. Нашла героя! Недаром у них репутация бабников.
Аня устало вздохнула:
— Глупая ты, Валентина. Нахваталась всякой похабятины и мне пересказываешь. А то, что в авиацию берут только самых крепких и здоровых парней, я и без тебя знаю.
— Во-во: «А я люблю военных — красивых, здоровенных…», — пропела Валя.
— А ну тебя, — уже с улыбкой отмахнулась Анна. Зазвонил ее мобильник. Аня взглянула на дисплей. — О, Сережа… Да, золотко…Конечно могу…Жди, сейчас подъеду…Зайти к Артуру? Зачем?..Ну, хорошо, раз ты просишь…
Придется заехать на Сретенку, — сообщила она Вале. — Кажется, у Сережи бурное объяснение с Огнивцевым.
— Вот тут я полностью на стороне Артура. Ведь это уму непостижимо: отказаться от карьеры, популярности, гламурной жизни, денег, в конце концов, и для чего?! Для того, чтобы пойти в армию! Кому-нибудь рассказать — умрут со смеху.
— Только не надо про Огнивцева. Большего негодяя трудно сыскать. Сережа мне как-то проговорился, что этот лощеный хлыщ подкладывает своих моделей под нужных людей. Он у меня с самого начала вызывал отвращение. Сколь не кривляйся, а сущность наружу выползет.
— Ой, ой, Огнивцев чудовище, а девчонки у него непорочные жертвы, которых принуждают продаваться. Так что ли? Как будто не знаешь, в какое время живешь.
Ты тоже хороша, пошла у мальчишки на поводу. Что он соображает в своем щенячьем возрасте? Голова забита романтикой, на брата насмотрелся. Он гонится за мечтой и выглядит сейчас как ископаемое — молодежь стала прагматичной, все хотят больших денег, успеха, как раз того, от чего он легкомысленно отказывается. Все это далось ему слишком легко, и потому не имеет для него цены.
— Да, ты абсолютно права. Это не имеет для него никакой цены, — задумчиво подтвердила Анна. — Только он не ископаемое…и еще я думаю, что стало бы с нами всеми, если бы не было таких мальчишек как Сережа. Знаешь, Валюш, мы ведь очень редко смотрим в небо, все больше себе под ноги, занимаемся своими делами, а там в это время, в холодной лазурной вышине, летают чьи-то братья, возлюбленные, мужья — быстрые и незримые, как ангелы-хранители, не требующие признания. Изредка при хорошей погоде вдруг заметишь случайно след — белый нескончаемый шлейф, что тянется за невидимой точкой, и может быть, лишь ребенок покажет пальчиком: «Мама, смотри, самолет!»
Валя уставилась на подругу с красноречивым укором, затем покачала головой:
— Да-а, это любовь! Пожалуй, пора за тобой записывать, а то пропущу рождение нового поэта, блин!.. Ладно, подруга, я пошла, а ты за рулем все-таки смотри перед собой. — Она замешкалась у порога. — Меня дома Генка ждет, пьянь и рвань, до пятницы не смог дотянуть, шлялся где-то вражина, приперся за полночь в скотском состоянии, драный, грязный, обоссанный, кейса нет, — видать, кто-то к рукам прибрал…Э-эх! А ты о небесах…
Приемная Огнивцева оказалась пуста. Секретарша отсутствовала, поэтому Аня не раздумывая направилась к двери, чтобы войти в кабинет без приглашения. У двери замешкалась: из кабинета неслись крики — голос несомненно принадлежал самому хозяину, хотя Аня узнала его с трудом. В такой ипостаси Артур перед ней еще не выступал.
— Сука! — орал он на кого-то во все горло. — Дура, ничтожество! Я за что тебе деньги плачу, шваль? А? Это что?! Вот эти тряпки на тебе откуда? А побрякушки? Я тебя спрашиваю! Может, ты сама их заработала? Деревенское отродье! Плебс! Таких голодных шавок в Москве тысячи, только свистни. Или думаешь, я тебе замену не найду? Тварь паганая! — раздался звук пощечины и сдавленное женское рыдание. — Распустились все! Ты что из себя корчишь, шлюха подзаборная? Будешь делать, что я сказал, или можешь убираться на все четыре стороны, уж я позабочусь, чтобы тебя вышибли из Москвы к едрене фене!
В приемную из коридора вошла знакомая Ане секретарша Дина.
— Ой, здравствуйте, — ослепительно улыбнулась она, ничуть не смущаясь доносившимися из-за двери кабинета криками. — Прошу вас присесть ненадолго, Артур Леонидович сейчас освободится. — Дина удрученно вздохнула, потупив глазки: — Шеф сегодня не в духе, на всех бросается. Говорила Наталье, лучше не заходи под горячую руку. Вот, теперь пожинает.
— И часто Артур Леонидович так…горячится? — поинтересовалась Аня. — Впрочем, мне нужен был Сережа, я рассчитывала застать его здесь.
— А-а, так он ушел. — Дина наклонилась к Ане и перешла на доверительный тон. — Ваш брат и Артур сильно повздорили. Оттого сейчас Артур рвет и мечет, на других злость срывает. Насколько я поняла, Сергей отказался подписывать какой-то контракт и еще чем-то сильно подвел шефа.
— Ну, это уже проблемы Артура Леонидовича, — сказала Аня и встала. — Вы бы ему воды отнесли, чересчур гневается, как бы его удар не хватил.
Она вышла из здания, села в машину и поехала домой. Набрала номер Сережи:
— Привет. Хорошенькое дело, я по твоей милости кружу по Москве в час пик, приехала на Сретенку, а тебя и след простыл.
— Анют, прости. Я совсем отключился. Сначала Огнивцев со своим ором, а тут Матвей позвонил. Я и выскочил как угорелый. Мы сейчас дома. Давай скорей приезжай.
— Кто — мы? — задохнулась Аня. — Матвей с тобой?
— Ну да! Говорю же, он недавно приехал и позвонил. Юля с Темкой тоже подошли, так что все в сборе. Ань, я накупил продуктов, а хлеб забыл. Купи по дороге, а то мне лениво снова выходить.
— Да, конечно… — пробормотала Анна и нажала на кнопку отбоя.
Нет, к встрече с Матвеем она совершенно не готова. Что делать? Как держаться?.. Лучше всего с презрительной холодностью…Да, надо его не замечать. Приехал к брату, пусть с ним и общается… Тьфу, дурища! Пахнет дешевым водевилем. А как, как?! Может, не ехать домой? Не годится. Там Темка, он ждет маму. Бедный малыш, ему нужна любящая, заботливая мать, а не истеричная женщина, обезумевшая от присутствия бывшего любовника. Хорошо, а если взять себя в руки, держаться просто, как будто между ними никогда ничего не было. Пожалуй, это выход…Он, естественно будет вести себя так же, разговаривать с ней, как с чужой, смотреть равнодушным взглядом…Господи, да ведь этак можно сойти с ума!
Внезапно ее осенило. Она набрала номер матери:
— Мам, ты дома? Одна? А Савелий Николаевич?
— Он сегодня дежурит в клинике. А что случилось?
— Я приеду к тебе с Тёмкой и останусь на ночь.
— Прекрасно, я очень рада. Только голос твой мне что-то не нравится.
— Все в порядке, мамуль. Жди, скоро приедем.
Следующий звонок Юле:
— Одень Темку на выход, положи в пакет его пижамку, носочки, тапочки и ждите меня во дворе через десять минут. Скажи ему, что мы поедем к бабушке Лизе.
«Вот так, все уладилось. Да, надо купить хлеба. Ничего, попрошу Юлю снести им наверх. Пусть сами ужинают, беседуют, развлекаются, хоть на голове стоят. А я проведу вечер со своим ребенком».
Когда она въехала во двор своего дома, Юли с Тёмкой у подъезда еще не было. Аня достала румяна и слегка тронула щеки кисточкой. Бледное худое лицо и большие темные глаза, горящие нездоровым блеском. Удручающее зрелище.
Дверца с другой стороны неожиданно открылась, и в машину сел Матвей.
Аня выронила коробочку с румянами и вперилась ему в лицо огромными глазами.
— А… а где Артем и Юля? — пролепетала она.