— Я не хочу, пойми.
В голосе Тильды скользнули слезливые нотки. Боится. Боится, но надо решиться. Иначе замерзнет. И никак по-другому не выяснить, чего им ждать от Греты.
— Поужинаешь, и полетим, — поставил он точку в разговоре. На душе было муторно. И не было сил смотреть Тильде в глаза.
До вечера она не сказала ни слова. Лежала на своем одеяле, свернувшись в комочек, и притворялась спящей. Он тоже притворялся, что его ничего не интересует больше, чем погода снаружи. Усадил ящера на входе и сидел там. Изредка ветер приносил в пещеру листочки ив и берез, и дракон выметал их вон одним движением. Они обиженно шелестели, пытались удержаться, прилипая к хвосту. Маард был безжалостен даже к листьям.
— Тиль, темнеет. Что у тебя на ужин? — спросил он, не оборачиваясь.
Ответа не последовало. Ясно. Обиделась. Да, вот такой он гад. Значит, придется тоже молчать и делать скорбный вид. А то решит, будто ему все равно, что она обижена и ей плохо. Ребенок, подумал он с внезапным раздражением. Капризная избалованная девчонка. И спохватился: да что это с ним? Забыл, кого и куда отправляешь?
Ящер поскреб когтями камень у входа и прошел обратно в пещеру. Тильда ела кашу из жестяной банки, нахохлившись, как больная птаха. А может, действительно нафиг? Плюнуть на все, не отдавать ее никому, греть своим теплом?..
— Тии… Если страшно — не полетим. А?..
Она отставила банку, посмотрела на дракона виновато.
— Я тебе верю. Раз ты говоришь, что все будет хорошо — так и будет. — Помолчала и добавила: — Прости меня. Мне просто немного не по себе и не хочется с тобой расставаться.
Дракон засвистел и лизнул девчонку в ухо. Чувствует, что рыжей тяжело, пытается утешить по-своему. Так. Хватит нежностей. Не раскисать.
— Давай-ка нос выше. Тиль, все будет отлично. Погостишь немного у Греты, а то за две недели со мной уже забыла, что такое нормальная еда и цивилизация, — сказал Маард, стараясь, чтобы голос звучал пободрее.
Рыжая тускло улыбнулась. Погладила драконий нос, вызвав у зверя бурю восторга: ящер улегся на бок и подставил девушке нежное подкрылье. Хвост радостно выбивал дробь по каменному полу. Ну хоть кто-то радуется и не страдает паранойей. Тильда послушно уселась на корточки и принялась гладить изнанку крыла.
— Вещи с собой не бери. Все равно ничего полезного в сумке нет, а то, что нужно, Грета тебе даст сама.
— Я пистолет возьму.
— Нет. Оставь здесь.
Вскинула голову, метнулся в глазах испуг и непонимание.
— Почему? Так я хотя бы смогу защититься!
— Тиль. Послушай. Пистолет не нужен. Во-первых, никто стрелять не будет. Во-вторых, ты не сможешь сама. А если попробуешь — навредишь себе. Ты ведь стрелять не умеешь…
— Ну и что? Когда в руках оружие — меньше желания сунуться! — уверенно заявила девушка.
— Нет. Это как красная тряпка для быка. Возникнет ситуация — кому-то будет повод в тебя стрелять. Пойми. Ты не сможешь. А они — смогут.
Засопела упрямо. Пальцы, гладящие крыло, напряглись.
— У меня и шанса не будет — у безоружной.
— А у вооруженной револьвером с тугим спуском и не умеющей стрелять?
— Все равно! — воскликнула она, резко поднимаясь на ноги.
— Тихо-тихо. Из этого пистолета убили твоего отца, Тиль. Ты об этом подумала? Зачем его тебе дали? Зачем тащить его с собой?
Девушка задумалась.
— Тогда верно. Маард, давай его в озере утопим?
— Не стоит. Пусть лежит в сумке. Сумку я спрячу до твоего возвращения. Хотя… Достань. Хочу поглядеть кое-что.
Тильда пошарила в сумке, выудила револьвер. Подала осторожно, боязливо. Маард про себя вздохнул: нет, малыш, ты стрелять не способна. Даже если припрет — не сможешь. Посмотрел на револьвер, запоминая номер. Надо посмотреть, чье это. Скорее всего, ничье и куплено на черном рынке. Но все варианты надо учитывать.
— Все, убирай. Спасибо. И вообще упакуй вещи по максимуму.
— Зачем? — удивилась Тильда, пряча револьвер в сумку.
— Если вдруг тебя будут искать тут — я успею спрятать то, что может выдать твое присутствие. А сам я все не соберу. Поэтому приведи все в такое состояние, чтобы я мог схватить и унести сразу. Давай.
Пакуя вещи, она немного успокоилась. Ну да — механическая работа, не требующая вдумчивости, сама по себе терапия. И это хорошо, подумал Маард. Меньше ненужных мыслей.
— Все… — вздохнула девушка, пристраивая на сумку свернутое одеяло. — К переезду готова.
— Это не переезд. Это поездка в гости. Развлекательного характера, — весело сказал Маард. — Седлайте коня, сударыня!
Она снова медлила — как тогда, когда он относил ее в Земляничные поляны. Часто отвлекалась на поглаживания дракона, медленно закрепляла веревочную упряжь. Темнело, и Маарду все никак не удавалось разглядеть выражение ее лица. Запомнить…
Закончив с упряжью. Тильда обняла дракона за шею. Прижалась тесно-тесно.
— Маард… Мне тебе и оставить нечего на память.
— На какую память? Мы не расстаемся. Ты едешь в гости.
— Да. Все верно. Я вернусь, — она тихонько засмеялась. — Еще окорочков тебе привезу. Только, Маард, я…
— Что? — шепнул, склонившись к самому уху.
— Я хочу, чтобы ты знал одну вещь.
— Тссс… Успеешь. Я тебе тоже не все сказан, маленькая. Все впереди. Давай, Тии, садись.
Подставил крыло под маленькую ногу, легко вскинул девушку на спину. Она повозилась, устраиваясь поудобнее и затягивая узлы, потом пошлепала ящера по шее ладошкой:
— Летим!
Дракон фыркнул и с топотом помчался на выход. Ну прям породистый скакун, усмехнулся Маард про себя. Ветер ударил в грудь, подхватил по-дружески под крылья, поднял на ладонях в темное небо.
Ничего не случится. Ничего не случится. Вот Тильда, теплая, такая родная. Она рядом. Он доверяет ее одному из немногих людей, которому вообще когда-либо доверял. Грета умная женщина. Она сбережет его девушку. А потом он проводит ее туда, где никто не тронет. Где Тиль будет в безопасности. Гарантированно.
— Маард! — прокричала Тильда. — А можно выше? Туда, где луна? Чтобы видеть, как мир засыпает!
Вспомнил, что она боится высоты и всегда жмурится, когда он взлетает. Обернулся. Девушка смотрела на него сияющими глазами.
— Можно мне?..
— Конечно, принцесса! Крепче держись!
Рывок ввысь. Упасть в россыпи звезд. Тильда, это совсем не страшно, смотри же! Небо — оно бездонное, оно не причиняет боли, об него нельзя удариться. Свобода. Теплые волны бескрайней вечности. Покой. И столько звезд, что не объять взглядом…
— Смотри! Вон город! А вон колесо обозрения! И фонтан подсвечивается! Ой, как здорово! И дорога — как Млечный путь! Выше, Маард! Выше!
Смеется. Довольная, счастливая… Что может быть дороже сейчас? Плавно, ящер, осторожнее. В таком восторге недолго и свалиться. Не торопись. Грета подождет. Покатай мою девочку. Пусть улыбается, пусть все на свете забудет. Ночь-то действительно красивая. Свежая, все еще хранящая осколки летнего тепла. И листьями пахнет — даже на такой высоте. Только тут этот запах острее ощущается. Ничего ему не мешает. Дыши, Тиль. Смотри, как хорошо. Улыбайся. Я с тобой.
— Держись крепче! — крикнул Маард, не оборачиваясь.
Почувствовал, как Тильда прижалась к нему плотнее.
Теперь можно и похулиганить — порадовать свою драгоценную ношу. Дракон спикировал к каскаду фонтанов, пронесся над сонной водной гладью, взметнув крылом веер сверкающих брызг. Тильда восторженно взвизгнула, расхохоталась.
— Еще! Еще!
Новый вираж, снова летят звонкие брызги. Вынырнула одна из сонных русалок — пришлось вспомнить об осторожности — уйти ввысь. Усмехнулся, представив, о чем подумали операторы водяных дев.
Так. Хорош. Соберись, Маард. Пора.
— Тиль, ты как?
Она все еще сияла, как новогодняя елка. Большой палец вверх: отлично. Так не хочется все это портить. Видеть, как в глаза возвращается страх. Как тает детская счастливая улыбка. Нет, он не сможет. Значит, помедлим еще мгновение.
— Ты такая красивая, маленькая…
Все. По прямой — к площадке перед выходом для персонала НайнФлэгс. Вон Грета. Ждет. Судя по тому, как она туда-сюда расхаживает, уже злится. А Тиль пусть улыбается. Секунды так дороги…
38
Нечасто встретишь такого фанатика своего дела, как Ингрид Ларсен. С утра до вечера она либо сидела, зарывшись в бумаги, либо наблюдала за тренировками, либо что-то обсуждала с коллегами за закрытыми дверями. Маарда на совещания не пускали, но судя по поникшему виду его подопечной после собраний, дела шли не так гладко. Она возвращалась в домик на окраине базы, несколько минут сидела в кресле, обняв себя за плечи, словно ей было холодно, а потом зарывалась в очередную партию принесенных с собой бумаг. Снова барабанила по клавишам ноутбука или гневно черкала в документах карандашом. Маард на кухне заваривал чай, готовил нехитрые салаты и доставал запасенные в холодильнике бутерброды. Он сам носил их из столовой, заметив, что госпожа Ларсен пропускает завтраки и обеды и часто остается голодной.
На Игоря Ингрид почти не обращала внимания. Будто он был кем-то вроде собаки. Одной-двух реплик хватало для обмена приветствиями либо пожеланий спокойной ночи, или когда надо было объяснить, куда нужно сопроводить. А на большее он и не претендовал. Его не развлекать даму разговорами приставили. Установившийся за несколько дней новый ритм жизни расслаблял. Тянуло в сон. Тишина будто выпивала силы. Накатывало желание вырваться хоть на час в спортзал, но Маард все же был на работе. Охранял похожую на религиозную фанатичку молодую женщину от тараканов в ее голове.
«Апостолы», встречая его в столовой или в коридорах административного корпуса, делали многозначительные лица: молодец, мол, Маард, с такой дамочкой, наверное, не соскучишься. Грета смотрела исподлобья и даже не здоровалась. Пару раз подходил Алекс, заводил разговоры ни о чем. Будто что-то хотел спросить, но не решался. Или просто скучал, кто его разберет…