— Мама, я забыл раньше спросить: что здесь делал тот тип из «Сан Бич»?
— Понятия не имею. Я слегка испугалась. Ты же знаешь, не в моих привычках завязывать знакомства на отдыхе. Странный он. В нем есть что-то такое… такое…
— Подозрительное? Это мог быть он. Психопат. Сумасшедший администратор, выбирающий жертв из списка желающих поиграть в теннис. Всем, кто играет ниже среднего, перерезает горло скальпелем, — проворчал Бука.
— В таком случае, твоей маме пора попрощаться с жизнью. Ты к этому клонишь? Надо было учить меня играть в теннис, а не разбивать в пух и прах, дрянной мальчишка. Все это не смешно. Я напишу отцу, что мы возвращаемся. Один реальный труп и еще один предполагаемый для двух суток отпуска — перебор.
— Не выйдет: следующий самолет будет только в воскресенье. Напиши ему обычную эсэмэску: солнце печет, Бука — сама воспитанность, чмоки. Зачем его волновать? У него ведь полно работы. Ты же знаешь, что он предпочел бы поехать с нами, а не торчать в пыльной Варшаве и играть в «кроликов».
— Сходи в магазин за водой. Хорошо, возьми колу и донатсы.
Я быстро включила Интернет. Мне вовсе не хотелось мешать сочинению мужских детективов, но ведь мы сами оказались в гуще криминальных событий, и я считала, что муж должен об этом знать, пусть даже наша история стилистически не сочетается с его романом. Кроме того, я боялась, что денег на обратные билеты не хватит. Поменять свои без доплаты, скорее всего, не удастся. Опять такое чувство, что здесь кто-то есть. Похоже, я начинаю сходить с ума. Повсюду мне мерещатся чьи-то взгляды. Злые глаза, следящие за каждым моим движением. Я закрылась в ванной. С ноутбуком на коленях.
Письмо от Пикселя уже пришло. Я читала его, как зашифрованное послание с другой планеты, и не только потому, что в Варшаве было пятнадцать градусов и лил дождь. Половина откровений моего мужа сводилась к уже почти, почти решенным проблемам с недостаточно эффектной первой фразой романа. Хм… Человек, читавший Камю, должен бы знать, что всерьез гнать такую пургу — пошло. Вторая половина письма состояла из злопыхательств на тему «потребительского рая для среднего класса», в который попали мы с Максом. И еще какой-то ироничный вздор о новом телешоу, снимающемся на одном из этих теплых островов. Якобы сюда привозят пары «мужчина — женщина» и велят им делать странные вещи, и всё это снимают. На рекламу этого идиотического шоу тратят огромные деньги, потому что от его успеха зависит судьба какого-то канала.
Блин, мне-то что до этого?! Хорош рай — с бассейном, полным кровищи. Еще один долбаный революционер нашелся. Гонял бы лучше своих кроликов.
Если у меня и было желание скрыть, что тут у нас происходит, то теперь оно улетучилось. Разумеется, он станет волноваться, но ведь и мое состояние спокойным не назовешь. Я с остервенением стучала по клавишам и, едва успела нажать «Send», как раздался стук в дверь.
— Мама, какие мы все-таки идиоты. До вечера отсюда, естественно, никого не выпустят. Внизу полный бардак: на вертолете прилетели двое из Барселоны. Спецы по перерезанным глоткам. Но Веронику пока не нашли. Как думаешь, крышу уже проверили? Там есть такие устройства для нагревания воды, верно? Что ты делаешь в сортире с ноутбуком? Я же сказал, чтобы ты ему ничего не писала. Все о’кей. Ситуация под контролем. Завтра все закончится, и мы выбросим из головы эти трупы. Вот увидишь. Только как я выдержу без колы? Даже бар не открывают.
— Да я и залогиниться не успела, — соврала я. — Само собой, я не стану его тревожить.
— Там что-то происходит. Они приковали Каи наручниками к бильярдному столу. Спустись и попробуй что-нибудь разузнать. Ведь он не виновен. Скажи им об этом. Самое большее, на что он способен — по пьянке столкнуть ее в бассейн, но распять… Нет. Это точно не Каи. А, и спроси, посмотрели ли они записи, сделанные камерами наблюдения.
— Позволь им поработать. Может, они и не семи пядей во лбу, но ведь ты о них ничего не знаешь. Дай им шанс. Я сейчас вернусь. Никому не открывай.
На каждом этаже сновали полицейские. Они заталкивали возмущенных постояльцев обратно в комнаты. Ничего не объясняли. Просто закрывали двери. Я проскользнула на боковую лестницу, ведущую прямо к площадке над бассейном. На ступеньках сидели молодожены и о чем-то шептались. У нее были красные глаза. Подходящее время для выяснения отношений, ничего не скажешь. Ребята смотрели на лесенку, от которой час назад отвязали Хайди. Теперь она лежала там в черном мешке.
Я спросила, известно ли им, что случилось. Кивок. Внимательно оглядев их взлохмаченные головы, я в очередной раз дала себе слово, что больше ни за что с ними не заговорю. Проклятая «Любовь с первого взгляда». Наверняка они выиграли эту неделю на Балеарских островах в подобном говенном телешоу.
Что там Макс говорил о камерах? Кажется, тут не ведется наблюдение. Но над моей головой в небольшом углублении в стене мигал красный огонек. Точно такой же я заметила над дверью мужского туалета. Неужели они были тут и раньше? Бука оказался наблюдательнее меня?
Полицейские принялись укладывать мешок на носилки, а Каи — заталкивать в фургон. Маргерита стояла возле бассейна. Силы ее иссякли. Она прислонилась к стене. От нее больше не требовалось быть энергичным и деловитым администратором. Она расплакалась.
— Знаешь, где была Вероника? На крыше, прикованная к…
— …системе нагревания воды? Да?
— Откуда ты знаешь? Ведь там не было никого, кроме полицейских. Боже, ее тело страшно изуродовано. Да еще на такой жаре! Она почти целиком сварилась. — Маргерита не успела добежать до туалета.
— Что вы здесь делаете? Пожалуйста, немедленно вернитесь в свой номер! — Инспектор Кравец меня по-настоящему напугал. Настолько, что я опрометью кинулась наверх.
В кранах не было горячей воды. А Бука еще раньше услышал крик соседей, доносившийся из ванной. Он деловито поинтересовался, возможно ли технически, чтобы из крана текла кровь Вероники. «Возможно?» — упорствовал мальчишка.
Я не отвечала. Этот ребенок меня поражал.
— Мамочка, пожалуйста, скажи им, что вскоре они обнаружат еще одну девушку. Закопанной в землю или повешенной на высоком столбе. Хотя нет, их будет две. Здесь есть старый маяк?
— Да, но добраться туда можно только на лодке, — ответила я. Спорить с ним было бессмысленно. Хотя на два новых трупа мне тоже соглашаться не хотелось. — Но почему он убивает? Извращенец? Псих? Надо сказать, не слишком изобретательный, раз даже двенадцатилетний мальчишка может подобрать ключ к его шифру, — пыталась пошутить я.
— Он не псих. Во всяком случае, не псих в привычном нам смысле. У него есть цель. И она заключается не в том, чтобы навести на всех ужас при помощи отрезанных пальцев; он не шьет себе нарядов из кожи своих жертв. Я вот что думаю. Он убивает девушек, чтобы скрыть только одно убийство. Как в «Убийствах по алфавиту» Агаты Кристи…
— Ты же говорил, что ее книжки наводят на тебя тоску. Ты не читал «Убийства по алфавиту».
— Но папа читал… — начал было Бука, однако тут же осекся и, что совсем удивительно, смутился.
— Ты ему звонил, обманщик! И что, по-твоему, он, не отходя от письменного стола в Варшаве, определит, кто убивает девушек на Майорке? Он ведь в жизни не видел вблизи ни одного трупа.
Они оба привели меня в бешенство. Я попыталась прошмыгнуть в ванную, спрятав компьютер под полотенце.
— Даже не думай, мама! — остановил меня Бука на полпути. Полотенце съехало с лаптопа. — Ты обещала, что не станешь ему доносить.
— Что значит — «доносить»? Он твой отец и должен, вместо того чтобы нести всякий бред, вытащить тебя отсюда. А заодно и меня. Вашу мать, я больше не выдержу!
— Даже четвертое убийство не даст тебе права выражаться. Сама меня этому учишь, — ядовито усмехнулся Макс.
— Как еще «четвертое»? Мне вполне достаточно двух. Забудь про свои детективы. Это настоящая жизнь, а точнее, настоящая смерть.
— Я бы, конечно, забыл. Но как раз, когда ты спускалась узнать о Веронике, я вышел на балкон. И там стоял он. Этот Кристиан из «Сан Бич».
— О, Боже! Это его рук дело, точно. Они ведь всегда возвращаются на место преступления, да?
Я помчалась вниз. По дороге едва не сбила с ног двоих полицейских. Мне нужно было немедленно увидеть Хорхе Кравеца. В конце концов, я свидетель, точнее, мать свидетеля, обнаружившего первую жертву, и должна с ним поговорить.
— Сеньора, вы что-то вспомнили?
— Этот человек из отеля «Сан Бич», Кристиан, администратор… Он появился тут перед тем, как были совершены убийства. А до этого спрашивал у меня номер комнаты. Я там играю в теннис с сыном. Резервировала корт, этот вопрос меня удивил. А еще больше удивило его появление здесь посреди ночи. Он странный. Улыбается так, будто знает гораздо больше всех, а его взгляд пронизывает насквозь, — начала перечислять я.
— Сеньора, вы психолог? — поинтересовался Кравец.
— Нет, журналист. Но у меня есть интуиция, которая до сих пор не подводила.
— О’кей. Мы проверим его. Как себя чувствует ваш сын? — спросил он вежливо.
— Сын? Отлично: для него это — задача, которую он уже почти решил. Кстати, он спрашивает, посмотрели ли вы записи, сделанные камерами наблюдения. Там может оказаться что-то важное. Кроме того, он утверждает, что будут еще два трупа. Один должен болтаться в воздухе, а второй — лежать в земле, но не целиком. На поверхности останется голова. А может быть, ноги? Впрочем, какая разница, что именно. Во всяком случае, вы их найдете без труда, а я все равно свихнусь гораздо раньше, — обреченно закончила я.
— Возможно, ваш сын тоже обладает интуицией. Но здесь нет ни одной камеры, — сухо произнес Кравец. — Эти красные лампочки — бутафория. Администратор сказала, что их установили для видимости, когда у постояльцев начали пропадать мобильные телефоны. Помогло, кстати.