Нас только видят, как мы губами шевелим.
Достоевский. «Преступление и наказание». «Идиот». «Бесы».
Толстой. Разговор о литературе. Вполне.
Достоевский. «Братья Карамазовы». «Подросток». «Двойник». «Униженные и оскорбленные».
Толстой. А я, представьте, Шекспира выше сапог не ставлю.
Достоевский. «Сон смешного человека».
Толстой. И Пушкина не люблю.
Достоевский. «Игрок».
Толстой. Да вы сядьте, так лучше.
Достоевский. Мне постановщик стоять разрешил, я нервный.
Толстой. Только стекло не разбейте. Вам известно, что мы за стеклом?
Достоевский.Известно. Вот. (Смотрит в зал через невидимое стекло.) Как в аквариуме.
Толстой (глядя на Достоевского). Ну и что вы там видите?
Достоевский. Вижу участников Конгресса.
Толстой. Много?
Достоевский. Да так… Собираются… На нас глядят.
Толстой. Да? (Тоже смотрит в зал.) Ну, это еще не много. Федор Михайлович, продолжаем общение. Не на них смотрите, смотрите на меня.
Достоевский (прохаживаясь). «Дневник писателя» за 1878 год. «Дневник писателя» за 1879 год. «Дневник писателя»…
Толстой. Как вы подготовились хорошо! Прямо-таки в образ вжились, а переживаете.
Достоевский. «Крокодил, или Необыкновенное происшествие в Пассаже»…
Толстой. А вот на вашем месте был из нашего драматического актер… Женька Филимонов, так тот ничего не читал – ни «Идиота», ни «Игрока». Мы с ним все о футболе беседовали… Любите ли вы футбол, как люблю его я?
Достоевский. Не очень люблю.
Толстой. Зря. А теперь с флюсом дома сидит. Бедняга. Нет, вы больше похожи. Вылитый, как на картинке…
Достоевский. Еще «Неточка Незванова», «Бедные люди»…
Толстой. Это да… А у меня «Война и мир», «Анна Каренина»…
Достоевский. И вы… тоже… на Толстого… очень…
Толстой. «Живой труп», «Власть тьмы»… Федор Михайлович, непринужденнее. Вы меня извините, я как более опытный говорю.
Достоевский. Первый раз на сцене. Стекло мешает… Зачем стекло?
Толстой. Чтобы не слышно было, о чем мы с вами беседуем. И чтобы никто не бросил в нас чем-нибудь. Мало ли вандал какой-нибудь.
Достоевский. Будто на витрине стоишь.
Толстой. А вы сядьте.
Достоевский. Нет, не хочу сидеть. Фу, как неловко. Не привык, Лев Николаевич.
Толстой. Да вы проще, проще будьте. Я могу и землю попахать, если надо. В конце концов, мы оба классики. Вам сколько платят?
Достоевский. Сказали, что не обидят.
Толстой. А сколько?
Достоевский. Что не обидят, сказали.
Толстой. Так может… это… за любовь к искусству, нет?
Достоевский. Да я весь в долгах! За мной кредиторы охотятся! Мне деньги нужны!
Толстой. Гд е ж вас откопали такого?
Достоевский. На кладбище откопали.
Толстой. Как?
Достоевский. Там ваш этот… ну как там его… который у вас режиссер…
Толстой. У нас – режиссер?
Достоевский. Олег Михайлович который…
Толстой. Ну вот еще, режиссер!
Достоевский. Он кого-то того… хоронил… на кладбище…
Толстой. Теща у него дуба дала, месяц назад.
Достоевский. А потом ко мне подошел… после отпевания… и говорит: ты кто? Ты же вылитый Достоевский!.. Правильно, месяц назад было… А сегодня ни свет ни заря сам на машине приехал, я еще спал, а он меня будит – помоги, выручай, я тебе заплачу… посиди за стеклом!.. (Смотрит в зал – через стекло.) Вон ведь уставились. Ну чего ты уставился?… Не видел?
Толстой. Вы кому? (Тоже глядит в зал.)
Достоевский. Один отойдет, другой подойдет…
Толстой. Ладно, ладно, не надо. Отворачиваемся.
Отвернулись.
Я не понял, вы что, на кладбище живете?
Достоевский. Обитаю.
Толстой. Работаете там?
Достоевский. Приношу пользу посильную.
Толстой. Уж не могильщик ли вы?
Достоевский. Кто ж меня в могильщики возьмет? Могильщики – голубая кровь. Своя мафия.
Толстой. Не по части ли мрамора?
Достоевский. Ха!
Толстой. Гробовщик?
Достоевский. Был бы я гробовщиком, я бы здесь не торчал с вами… Я по мусорной части. Мне жить негде. Мне на кладбище угол дают.
Толстой. Вы… бомж?
Достоевский. Но с углом.
Пауза.
Толстой. А откуда Достоевского знаете?
Достоевский. Грамотный.
Пауза.
Если бы вы не опоздали на полторы минуты, а, наоборот, пришли бы пораньше, мы бы еще и порепетировать успели. И я бы так не стеснялся…
Пауза.
Толстой (без восторга, задумчиво). Ничего, ничего… в одиннадцать пленарное заседание, и мы до обеда свободны. Потом вечером фуршет в семь часов. Вечерний спектакль… Они будут есть, а мы с вами о литературе беседовать, о судебной реформе… крестьянском вопросе… я про духоборов могу, если интересуетесь… что есть искусство… правда, все равно не услышите…
Достоевский. Почему?
Толстой. Будем только рот открывать-закрывать. Там стекла у них нет. Ничего, ничего, Федор Михайлович, нас тоже покормят.
Достоевский. А вам… сколько?
Толстой. Мне?… Я все-таки профессионал. Сие есть тайна коммерческая. (Другим тоном.) Копейки. Мы больше заслуживаем.
Достоевский. Больше всех царю, наверное…
Толстой. Государь император от нас качественно ничем не отличается. Разве что у них с Распутиным народу побольше, там выставка на втором этаже… предметов быта. А вот Сталин и Ленин, я этих ребят хорошо знаю… те своего не упустят. Видели, в вестибюле посажены?
Достоевский. Я Сталина видел. Не очень похож.
Толстой. Для иностранцев сойдет.
Входят Софья Андреевна и Анна Григорьевна.
Софья Андреевна. Здравствуйте, мальчики. Мы не очень опоздали?
Анна Григорьевна. Привет. (Смотрит на публику.) Уже началось?
Толстой. Во, явились.
Анна Григорьевна (глядя на Достоевского). А это кто?
Толстой. Не узнаешь? Твой.
Анна Григорьевна. Мой?… А где Филимонов?
Толстой. У Филимонова флюс. Не будет сегодня.
Анна Григорьевна. Как так не будет? Он мне двести рублей должен.
Толстой. Увы. Я не виноват.
Анна Григорьевна. Ничего себе!.. Хоть бы предупредили, я же рассчитывала…
Толстой. Увы, увы, говорю.
Анна Григорьевна. Нет. Не похож.
Софья Андреевна. Ну что ты, милочка… по-моему, даже очень похож.
Толстой. Конечно, похож. Абсолютное сходство.
Анна Григорьевна. Не похож.
Софья Андреевна. На Филимонова – нет, а на Достоевского… Да ты посмотри на него, просто копия!
Анна Григорьевна. Говорю, не похож.
Толстой. Ей видней. (Подмигивая Достоевскому.) Правда, Федор Михайлович?
Софья Андреевна. И борода настоящая!
Толстой. А я что говорю!
Анна Григорьевна. А почему он молчит?
Толстой. Новичок. Первый раз. Он стесняется.
Анна Григорьевна. Федор Михайлович, вы почему молчите? Вы немой?
Толстой. Твой, твой!
Анна Григорьевна. Не каламбурь, пожалуйста.
Достоевский. Простите, я не имею честь быть с вами знакомым.
Анна Григорьевна. Ну вот, приехали.
Толстой. Федор! Не узнал, что ли? (Смеется.) Это же Анна Григорьевна, твоя жена, а это – Софья Андреевна. Моя.
Софья Андреевна (сделав книксен). Софья Андреевна.
Достоевский. Неправда.
Софья Андреевна. Нет, правда, Софья Андреевна. Правда, Лева? (Целует его в щеку.)
Толстой. Ну ладно, ладно, на нас люди смотрят. Интим запрещен.
Достоевский. Не верю. Неправда!
Софья Андреевна. Чему же он не верит? (Опять целует.)
Толстой. Чему ты не веришь, Федор?
Софья Андреевна. Что я жена Льва Николаича? Так это все знают. (Опять целует.)
Достоевский. Никогда жена Толстого не встречалась с женой Достоевского!
Софья Андреевна. Может, и не встречалась… А может, и встречалась… Откуда вы знаете?
Достоевский. И Толстой с Достоевским… тоже никогда не встречались! Не было такого!
Софья Андреевна. Не было, так будет.
Анна Григорьевна крутит у виска пальцем, глядя вопросительно на Льва Николаевича. То т пожимает плечами.
Толстой. Ты, Федя, не нервничай. Мало ли чего не было. Мы теперь семьями дружим. Теперь все по-другому.
Софья Андреевна (Анне Григорьевне). Строг он у тебя. Принципиален. Правду любит.
Анна Григорьевна. А что наш самовар? Мы пирожки принесли.
Софья Андреевна. Да, готов самовар?
Толстой. Минуточку. (Встает, берет самовар.)
Софья Андреевна. Как? Еще не готов?
Анна Григорьевна. Ничего себе!
Толстой. Я мигом.
Софья Андреевна. Лева, я тебя не узнаю.
Толстой. Опоздал. Чуть-чуть… Да и вы тоже… Сейчас. (Направляется с самоваром за кулису. Остановился.) Вы только без меня не молчите, общайтесь, общайтесь… Слышь, Федор, я тебе говорю, не спи, беседуй с барышнями. (Ушел.)
Пауза.
Анна Григорьевна. Нет, почему же… если Федор Михайлович спать хочет… должны ли мы его насиловать?
Софья Андреевна. Анна, вслушайся в свои слова!
Анна Григорьевна. Я что-то не так?
Софья Андреевна (публике). Пи-рож-ки! (Достает их из корзины.)