- Мне иногда перед ним так неудобно, - вздохнула она, чуть ли не со слезами на глазах. – Он столько работает, столько делает, а я ещё ему трудности создаю, - потерев нос, чтобы избавиться от подкрадывающегося плача, Херин отвернулась к окну заднего сиденья, которое мы делили в такси. – Как после этого вообще можно предъявлять ему что-то? Я запрещаю себе отныне устраивать какие-либо скандалы. Он не заслужил ничего, кроме любви. И безоговорочного доверия. – Я подумала о Химе, и мне тоже почти до слез стало стыдно за свои бывшие подозрения. В самом деле, как можно было?.. И ладно Херин, она хотя бы подарила Дэну дочь, а я? Что сделала для Хима я? Поникнув, я уткнулась в противоположное окно, думая о том, что, наверное, никогда не стану достойной своего Крутого Мужика. Он слишком крут, слишком красив, слишком умён, слишком благороден, и я вовсе не желаю быть той серой, незначительной, чмошистой дурочкой, которые умудряются охомутать классного парня, и не давать ему шанса на что-то лучшее.
Прибыв домой, я знала, что Хима не будет ещё пару часов точно. Найдя бутылку вина, я открыла её, желая избавиться от ощущения никчемности, недоделанности, ничтожности. Включив телевизор, я поискала что-нибудь стоящее, но ничего не нашла для души такого, что смогло бы отвлечь. Я всё равно продолжала себя ненавидеть, не замечая, как опустошается бутылка, не замечая, как она закончилась…
Меня разбудило осознание, что рядом со мной Хим. Он поправлял на мне одеяло, под которое я не помнила, как забралась. Да и забиралась ли? Когда я вернулась с покупками, уже было темно, но сейчас, по ощущениям, была поздняя ночь. Я перевернулась с бока на спину, чувствуя, что за ней лежит Химчан. Поняв, что я проснулась, он включил лампу на тумбочке.
- Сколько времени? – прищурилась я, прохрипев не проснувшимся голосом.
- Первый час, - тихо отозвался Хим.
- Блин блинский… - протянула я. – Завтра на работу, а я полночи теперь буду колобродить. – Посмотрев на руку, я поняла, что Хим меня ещё и раздел, и уложил по всем правилам. Вот это я вырубилась!
- Что-то случилось? – спокойно поинтересовался он, лежащий рядом, смотрящий на меня. Одетый.
- Нет… с чего ты взял? – поморщилась я от тупой боли в голове.
- Ну, потому что если ты надираешься без повода, то это как-то совсем уж хреновенько, честно признаться. – В его глазах зажглась спасительная ирония, которой мне не хватало, чтобы избавиться от паршивости внутри. Я прикрыла ладонью губы, представляя, какой от меня выхлоп. Бутылка! На одну меня. Черт. Очень хреновенько.
- Мы с Херин мотались по подаркам…
- Я знаю, - напомнил он мне, что я говорила ему, как проведу выходной.
- А потом машина вдруг сломалась посреди дороги…
- И? – приподнял он брови.
- Да ничего такого. Нас мужики сдвинули с проезжей части, потом приехал Дэн и отправил нас по домам.
- Ты переживаешь за машину? – уточнил Хим. Я покачала головой, о чём пожалела, потому что вырубилась я явно неудобно, и помимо головной боли затекла шея, которая тоже заныла. Ненавижу похмельное состояние. – Что же тогда дало толчок твоему желанию выпить? – Не ругая, не обвиняя, не отчитывая задал вопрос Хим. Я посмотрела ему в глаза, помешкав. Его узкие, странно-наблюдательные почти черные очи, умеющие быть пугающими, сейчас переполнились мягким беспокойством, от которого тревожно блестели.
- Что я делаю для тебя такого, за что меня стоит любить? – шепотом спросила я. Теперь помешкал Химчан. Переварив принятый текст, он ещё помолчал, генерируя максимально верный, на свой взгляд, ответ.
- Живёшь, - лаконично вымолвил он. Стиснув губы, чтобы они не задрожали, я взяла его за руку и прижалась к его водолазке. Хим обнял меня за плечо свободной рукой. Как же так? Почему ему от меня ничего не нужно? Почему в это сложно поверить? Почему не верится, что ты не разочаровываешь человека? Почему мне нужны его слова и подтверждения, ведь я пообещала себе, как и Херин, что не буду устраивать никаких сцен. Хим прижал меня крепче, попросив: - Пожалуйста, если захочешь спиться, давай сделаем это вместе? Не хочу быть с тобой на разных волнах.
До Нового года я ни капли не взяла в рот, даже на Рождество постеснявшись при Химчане коснуться алкоголя. Мне было неудобно за тот вечер, и я искренне хотела исправиться. Но новогодняя ночь приносит свои правила, тем более что это был первый Новый год за последние четыре, кажется, года, что я справляла в компании, а не в узком полусемейном кругу. Подумав о том, что Энтони, возможно, не захочется быть нечетным, я пригласила Элис, официантку, с которой работала, в нашу компанию, когда узнала, что её за три дня до тридцать первого числа кинул очередной ухажер, обещавший быть с ней на праздник. В самом деле, ей попадались какие-то козлы, или она сама их интуитивно выбирала? В любом случае, она была рада приглашению и согласилась на него, так что мы ввосьмером, накрыв стол, украсив комнаты, затарившись спиртным и нарядившись, были в прекрасном настроении, и даже Сунён казалась оживленнее обычного, в коем-то веке подведя глаза, на чём макияж и закончился.
Мы выпили тоста три ещё до полуночи и, когда пробило двенадцать, и мы сожгли каждый по бенгальскому огню, шампанское уже кончилось, и бокалы наполнялись более весомыми напитками. Джейда, правда, не пила, под строгим и зорким оком Санха, который сам пил прилично, но был из той породы что, как говорится, не в коня корм. Я ещё с давних пор знала, что он способен выпить хоть ведро, и после этого даже не пошатнётся, так что надежды подруги на то, что он отвлечется и ей удастся пригубить хоть чуть-чуть вина, были призрачными и, откровенно сказать, наивными. Но что мне нравилось куда меньше – Джело опять пил. Пусть не так много, как Санха, но одно то, что он сломал свой принцип трезвости, меня угнетало. Перед каждой рюмкой мне хотелось поймать его за руку и сказать: «Нет, вспомни! Что ты говорил мне?». Но я не могла так сделать. Узнав от Хима, что Сунён имеет виды на моего бывшего, я это очевидно заметила, и не могла полезть на территорию, которую та старалась отвоевать. И так чудно было наблюдать это, как она повсюду ходит за ним, тенью, незаметная, молчаливая, будто бы и не глядящая на него, как он не видит в этом никаких подтекстов, как говорит с ней, словно с парнем-другом. Это было глупо, грустно, смешно, банально и коряво, как-то вот по-всякому одновременно. Мне тоже бы хотелось, как Химу, пожелать им счастья, чтобы эти двое обрели свои половины, но я знала Джело, я имела отчетливое представление о том, что ему нужно, и у Сунён не было шансов. Пускай Джело уже и не тот мальчишка, с которым я рассталась, а зрелый молодой человек, самостоятельный, повидавший, испытавший, переживший, но всё-таки в нём есть какая-то неистребимая начинка юности, которая всегда будет требовать веселья, приключений, суматохи, тормошения, даже когда он сам будет обездвижен, он захочет, чтобы его встряхнули, зарядили энергией, потянули куда-то. Да, он способен давать это, но нелёгкое детство, суровое отрочество наложили свой отпечаток, и иногда он становится таким… депрессивным что ли, как забитый ребенок. И тогда его нужно приголубить, улыбнуться ему, махнуть рукой за него на все неприятности и повести, хоть в цирк, лишь бы он не сидел на месте. Что из этого может сделать Сунён? Ничего. Её саму нужно тормошить, её нужно даже не заряжать, а заражать весельем, потому что ей оно не присуще в принципе. Она черствая и повзрослевшая раньше времени, к тому же, старше Джело. Не знаю, понравится ли ему девушка старше него?
Я несколько раз, да нет, кого я обманываю, множество раз ловила на себе взгляды Джело за праздничный вечер, но быстрее отводила свой, заглядываясь, как и положено, на мужа. Хим, наконец-то, стал осваиваться в данной обстановке. С Санха и Энтони он общался запросто, чувствовалось, что они где-то и без моего ведома пересекаются и имеют общие дела, с Джело он пока ещё не понял до конца, как себя вести, поэтому они избегали друг друга в диалогах, а с девушками Хим никогда особенно и не умел находить общий язык. Джейда и Элис были для него инопланетянки, с которыми он не разобрался бы без моего посредничества. Да и, что греха таить, это был не его интеллектуальный уровень (черт возьми, как, ну как он смог полюбить меня?). Поэтому, к моему прискорбию, ближе всех ему в общество, действительно, годилась его ненормальная и замкнутая сестра. Они умудрялись о чем-то толковать и обсуждать что-то, находя точки соприкосновения.
- Тебе, наверное, было бы интереснее отмечать Новый год с Дэном и его компанией, - вкрадчиво заметила я. Хим был здесь самым старшим, в среднем лет на пять взрослее остальных. У него было незаконченное высшее образование, и он был человеком умственного труда, программист, хакер, гениальный взломщик, разбирающийся в почти любой технике и человеческой психологии. А кто мы? Джело, не закончивший даже школы, Санха, только её и закончивший, Джейда, точно такая же, официантка-Элис, ушедший на третьем курсе полицейской академии из неё Энтони.
- Да нет, ты же знаешь, я вообще ровно отношусь к любым компаниям, - пожал плечами Химчам. – Я бы предпочел быть с тобой вдвоём. Во всех остальных случаях – мне без разницы. Главное – тебе весело.
- Ну да, в элитном кружке Бана я бы точно потерялась и чувствовала себя лишней.
На моё предложение пойти прогуляться по улице никто не отозвался, и мы продолжали то сидеть за столом, то танцевать, то играть в разные глупые, но веселые до жути игры, которые мы только вспомнили. Я и забыла, что подобное бывает! А вспомнив, ощутила, насколько я ещё молодая. Мне всего-то двадцать второй год! Это всего ничего. Но замужество и передряги, тяготы судьбы, заставляли меня воспринимать саму себя какой-то тёткой, которая парилась из-за отсутствия детей. В самом деле, может, просто ещё рано? Может, жизнь даёт мне время погулять? Может, лет в тридцать или тридцать пять, как это иногда бывает, я рожу без вмешательств медицины? Но, выпив ещё бокальчик, я и об этом забыла. Мы играли в игру, когда написанное соседом на бумажке слово ты наклеиваешь на лоб, и должен угадать его, спрашивая у окружающих только так, чтобы они могли ответить «да» или «нет». Боже, я сто лет так не смеялась, и даже Хим смог окончательно расслабиться, хотя я думала, что он откажется от участия. Но выпивка, праздник, атмосфера делают своё дело, и вскоре у меня болел живот от смеха. Чаще всех проигрывал Энтони, и иногда смех появлялся от одной его растерянности, когда он не мог предположить, что же ему загадали? Выигрывал, ясное дело, Хим, что было весьма предсказуемо. Среди нас не было знатока таких слов, какие он затруднился бы угадать.