- Я буду семидесятилетней бабушкой, милый. Какой супружеский долг?
- Не списывай нас со счетов раньше времени. А вдруг мы проживём по сто лет? Это что ж, последние лет тридцать, по-твоему, без секса? Да я первые пятнадцать едва дотерпел.
Херин засмеялась.
- Умеешь ты уговаривать и уводить разговоры в сторону.
- В сторону от чего? Мы о другом разве говорили? – изобразил наивное недоумение Дэниэл.
- Будем считать, что нет.
- Вот я так и подумал, - прикрыв веки, победно расплылся юрист и удовлетворённо замолчал.
- Я люблю тебя, Дэниэл Бан.
- Посмотрим, что ты скажешь в семьдесят, - не открывая глаз, произнёс он, - когда я тебе осточертею.
- Ровно то же самое.
***
Первым, конечно же, в новую квартиру был впущен Бенджамин. Наши соседки, наблюдая вытаскивание коробок и ящиков с вещами, делились приметами и советами, и рекомендовали вперёд себя впустить кота. Что мы и сделали. Потом, на всякий случай, запустили собак, а затем вошли сами. Младшенького питомца, которого подобрал Хим, мы как только не собирались назвать. И День – противопоставив Тени, и Сэм – как символ Америки*. Но в итоге, в результате необъяснимых и невоспроизводимых споров, логических цепочек, шуток, ассоциаций и аналогий, назвали его Ханмун. Вообще-то, в оригинале имя звучало по-английски, Honeymoon – медовый месяц. Но для щенка это было чересчур солидно и неудобно, и всё сократилось до Ханмуна. Так называлась кореизированная форма китайского письменного языка, но это знали мы, корейцы. Для американцев, слышавших кличку собаки, разницы между «Химчан» и «Ханмун» не было, всё звучало, как «эти однотипные азиатские имена».
Все выходные, две недели подряд, мы тратили на то, чтобы расфасовать всё и расставить по местам. Поскольку предыдущую комнату мы снимали с обстановкой, то кровати у нас своей не было. Не купив пока личную, мы бросили матрас на пол и спали на нём. С утра убегали на работу, по вечерам возвращались вымотанные, и было не до продолжения уборки и приведения в порядок жилья. Так что, только выходные и оставались. Сначала это ещё больше убавило во мне оптимизма. Вместо прогулок и походов к друзьям, мы занялись домом, ездили по магазинам, выбирали недостающую мебель, Хим часами таскался по хозяйственному отделу, приобретая чистящие средства, новую швабру, набор шурупов, гвоздей, инструментов, чтобы починить сломанные на кухне жалюзи и развесить накопленные нами фотографии и картинки по стенам. Я в этом ничего не понимала, поэтому либо впустую толкалась рядом, либо отпускала одного, ожидая возвращения в прогулке с собаками.
Комнату, что была побольше, мы решили приспособить под зал-гостевую. Маленькая пусть будет спальней, чтобы мы по-прежнему жили в тесноте, да не в обиде. В просторной будущей гостиной, сбоку от телевизора, на уровне чуть выше моей головы, к стене была прибита полка. Завидев её, я подтащила к ней коробку, выуженную из-под кровати перед переездом, и стала извлекать оттуда сувениры и памятные вещички. Наконец-то, у них будет место, которого не нашлось по предыдущему адресу! Но когда Хим закончил отмывать ванную (она и без того сияла, но с его брезгливостью и щепетильностью, он перемыл, продезинфицировал и вычистил заново каждый угол) и вошёл, его моё занятие не обрадовало.
- Шилла, не расставляй эту шелуху на полку!
- Почему?
- Это пылесборники.
- Это сувениры. – Мы посмотрели друг на друга непонимающими глазами. Я уточнила: - Миленькие предметы, напоминающие о классных моментах жизни. Смотришь на них, и настроение улучшается.
- Ты понимаешь, как неудобно с ними убираться? Нужно каждый поднять, протереть или помыть, протереть под ними, поставить обратно. И так каждый раз.
- Хим, но зачем же тогда мы их покупали?
- Этот вопрос я задавал тебе каждый раз, когда ты хваталась за какую-нибудь фитюльку. Заметь, я не купил из этого ни одной.
- Ну… - Я растерялась и, взяв с полки в руки крайнего оленёнка, меньше моей ладони, повертела его перед Химом. – Заповедник Мохонка. Помнишь, мы увидели там точно такого же? Такой симпатяга! Как я могла пройти мимо?
- Ты сама будешь вычищать их каждую неделю?
Вопрос был риторическим. Убирался и так в основном Хим. Я повесила нос, вернув оленёнка на место. Взяла статуэтку башни Намсан.
- А это привезли ваши с Рин родители на Рождество, как можно оставлять подарки в коробке?
- Но это же ненужные безделушки! Выброси, если тебя тяготит коробка с ними.
- Подарки? Выбросить?! – ахнула я.
- Но если они ненужные?! – изумился Химчан, явно считая, что оглашает прописную истину.
- Это знак внимания! А… а это? – Я схватила пушистую шиншиллу, мягкую игрушку, олицетворяющую меня. – Её тоже выбросить?
- Её оставь, - сдался Хим.
- Оленёнок не хуже. – Чуть не заплакав от огорчения за оленёнка, я положила шиншиллу и взяла с полки миниатюрное, позолоченное изображение памятника танцу «Каннам-стайл». – А это я привезла тебе в память о Сеуле, когда приехала три года назад. Когда мы познакомились, я напросилась, чтобы ты подвёз меня до здания «Эйдж-Хоум», в Каннаме, а это неподалёку. И это выбросить?
- Нет, и это не выбрасывай, - забрал у меня статуэтку Хим и вернул на полку. – Но хотя бы Статую Свободы в стеклянном шаре со снежком можно выкинуть? Мы каждый день можем видеть её в полный рост, зачем она тут?
- Это первое, что я купила, когда прилетела в Нью-Йорк. Ну… из памятного, - призадумалась я. Кажется, первым была вода или мороженое. Точно не помню.
- А этот сухой гербарий?
- Это цветок из моего свадебного венка! Я специально его засушивала… - Я поймала укоризненный и придирчивый взгляд Хима. – Вот, я так и знала, что в новой квартире мы будем ссориться и ругаться! Мы только распаковываем вещи, а уже не можем найти общий язык! Это ужасно, это начало конца, всё, я так и знала!
- Шилла, перестань, - сдулся он и, дотянувшись до моего плеча, привлёк меня к себе. – Всё хорошо. Мы всегда такими были, ты немного человек-хаос, я – чистоплюй…
- Душный чистоплюй, - уточнила я.
- Да, очень душный. Не расстраивайся. – Он убрал от меня руки и поднял их. – Всё, видишь, я ухожу, ставь на полку, что хочешь. Но не перебарщивай.
- Как я узнаю, перебор уже или нет?
- Шилла, - угрожающе прищурился он.
- Ладно, ладно! – покивала я. – Буду стараться. Но ничего не обещаю.
Цветок я выбросила. Набралась храбрости. И ещё какую-то куколку в ханбоке, чёрт знает, откуда взявшуюся, может, я на какой-нибудь местной ярмарке, посвящённой американско-корейской дружбе подцепила? Или в Корейском квартале, когда мы ездили к Эмпайр-стейт-билдинг? В остальном же полка плотно забилась фигурками, талисманами, игрушками. На переднем плане выстроились три фотоснимка в одинаковых рамках: наше парное фото с Химом, фото Рин и Дэна с дочками, которое они сделали буквально месяц назад, и фото Бенджи с Тенью. Они отлично смотрелись, как с календаря. Я опустила лицо к бегающему под ногами Ханмуну.
- Эй, приятель, похоже, кое-кого в семейном альбоме не хватает.
Я поделилась этим вечером с Химом, и мы запланировали Ханмуну фотосессию. Правда, на следующий день, когда я вернулась с работы, три фотоснимка висели прибитыми к стене, освободив немного места на полке. Должна была признать, так выглядело лучше. А спустя ещё дней пять, когда приплелась пораньше, я обнаружила Хима с тазиком воды и тканевой салфеткой, молча протирающего каждый изгиб каждой вещицы, что стояла на полке. Виновато постояв на пороге комнаты, я подождала, скажет ли он что-нибудь? Муж посмотрел на меня исподлобья, промолчал, и вернулся к своему занятию. Приблизившись к нему на цыпочках, я обняла его сзади за шею и чмокнула в ухо.
- Ты знаешь, что ты идеальный мужик?
- Ещё и крутой, - добавил он.
- Это неоспоримая составляющая идеальности. – Я постояла так некоторое время, наблюдая, как ловко и умело орудуют его руки. Статуэтки выставлялись в ряд, помытые и без пыли, как сменные патроны. На какое-то мгновение я представила, что он ухаживает за своим прицельником, тщательно проверяя детали и исправность. Да, если бы Хим не был таким дотошным, он бы не стал киллером. Если бы я не была такой беспорядочной, я бы не проработала проституткой и дня. – Я плохая жена, да?
- Ты ещё маленькая жена, - спокойно сказал он.
- Разочарую, но я уже не вырасту, - посмеялась я.
- Моё счастье! За мелким учредителем бардака я ещё уберу, а что бы я делал с большим? – обернулся он, ухмыляясь. Поставив последний сувенир на место, он развернулся весь, прямо на табурете, и привлёк меня к себе. – Ну что, кнопка, пойдём где-нибудь кофе выпьем?
- Я пока ещё едва дорогу до метро нахожу! Ничего тут не знаю…
- Шилла, мы переехали на две улицы северо-восточнее. И ближе к метро.
- С моим топографическим кретинизмом – это беда! Я буду привыкать ориентироваться ещё год. – Мой взгляд нащупал окно и посмотрел как бы наружу, на улицу. – Но вид мне нравится. То, что квартира угловая – блеск! Сразу в две стороны смотреть можно.
- Вот видишь, есть и плюсы, - утвердительно заметил Хим, и через минут пятнадцать мы уже сидели в МакДональдсе возле станции, куда пришли пешком, потому что пока оттуда домой я ездила на такси. Полмили, минута езды. – Запомнила? Три перекрёстка, на четвёртом – направо, и всё время прямо.
- А если я спутаю третий и четвёртый перекрёстки? Собьюсь со счёта.
- Для этого указатели и таблички с названиями улиц и номерами. Шилла, ничего сложного. Ты поменяла Сеул на Нью-Йорк и не заблудилась, уж теперь всё куда проще.
- Названия иногда обманывают, - живо начала я, попивая латте. Перед сном крепкий кофе не хотелось. – Когда я дочитала «Цветы для Элджернона»…