енек. – И тетку туда же, мать ее так! Обула ты меня, мамка! На фига пургу гнала? Реку обещала? Ага, есть река, но до нее фигачить и фигачить. Лес – три елки! Удобств никаких. Сортир во дворе. Тетка – плесень махровая, ни во что не врубается. Муж ее, дядя Сеня, – бычара. Что может, так это соплю из носа вышибать. Ма, ты дверь откроешь? Жрать охота.
– Саня, – у Алины глаза стали квадратными. До поездки в деревню ее сынок так не выражался. Семья интеллигентная, школа элитная. Где он нахватался подобных выражений? – Что с тобой случилось? Ты не заболел? Слова-то какие! Странные, нехорошие. Откуда они?
– В нашей деревне все так говорят, – ответил Санька.
Приглядевшись к нему внимательней, я заметила в его глазах пляшущих чертиков. Все ясно! Саньке в деревне не понравилось. Возможно, он, мальчик из интеллигентной семьи, не смог найти общий язык с деревенскими ребятами и решил дернуть домой. Чтобы мать не отправила его обратно (Алина никогда не забирала его из лагеря досрочно, и из деревни наказала возвращаться не ранее чем через две недели), он решил немного схитрить и разыграть ее.
– Ты принял верное решение, что вернулся, – выдавила из себя Алина. – А Валентине я позвоню, спрошу, что она с моим сыном сделала. Заходи в дом, сынок.
– Ты что, правда, собираешься тете Вале звонить?
– Да, – твердо сказала Алина. – С мужем своим как хочет, так пусть и разговаривает, а при моем ребенке пусть держит язык за зубами.
– Не надо, мама, звонить, – испуганно попросил Санька, подтвердив мои догадки. – Она все равно ничего не поймет. Они все там так выражаются. Они считают, что ничего плохого в словах «жрать»… – Санька хотел повторить все новые слова, но Алина его перебила:
– Нет, нет, забудь эти слова и никогда их не употребляй.
– А ты меня больше в деревню не отправишь?
– Боже избавь, – Алина всплеснула руками.
– А это кто? – внимание Саньки привлек Филимон, который растянулся на пороге кухни.
Кот спал или делал вид, будто спит. Веки сомкнуты, дыхание ровное. Странно, что у кота вздымалась не грудная клетка, а живот. Живот то надувался барабаном, то спадал.
– Котик, – умильно пролепетал Санька. – Такой славный, толстенький.
И, правда, за день Филимон увеличился в размерах, как минимум вдвое. Во всяком случае, мне так показалось. Санька протянул руку, чтобы погладить кота, но тот вдруг открыл глаза и клацнул Саньку за палец.
– Он что, бешеный? – взвизгнул мальчик, рассматривая свой палец. Крови на нем не было, но четыре отметины хорошо просматривались на коже. Филимон придавил зубами палец, но не прокусил.
– Мяу, – жалобно подал голос Ромка. Он вышел из детской комнаты и стал тереться об Алинины ноги.
– Мне кажется, Ромка сдал свои позиции, – догадалась Степа. – А еще он голодный. Смотри, Алина, как он к булке тянется. Когда это коты булками питались?
А Ромка уже стоял на задних лапах и вовсю кусал городскую булку, выглядывавшую из пакета с продуктами.
– Странно, я же оставила котам еду в двух мисках, – удивилась Алина.
Я обошла Филимона, не пожелавшего сдвинуться, заглянула в кухню и ахнула. Холодильник был распахнут настежь. От полуфабриката, который Алина выложила из морозилки на среднюю полку холодильника, чтобы тот оттаивал, осталась только обвертка. Целлофановый пакетик с надписью «Домашние куриные котлеты» валялся на полу. Самих же котлет и след простыл. За спиной кто-то икнул. Я повернула голову. Филимон довольно потянулся, встал, ленивой поступью подошел к миске с водой и начал жадно лакать.
– Это он съел! – возмущенно вскрикнула Алина. – Чем я теперь буду кормить ребенка? Что будем есть мы? Я, кажется, понимаю, почему сторож Семен Иванович резко заболел аллергией на кошачью шерсть.
– Не впадай в истерику, – остановила я причитания Алины и потрясла сумками, принесенными с моей квартиры. – Нет худа без добра. Я имею в виду не кота, а отсутствие электричества у меня дома. Чтобы продукты не испортились, я со Степой все из холодильника выгребла. Теперь у нас провизии на неделю.
– Если этот проглот вновь не заберется в холодильник, – поправила меня Алина.
– Подопрем дверь стулом, – придумала Степа. – Или вообще закроем дверь на кухню.
– Нет, – не согласилась Алины. – Ромка обожает лежать у плиты. Это его место. Я лучше завтра отвезу Филимона в гараж. Пусть он поживет у Семена Ивановича. Я вспомнила, у меня тоже аллергия на шерсть.
Утром мы повезли Степу в Николаевку. Всю дорогу она зубрила легенду: где училась, у кого работала, чьих детей воспитывала. Рекомендации пришлось сочинять мне и Алине. Подписывались не вымышленными именами, а именами своих знакомых, большая часть из которых по тем или иным причинам переехала жить за рубеж. Последнее место работы было продумано с особой тщательностью. Связаться с бывшими работодателями няни Регина при всем своем желании не могла.
У меня есть подруга, которая работает за границей, но сын ее оставался здесь. В этом году он закончил школу. С первого класса к нему приходила женщина, которая водила в школу, готовила обеды и помогала учить уроки. В старших классах ее обязанности заключались лишь в том, чтобы мальчик вовремя покушал и сел за уроки. Парень прекрасно окончил школу и уехал поступать в престижное высшее учебное заведение.
На территорию закрытого поселка нас пропустили беспрепятственно, зато у ворот дома Ципкина нас поджидал начальник охраны, небезызвестный нам Герасим, он же Игорь Федотов.
Степа, как увидела это чудовище в пятнистой форме, вжалась в сиденье автомобиля и наотрез отказалась выходить.
– Это он? Катин воздыхатель? Вы не говорили, что он такой, такой… – побледневшая Степа не находила слов.
– Степа, чего ты так испугалась? – равнодушно спросила Алина. – Не бойся, он к тебе преставать не будет. Ты его старше лет на пятнадцать.
– Но как я с ним буду общаться, зная, что это он довел Катю до побега, и вполне возможно, что убил Инниного жениха?
– А тебе и не надо с ним общаться. Тебе надо найти контакт с прислугой и все у них выпытать.
– Что именно? – со страху Степа забыла, что ей нужно спросить.
– Не отлучался ли Герасим в день убийства из дома. Ты помнишь, когда убили парня? – на всякий случай спросила Алина.
– Помню, – буркнула Степа. – А если он меня раскусит или кто-нибудь донесет, что я им интересуюсь?
– А ты интересуйся осторожно, неназойливо, – посоветовала Алина. – Так, чтобы никому не пришло в голову, что этот тип тебе интересен.
– Интересно, кому он вообще может быть интересен?
– Девочки, вы опережаете события. Степу еще не приняли на работу.
– Верно, – согласилась со мной Алина. – Долго сидим в машине, все – выходим! Степа, соберись.
Мы вышли из машины и направились к дому, поравнявшись с охранником, сдержанно поздоровались.
– Няню привезли? – его тяжелый взгляд пригвоздил бедную Степу к садовой дорожке. Она замедлила шаг, носок ее левой туфли зацепился за правую ногу. Потеряв равновесие, она стала падать. Мгновенно среагировав, Герасим сделал выпад, выставил вперед свои руки и поймал Степу.
– Что это с вами?
– Голова закружилась, ногу вывихнула, – начала врать Степа, стараясь за нагромождением слов скрыть свою нервозность. А молола она языком все, что ей приходило в голову. – Задумалась, в сердце кольнуло, в глаз что-то попало, вот дорожку и не разглядела, чуть было носом не тюкнулась. Хи-хи, – нервно хихикнула она.
– Ага, понятно, – закивал головой охранник и тихо, как бы про себя добавил: – Только больных нам тут недоставало. Проходите. Регина Ивановна вас уже ждет.
«Это хорошо, что он подумал, будто Степа больная. К больным какое отношение? Пренебрежительное. Пару раз Степа его удивит, а потом он перестанет на нее обращать внимание», – промелькнуло у меня в голове.
У порога нас перехватила горничная Клава и отвела в комнату, в которой мы уже были. При нашем появлении Регина поднялась с дивана и выключила телевизор.
– Вы пунктуальны, – похвалила она нас. Часы показывали ровно одиннадцать часов, на это время мы договаривались привезти няню.
– Вот познакомьтесь, пожалуйста, это Стефания Степановна, няня со стажем.
Степа чинно склонила голову. Регина бесцеремонно обошла Степу вокруг, как будто не няню принимала на работу, а покупала корову на рынке, разве что в рот не заглянула.
– Что ж, а у кого вы работали?
Степа отбарабанила весь хорошо заученный послужной список.
– Ну что ж, думаю, мы вас возьмем, – после недолгой паузы сказала Регина.
– А на детишек ваших посмотреть можно? – спросила Степа.
– Можно. Клава! – завопила Регина. В сию же секунду из-за двери высунулась голова горничной. – Позови, пожалуйста, детей. Скажи, что новая няня пришла.
Степа напряглась. Мне показалось даже, что она перестала дышать. «Волнуется, – догадалась я. – Вдруг она детям не понравится и те заартачатся ее брать?»
Я легонько толкнула ее в бок и едва слышно прошептала:
– Степа, расслабься и сделай попроще лицо. Главное, что ты хозяйке подошла.
Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошли два подростка: мальчик и девочка.
Девочка была потрясающе похожа на мать: такая же худенькая и высокая, словно тоненькая тростиночка, тянущаяся к солнцу. Мальчишка, наоборот, носил на себе с десяток лишних килограммов. Толстые щеки блестели, как туго натянутый барабан. Широкие штаны явно были не из «Детского мира» и как минимум пятидесятого размера.
– Познакомьтесь. Это мои дети. Кристина и Артур, – умильно улыбаясь, представила своих отпрысков Регина.
Не сговариваясь, мы с Алиной легко вздохнули и покачали головами, мол, нет слов, доселе нам таких прекрасных детей видеть не приходилось.
Степа стояла, будто в рот воды набрала. Мне пришлось ее вновь подтолкнуть. Ее губы растянулись в глупой улыбке:
– Очень приятно. А меня, дети, зовут Стефания Степановна. Я ваша новая няня.
– Да? – мальчик удивленно посмотрел на мать. – А как же Катя?