– Но тут есть вентиляционная шахта, – Степа уперлась глазами в дальний угол.
Я проследила ее взгляд. Действительно, из потолка торчала труба диаметром не больше десяти сантиметров.
– Степа, ты издеваешься? Сейчас о землю ударимся и в голубок превратимся? Боюсь, что в этот канал даже голубь не пролезет.
– Ты не о том думаешь. У нас много соломы, причем влажной. Мы затолкаем ее в трубу, а потом подожжем. Дым повалит из трубы. Соседи обязательно его заметят и вызовут пожарных.
– А если не заметят? Или скажут: «Ну горит и пусть горит».
– Не скажут. Сельские жители никогда друг друга в беде не бросят, они обязательно позвонят в «01» или сами прибегут тушить.
– А мы не сгорим, пока к нам будут ехать пожарные? – резонно спросила Алина.
– Нет, – успокоила ее Степа. – Дым тягой вытянет наружу.
– Остается одно – найти спички, чтобы поджечь солому, – вздохнула я. При себе я спички никогда не держала, Алина тоже не носила их с собой. Обе мы не курящие и костры от нечего делать не разводим.
– У меня есть зажигалка. Подойдет? – отозвалась Кукушкина.
– Конечно, подойдет.
И мы приступили к работе: принялись набивать трубу соломой. Сколько мы в нее соломы законопатили, не знаю, но куча в углу значительно уменьшилась в размере.
– Поджигаю! – предупредила Степа и поднесла зажигалку к трубе.
Солома вспыхнула, и огонь побежал вверх. Степин расчет оказался верным – пламя затрещало в трубе. Единственно, она не учла, что пепел будет падать вниз, на солому, которая была разбросана по всему полу. Мы лихорадочно запрыгали по комнате, топча ногами загорающиеся очаги. Огонь вспыхивал то в одном месте, то в другом. Нам приходилось шевелиться. Ситуация осложнялась тем, что Степа и Кукушкина были прикованы к стене. Цепи больно били их по ногам, а потому быстро передвигаться они не могли.
Дыма в подвале прибавлялось с каждой минутой, а желающих прийти нам на помощь, почему-то не находилось. Ни односельчане, ни пожарные не торопились потушить огонь. В те минуты, осознав, какая опасность нависла над нашими головами, я бы не отказалась даже от помощи Варвары.
– Девочки бегите, – задыхаясь от дыма, предложила Степа.
– Ты что! Как мы вас тут бросим? – возмутилась Алина. – Вы от цепей пытались освободиться?
– Пытались. Ногу не высунешь: цепь плотно охватывает щиколотку. Замок не собьешь – нечем.
– А к чему цепи прикованы?
– К стене.
Я бросилась к кольцу, замурованному в стене.
– Нужна палка, чтобы использовать ее как рычаг! Кольцо шатается, но просто так его не вытянешь.
– Палка? Варвара не такая глупая, чтобы нам ее тут оставить, – с сожалением произнесла Степа.
– Стойте, я мигом, – подпрыгнула Алина. – Когда мы сюда шли, я о какой-то дрын споткнулась.
Она вылетела из комнаты. На протяжении нескольких минут до нас доносились Алинины комментарии по поводу того, почему этот дрын, когда не надо, лезет под ноги, а когда надо, нет. Затаив дыхание, мы прислушивались к ее поискам.
Наконец до нас долетело:
– Вот он, чтоб его так…
Размахивая обрезком трубы, Алина влетела в помещение.
– Сейчас, сейчас. Потерпите. Вставляем, поворачиваем.
Мы вдвоем, я и Алина, надавили на свободный конец трубы. Кирпич захрустел, кольцо стало поворачиваться. Два-три покачивания, и мы смогли вытянуть штырь, к которому снаружи было приварено кольцо. Удача! Степа и Кукушкина могли теперь перемещаться, но только вдвоем: цепи были скреплены между собой через кольцо. Если честно, такой вариант нас весьма устраивал: слишком мы долго бегали за Кукушкиной, чтобы опять ее потерять.
– Уходим в коридор, – скомандовала Алина.
Мы переместились в погреб под новым домом, на случай обороны прихватив с собой пару ящиков и обрезок трубы.
Глава 29
На что мы надеялись, не знаю, но, наверное, на этом свете мы не самые грешные люди. Долго в ожидании мы не мучились: только устроились на ящиках, как наверху что-то загрохотало, как будто стадо слонов пробежало над нашими головами.
– Одно из двух: или нас спасают, или пришли нас убивать, – ляпнула Алина. – Будем звать на помощь или подождем?
– После твоего заявления мне как-то страшно вопить: «Спасите!» А вдруг это пособники Варвары?
– То-то и оно! – вздохнула Степа.
Через некоторое время над нашими головами снова загромыхали чьи-то тяжелые ботинки. Я отчетливо слышала, как возятся с люком. Скрипели половицы, скрежетала монтировка о кромку люка, кто-то ругнулся, потому что крышка была тяжелая и неудобная. Еще одно мгновение, и меня ослепил луч света.
Когда зрение вернулось, в проеме люка я увидела Воронкова и еще одного товарища в полицейской форме. Мужчину я видела впервые, но его лицо мне показалось знакомым: глубоко посаженные глаза, тяжелая челюсть, мясистый нос. Не красавец! Взгляд недоверчивый и подозрительный.
– Сергей Петрович, – ахнула Степа.
– Вы нас нашли, – выдохнула я.
Алинина реакция меня удивила. Она стала под люком и, задрав голову, уперлась взглядом в мужика, даже на Воронкова не обратила внимания.
– Что вы на меня так смотрите, будто Ленина увидели? – не выдержав ее взгляда, спросил мужчина.
– Сердюк Иван Андреевич, – растерянно произнесла Алина.
«Ах, вот почему мне показалось, будто я его видела прежде. Ну, конечно же, Алина его описывала. Н-да, не Ален Делон», – подумала я, всматриваясь в некрасивые черты лица Сердюка.
Мужчина пожал плечами, не зная, что сказать: подтвердить, что он Сердюк Иван Андреевич, или это и так всем ясно.
– Да, Иван Андреевич, – из второго ряда отозвался Воронков. – Ваш спаситель, между прочим.
– Марина, это тот Сердюк, который моего мужа в тюрьму посадил, – зашептала Алина. – Что он здесь делает? Вместе с пожарными приехал?
– Какими пожарными? – спросил Воронков, услышав обрывок нашего разговора.
– Так ведь мы подвал подожгли, – решила поддержать разговор Степа. – А разве наверху не шел дым?
– Ну что я тебе говорил?! От них всего можно ожидать, – Воронков переглянулся с Сердюком. – Подвал подожгли! Хорошо, что сами не угорели.
– Мы таким образом знак подали, чтобы нас нашли!
– Мы не могли сами выбраться! Это был наш единственный шанс! Нас Варвара заперла! – наперебой стали мы объяснять, почему мы подожгли подвал.
– А нам теперь пожар тушить?
– А разве пожарный расчет не приехал?
– А кто его вызвал? – хмыкнул Сердюк. – Во дворе действительно что-то дымится. Ну да сейчас в каждом дворе костры палят. С мусором, старыми ветками, прошлогодней листвой надо что-то делать? Зря старались, никто на ваш дым не обратил внимания. Другое дело, если бы вы дом подожгли.
– Тогда бы вы с нами не разговаривали, – печально покачала я головой.
– А вы вообще долго еще будете сидеть в подвале? Может, поднимитесь? – предложил Воронков. Когда Степа в одной связке с Кукушкиной выкарабкались наверх, он спросил: – А это что за цирк?
– А это их Варвара сковала, чтобы они не убежали. Кстати, Сергей Петрович, познакомьтесь. Катя Кукушкина.
– Да не Катя я, – замотала головой девушка. – Меня зовут Инна!
– Вот как? Кажется, я приехал не зря, – удовлетворенно сказал Воронков. – Ну что, Иван Андреевич, побеседуем с барышней?
– В принципе, кого искал, я уже нашел, но любопытно будет послушать девицу. Как я понимаю, она является свидетельницей сразу по нескольким делам.
– Только ее надо расковать, чтобы отпустить моих протеже восвояси.
– Нет! – завопила Степа, мгновенно сообразив, что как только ее отцепят от Кукушкиной, то сразу выставят за дверь. – Я не согласна! Хочу быть рядом с Катей.
– С Инной, – поправила ее Кукушкина.
– И мы без Стефании Степановны никуда не уйдем, – решительно заявила Алина. – Беседуйте при нас! Это мы ее нашли и имеем полное право присутствовать при разговоре.
– И правда, Иван Андреевич, они ведь не отстанут, – вступился за нас Сергей Петрович. – Я их знаю.
– Ладно, будь по-вашему. Только с кого начать? С Ципкиной или с этой? – задумался Сердюк, бесцеремонно разглядывая Кукушкину.
– Я думаю, что надо выслушать Кукушкину, – набравшись смелости, предложила я.
– А я думаю, надо начать с Варвары Ципкиной, – возразил мне Сердюк. – Иначе сейчас сюда приедет ее сынок и начнет качать права. Адвоката его мамочке и отдельную камеру с кондиционером! А как же! Он ведь миллионер, водочный король! Думает, что правосудие может купить!
– Как? Василий Ципкин сын Варвары? – удивилась я.
Нет, конечно, мы предполагали, что повариха может приходиться Василию родственницей, но чтобы матерью и чтобы об этом никто не знал… Крайне странно. Все знали, что он родом из Николаевки. Почему же тогда он скрывал родственную связь с Варварой? Почему она работала поварихой у родного сына? И почему внуки не знали, кто их бабушка?
Кажется, Сердюк прочитал мои мысли.
– А чему вы удивляетесь? Василий любил мать, но одна ложь влечет за собой вторую. Единожды солгав, трудно уже сказать правду.
– Какую правду?
– Варвара отсидела двенадцать лет в тюрьме за убийство.
– А кого она убила?
– Муж ее пил сильно, не просыхая. Терпение у нее кончилось, вот и замахнулась она на него сковородкой. На защиту друга грудью полез собутыльник. Варвара сначала его сковородой огрела, а потом и мужу досталось. Она и раньше колотила супруга, но сковородку в руки не брала, опасалась, что зашибет до смерти. А тут сорвалась. В итоге два трупа. Василию тогда семнадцать лет было, школу заканчивал. Доучился кое-как, а потом подался в город. Устроился работать грузчиком на рынок. Потихоньку стал выкарабкиваться из нищеты. Не без чьей-то помощи в девяностых годах открыл свое предприятие, которое впоследствии стало называться «Эверест». Слышали, конечно, о такой водочной марке. Разбогател наш Вася Ципкин. Времена, когда хвалились своей причастностью к криминалу, прошли, вот и скрыл он, что его маменька из зоны вернулась. Даже жене родной не сказал. Умерли от