Парень из лагеря с несчастным видом сидел рядом по пояс в воде. Моя волшебная веревка обвилась вокруг его руки, в которой он сжимал меч, и привязала ее ему к голове. Выпустить из руки меч он не мог, и потому был похож на лесного оленя с одним рогом, торчащим из головы рядом с ухом. Свободной рукой он тянул за веревку, но все без толку.
В конце концов он удрученно вздохнул и смерил меня колючим взглядом.
– Я по-настоящему начинаю тебя ненавидеть.
– Ненавидеть меня? – возмутился я. – Да я тут из-за тебя истекаю кровью! Кстати, ты первым начал, назвав меня полукровкой.
– Только не надо, – сказал парень из лагеря и, шатаясь, вышел из воды. Его похожий на антенну меч тянул его вниз, лишая устойчивости. – Ты не простой смертный. Будь так, мой меч рассек бы тебя пополам. Если ты не дух и не монстр, ты, скорее всего, полукровка. Например, хулиган-полубог из армии Кроноса.
Большую часть того, что сказал этот парень, я не понял. Но одно я уловил точно.
– Поэтому, когда ты сказал «полукровка»…
Он посмотрел на меня, как на идиота.
– Я имел в виду полубога. А ты что подумал?
Я попытался переварить услышанное. Я и раньше слышал слово «полубог», хотя оно явно не из египетского лексикона. Может, этот парень чувствует, что я связан с Гором, что я умею передавать божественную силу… Но почему он все это описал таким странным образом?
– Кто ты? – потребовал я разъяснений. – Отчасти боевой маг, отчасти властитель водной стихии? Ты из какого нома?
Парень горько усмехнулся.
– Чувак, я не знаю, о чем ты говоришь. Я тут не тусуюсь с гномами. Разве что иногда с сатирами. Даже с циклопами. Но не с гномами.
От потери крови у меня, похоже, начиналось головокружение. Его слова запрыгали в моей голове, как шары в лотерейном барабане. Циклопы, сатиры, полубоги, Кронос. Ранее он упомянул Ареса. Это был древнегреческий бог, а не египетский.
Казалось, Дуат вот-вот разверзнется подо мной, грозя утянуть меня в свои глубины. Греческий бог… не египетский.
В моем сознании забрезжила мысль. При этом она мне отнюдь не понравилась. Если честно, напугала меня до глубины Горовой души.
Хотя я изрядно наглотался болотной воды, в горле у меня пересохло.
– Послушай, – начал я, – я сожалею, что поразил тебя тем первым заклинанием. Это вышло случайно. Но дело в другом. Я ничего не понимаю… по идее, оно должно было тебя убить. Но этого не случилось. Не понимаю, как такое может быть.
– Не расстраивайся, – буркнул он. – Но раз уж об этом зашла речь, признаюсь, ты тоже должен был лишиться жизни. Далеко не все способны сражаться со мной так умело и стойко, как ты. Мой меч должен был оставить от твоего крокодила мокрое место.
– В последний раз говорю, это не мой крокодил.
– Ну, хорошо, чей бы он ни был, – сказал парень из лагеря, но, похоже, я его не убедил. – Дело в том, что я неслабо его огрел, но в результате он лишь разъярился. Хотя, по идее, небесная бронза должна была превратить его в пыль.
– Небесная бронза?
Наш разговор внезапно прервал крик, донесшийся откуда-то по соседству, крик испуганного ребенка.
Мое сердце сжалось. Я действительно идиот. Я забыл, почему мы здесь.
Я встретился взглядом с моим соперником.
– Мы должны остановить этого крокодила.
– Перемирие, – предложил он.
– Угу, – ответил я. – Мы можем продолжить убивать друг друга после того, как справимся с крокодилом.
– Договорились. А теперь, может, ты отвяжешь мою руку от головы? Я чувствую себя единорогом.
Не скажу, что между нами установилось доверие, но, по крайней мере, теперь у нас имелась общая цель. Он вернул из реки свои ботинки – понятия не имею, каким образом, – и надел их. После чего помог мне перевязать рану лоскутом ткани и подождал, пока я осушил полфлакона моего целительного снадобья.
Мне тотчас полегчало. По крайней мере, теперь я мог броситься вслед за ним туда, откуда донесся крик.
Мне казалось, что я в приличной физической форме – еще бы, спасибо упражнениям в боевой магии, тасканию тяжелых артефактов и игре в баскетбол с Хуфу и его друзьями-павианами (а павианы отличные игроки в баскетбол, можете мне поверить). Тем не менее мне стоило немалых усилий, чтобы поспевать за парнем из лагеря.
Это напомнило мне, что я по-прежнему не знаю его имени.
– Как тебя зовут? – спросил я, тяжело дыша и стараясь не отставать от него.
Он обернулся и подозрительно посмотрел на меня.
– Не уверен, что должен его тебе говорить. Имена могут быть опасны.
Разумеется, он был прав. Имена наделены силой. Какое-то время назад моя сестра Сейди узнала мой рен, мое тайное имя, и это до сих пор доставляет мне неприятности. Даже с обычным именем опытный маг способен натворить немало всяческих проказ.
– Справедливо, – признал я. – Начну первым. Меня зовут Картер.
Похоже, он мне поверил.
– Перси, – представился он.
Какое странное имя – не иначе как британское, хотя парень говорил и вел себя как стопроцентный американец.
Мы перепрыгнули через сгнившее бревно. Болото осталось позади. Встав на твердую почву, мы зашагали вверх по травянистому склону в направлении ближних домов. Внезапно я понял, что теперь там кричали уже несколько голосов. Скверный признак.
– Хочу предупредить тебя, – сказал я, обращаясь к Перси. – Ты не можешь убить этого монстра.
– Это мы посмотрим, – буркнул тот в ответ.
– Я не то имел в виду, он бессмертный.
– Я уже это слышал. Я превратил в пыль кучу бессмертных и низверг их обратно в Тартар.
«Тартар?» – подумал я.
Разговор с Перси доставлял мне серьезную головную боль. Это напомнило мне, как отец однажды взял меня с собой в Шотландию на лекцию по египтологии. Я пытался общаться с местными жителями. Я знал, что они говорят по-английски, но каждое второе предложение звучало как будто на другом языке – иные слова, иное произношение. Блин, что же такое они говорят, недоумевал я. Вот и с Перси то же самое. Наш с ним разговор вроде бы шел на одном языке – магия, монстры и так далее. Но его лексикон был какой-то чудной.
– Нет, – снова попытался я, когда мы преодолели почти половину склона. – Этот монстр – петсухос – сын Собека.
– Кто такой Собек? – спросил он.
– Повелитель крокодилов. Египетский бог.
Он тотчас замер как вкопанный и пристально посмотрел на меня. Готов поклясться, в воздухе вокруг нас затрещали электрические разряды. Голос в глубине моего сознания произнес: умолкни. Больше ни единого слова.
Перси посмотрел на хопеш, который я достал из реки, затем на жезл у меня за поясом.
– Ты откуда? Только честно.
– Первоначально? – уточнил я. – Из Лос-Анджелеса. Теперь я живу в Бруклине.
Похоже, это не пошло на пользу его настроению.
– Значит, этот монстр, этот пет-сух-ос, или как там его…
– Петсухос, – сказал я. – Это греческое слово, но монстр – египетский. Он был чем-то вроде талисмана в храме Собека. Его почитали как живое воплощение бога.
– Ты говоришь совсем как Аннабет, – проворчал Перси.
– Кто?
– Ничего. Пропустим урок истории. Как нам убить его?
– Я сказал тебе…
Откуда-то сверху донесся очередной крик, за которым последовал ХРУСТ, похожий на звук, производимый уплотнителем мусора.
Мы бросились к вершине холма, перепрыгнули через ограду какого-то заднего двора и забежали в тупик.
Если не принимать в расчет гигантского крокодила посередине улицы, так мог выглядеть любой американский городок. В тупик выходили с полдюжины домов: рядом с каждым ухоженная лужайка, недорогое авто на подъездной дорожке, почтовый ящик у тротуара и флаг над парадным крыльцом.
К несчастью, этот типичный американский пейзаж нарушало присутствие монстра, деловито пожиравшего зеленый хетчбэк «Приус», к бамперу которого была прилеплена наклейка с надписью, мол, мой пудель умнее твоего студента-отличника. Возможно, петсухос принял «Тойоту» за другого крокодила и теперь доказывал, кто из них двоих здесь главный. А может, ему просто не нравились пудели иили студенты.
Как бы то ни было, на суше крокодил выглядел еще страшнее, чем в воде: футов сорок в длину и высотой с грузовой фургон. Его хвост был таким массивным и мощным, что он, размахивая им, всякий раз переворачивал припаркованные в тупике легковушки. Его шкура отливала черно-зеленым цветом; с нее потоками стекала вода, собираясь под ним в лужи. Мне вспомнилось, что Собек как-то раз рассказывал, что все реки мира возникли из его божественного пота. Брр! Похоже, этот монстр тоже истекал божественным потом. Брр вдвойне!
Глаза рептилии мерцали нездоровым желтым блеском. Зато острые зубы сверкали белизной. Но самым странным в нем были его побрякушки. На шее у него болталось изысканное ожерелье из золота и драгоценных камней. Причем последние были в таком количестве, что за них можно было бы купить целый остров.
Именно по ожерелью я еще на болоте понял, что передо мной петсухос. Я читал, что священное животное Собека в Египте носило похожее украшение. Правда, я понятия не имел, что это чудовище забыло в этой части Лонг-Айленда.
Мы с Перси застыли, наблюдая кошмарную картину: лязгнув челюстями, крокодил раскусил зеленую «Тойоту» пополам. На соседние лужайки полетели осколки стекла и металла, а также клочья порванной подушки безопасности.
Не успел он выплюнуть на землю обломки машины, как на улицу выскочили ребятишки, – по всей видимости, они прятались за ближайшими автомобилями – и, вопя во всю мощь легких, набросились на крокодила.
Я отказывался поверить своим глазам. Это была мелюзга младшего школьного возраста, вооруженная лишь наполненными водой шарами и водяными пистолетами. Судя по всему, они проводили здесь летние каникулы и вели бой из обливашек, когда их играм помешал болотный монстр. Взрослых нигде не было видно. Наверно, все на работе. А может, попрятались в своих домах и потеряли от испуга сознание.
Вид ребятишек был скорее воинственный, чем напуганный. Они бегали вокруг крокодила, кидаясь в него шарами с водой. Те разрывались, не причиняя шкуре монстра никакого вреда.