Жена заплакала. Морозов не выносил женских слез, но идти на поводу у эмоций не собирался. Его больно ранила своевольная выходка дочери, однако он отдавал себе отчет, что они с Лерой сами спровоцировали скандал. Горько признавать свое поражение, а куда деваться? Они возлагали на Лилю слишком много надежд, но та их не оправдала. Дочка еще в гимназии показывала характер. Просто они с женой закрывали глаза на ее выходки. Думали, в замужестве она образумится, остепенится.
– Я знаю, чего она нам не простила, – всхлипывала Валерия Михайловна. – Гошу Спирина! По сути, мы разрушили их первую любовь, и вот теперь… это аукнулось.
– Нам стоило бы задуматься, почему наша Лиля сделала такой выбор, – рассвирепел Морозов. – А не посыпать голову пеплом.
– Спирин отомстил нам. Он совратил Лиленьку еще в гимназии, растлил ее неопытную, наивную душу. А я… мы… проморгали… собственного ребенка…
– Довольно!
Морозов вылил в свой бокал остатки коньяка и выпил одним глотком. Он чувствовал себя оскорбленным, оплеванным. Что они с женой получили от дочери в ответ на любовь и заботу? Лиля могла бы хоть позвонить, успокоить родителей, извиниться, в конце концов. Ее мобильный остался дома, как и прочие вещи, которые ей, видимо, без надобности в новой жизни. Но по городскому-то можно связаться!
– Позвони Спириным, – взмолилась жена. – Ты же знаком с отцом Гоши. Они должны что-то знать.
– Я уже звонил, – устало признался Морозов. – Спирин слышать не желает о блудном сыне. Гоша почти не появляется дома. Кочует по друзьям, живет где попало, перебивается случайными заработками. Отец разорвал с ним всякие отношения. Пока Гоша не придет с повинной и не возьмется за ум, он ему помогать не будет.
– Наша дочь осталась без средств к существованию, Коля.
– У нее есть карточка… и она может снимать со счета кое-какие деньги. Если не будет шиковать, хватит надолго.
– Гоша наркоман, – упрямо твердила жена. – Знаешь, сколько стоят наркотики?
– Догадываюсь, – съязвил Морозов. – Лиля сама выбрала свою судьбу. Мы пытались остановить ее, однако наши усилия пропали даром.
– Ты будешь равнодушно смотреть, как гибнет твоя дочь?
– Если человек стремится к гибели, бесполезно ему мешать. Он все равно сломает себе шею.
Николай Степанович сердито замолчал, качая ногой, обутой в тапочек из мягкой кожи. Жена зарыдала.
– Надо вернуть Лилю домой, – давясь слезами, вымолвила она. – Любым способом! У тебя же есть деньги, связи. Найми детектива!
– Допустим, я ее найду, – не выдержал Морозов. – И что? Предлагаешь посадить ее под замок? На хлеб и воду? Или выпороть? Держать собственную дочь в подвале загородного дома? Нет уж… с меня хватит! Я уже ученый. Послушался чужого совета, жениха ей подобрал, решил сыграть свадебку. А невеста-то – фьють! – сбежала! Села на мотоцикл и даже ручкой нам не помахала на прощанье. В кого она такая кривая уродилась? А? Чего ей не хватало?
Жена его мало-помалу успокаивалась. Слезы высохли, дыхание выровнялось.
– Я сделала для Лиленьки все, что смогла, – придя к какому-то внутреннему равновесию, заявила она. – Все, что было в моих силах. Видно, так ей на роду написано…
ГЛАВА 27
В забегаловке, где Лавров поджидал своего осведомителя, пахло вареными пельменями и сигаретным дымом. Звенели пивные кружки, официантки не спеша разносили заказанную еду.
Лаврову принесли две порции сосисок, салат из свежей капусты и пиво.
Как бывший опер, он имел агентуру, с которой продолжал поддерживать связь. Нынче хоть есть чем платить за полученную информацию. Охотников работать за идею находилось немного.
– Привет, – хмуро буркнул приземистый мужичок в черной головной повязке и кожаном прикиде с заклепками. – Ну че опять?
– Садись, Димыч, перетереть надо. Ты на коне?
– На чем же еще? Я, блин, в метро не спускаюсь. Боюсь, – без стеснения признался мужичок, устраиваясь на пластиковом стуле. – Мне в каждой бабе террористка мерещится. Ей-богу!
– Жаль, выпить не сможем, – Лавров поставил на стол большую бутылку немировской с перцем. – С собой заберешь.
Димыч радостно потер руки в байкерских перчатках.
– Угодил, начальник. У меня-то в карманах ветер. Сам знаешь, я кредит за свою «Хонду» выплачиваю. Сижу на мели.
– Значит, денежки лишними не будут?
– Короче, говори, че надо… – насупился байкер. В его ухе блестела круглая металлическая серьга, подбородок зарос щетиной.
– Мне бы Гошу Спирина повидать. Его еще Спиртом кличут. Знаешь такого?
Димыч молча отхлебнул пива, принялся за сосиски с горчицей. Сосиски были его любимым лакомством.
– Зачем тебе Спирт понадобился?
– Парень телку одну умыкнул…
– А ты ее типа разыскиваешь? – окрысился байкер. – Я на своих не стучу, начальник.
Лавров показал ему стодолларовую купюру и подмигнул.
– У телки крутой папаша, – нехотя сообщил Димыч, не переставая жевать. – Мы в курсе. Но Спирт ее не силком увез, она сама. Она не малолетка. Статью не пришьешь. Тебя ее папик нанял?
– Какая разница? Мне Спирт нужен. Не из-за телки. По другому делу.
– Ну да? – недоверчиво протянул байкер.
– Я тебя когда-нибудь обманывал?
Димыч взял паузу, обдумывая предложение. В сущности, Спирт в их среде – чужак. Прибился к стае, потом отколется. Такие, как он, долго не задерживаются. Покуролесят и возвращаются к своим пенатам.
– Кстати, почему его Спиртом окрестили? – спросил Лавров. – Пьет много?
– Не замечал. По фамилии, видать. Хотя нет… Он как будто под кайфом. Постоянно. А водкой от него не пахнет. Вот ребята и прозвали его Спиртом.
– Странная у вас логика.
– Логика? – презрительно хмыкнул байкер. – У нас все по наитию. Мы живем, как бог на душу положит.
– Спирт наркоту употребляет?
– Вроде нет…
– Почему же он тогда под кайфом?
Казалось, Димыч впервые задумался об этом.
– Сам не пойму, – пожал он плечами и обильно намазал горчицей кусок сосиски.
– Он вменяемый?
– Ты на что намекаешь, начальник? – прищурился байкер. – Мы все типа нормальные ребята. Дурью не увлекаемся, потому как на колесах. Вообще-то я со Спиртом не в терлах. Он одиночка. Волчонок, который сам по себе. Молодой еще, борзый. Старших не уважает.
Последний аргумент склонил чашу весов в пользу Лаврова. Видимо, Гоша не оказал должного почтения Димычу, и тот решил проучить молокососа.
– Где же его нора?
– Он у Прохора залег. Вместе с телкой. Ох, и гладкая она! Ох, и сладкая! Один раз видел, а забыть не могу. Зовут ее Лилита. Или Лолита… черт, путаюсь я в именах…
Байкер аж причмокнул, так ему приглянулась Лиля Морозова. Еще бы. Чего-чего, а красоты этой девице не занимать.
– Кто такой Прохор и где его найти?
– Запоминай адрес общаги…
Димыч продиктовал улицу в Ясеневе, номер дома и комнаты.
– Короче, Прохор приторговывает запчастями для мотоциклов, – добавил он. – Гоша ему типа помогает. Бизнес честный, только навару всего ничего. Копейки, блин. А парень привык жить на широкую ногу. И Лилита его не промах.
– А где Спирин мотоцикл держит?
– «Харлей»? В гараже. Прохор гараж арендует, там у него товар хранится, там и кони ихние стоят…
У Лаврова уже созрел план, как заставить Спирина во всем признаться. Он решил действовать быстро и покатил в Ясенево.
Сладкая парочка, по-видимому, занимается шантажом и вымогательством. А если жертва упирается и отказывается платить, они ее убивают. Этакие Бони и Клайд московского разлива. Зачем клянчить бабло у предков, когда можно иметь свое?
Похоже, Морозовы пригрели на груди ядовитую змею. Дочурка давно ступила на кривую дорожку, а родители, как часто бывает, ни сном ни духом.
Воображение начальника охраны рисовало одну картину маслом за другой. Вот Спирин едет в Липецк, добывает компромат на Ветлугина… возвращается, и они с Лилит шантажируют наследника, который разбогател неправедным путем. А когда тот перестает платить, убивают.
Именно с целью установить истинную причину смерти Елизаветы Сухомлининой Спирин и хотел выкопать ее труп… однако затея сорвалась.
«А может, и не сорвалась! – осенило Лаврова. – Может, Спирин выкопал тело. Сам, без посторонней помощи, и…»
На этом ход его мыслей застопорился. Спирин – не эксперт, а труп успел разложиться за то время, что пролежал в земле. К тому же женщине перерезали горло, – об этом знают даже соседи по улице. И если верить работникам кладбища, труп выкопали гораздо раньше…
У Лаврова разболелась голова от раздумий, которые неизменно заходили в тупик. Он так и не сумел объяснить себе главное: с какой стати Бони и Клайд решили шантажировать именно Ветлугина? Как они вообще узнали о его существовании?
А садовник? Его шантажировать бесполезно: он беден, и взять с него нечего.
Скорее всего, сладкая парочка не собиралась убивать садовника. Тот оказался свидетелем чего-то… или видел кого-то. За что и поплатился…
Едва Спирин открыл гараж, чтобы вывести свой мотоцикл, как на него всей массой обрушился злобный незнакомец, который моментально скрутил парню руку и повалил на пыльный асфальт. Лицом прямо в бензиновое пятно.
– Эй, ты че? Офонарел? – отбивался оглушенный байкер. – Пусти, мужик!
На его несчастье, Прохор всю ночь отмечал день рождения и остался дрыхнуть в общаге. Звать его на помощь не имело смысла. Не услышит. А телефон никак не достать, не дотянуться до кармана. И в гаражах, как назло, никого. Только вдали стоит белый бусик с тонированными стеклами. Крикнуть, что ли?
– Грабят! – сдавленно завопил он. – Воры!
Лавров чуть поднажал на вывернутый сустав, и Спирин взвыл от боли.
– Остынь, Спирт, не то руку сломаю.
– А-ааа-ааа! У-уу-уй… Че надо? Денег? Я пустой! Вся выручка у Прохора…
Пока поверженный мотоциклист трепыхался, Лавров замотал ему запястья скотчем и сунул в задний карман кожаных штанов пару пакетиков с белым порошком.