Летят вороны над огородом и разговаривают:
— Кар-кар, ох и туча крадётся прямо на наш залив.
— Кар-караул! — отвечает ей вторая. — Пропадёт наша рыбка. Надо было нам сегодня всю её съесть.
— Разве склюёшь её всю-то, мы и так старались.
Дед Юрий вышел в огород, из-под руки в сторону речки посмотрел и сам себе сказал:
— Хорошая туча ползёт, да ещё и с грозой.
Бабка полудница из-за картофельной грядки выглянула. Ей ведь тоже хочется долгожданную тучу увидеть, да ростом она невеличка. За домами, заборами, деревьями никакой тучи Акуля не разглядела. Прокралась тогда бабка во двор, на поленницу возле Гошкиной паутины забралась, смотрит, а за усадьбой, где проживают Хавронья Сидоровна и шкодливая корова, что в чужие огороды залазит, а с ними — сама бабушка Сидорова с дедом, так вот, над их стайкой показался край тёмной тучи. А тут ещё и молния тучу пересекла. Правда, грома не слышно, далеко та туча, но всё равно обрадовалась Акуля, слезла с поленницы и побежала в огород: всех, кто дождя ждет, обрадовать.
И папа воробей, услышав про тучу, приободрился да и попить захотел. Залетел он на трубу, убедился: видна туча, видна. Тогда спорхнул он во двор. Поскакал, поскакал возле помпы — кругом сухо, а пить охота. Заглянул в ковшик, забытый хозяевами. Уж в нём-то водица всегда оставалась, а сейчас пусто. Вёдра на заборе вверх дном висят. Взлетел воробей на ограду, осматривается, где бы лужицу какую найти.
— Эге-гей! — окликнул его из двора деда Юрия петух Костя. — Туча, говорят, надвигается?
— Далеко ещё, — сообщил воробей.
Папа воробей и петух Костя знакомы давно. Живут по-соседски — мирно.
— Ты чего на жаре сидишь? — спрашивает петух. — Еще голову солнцем напечёт. Залетел бы ко мне в курятник. Погостил, посмотрел, как я живу. У меня и прохладней, чем на улице, и воздух хороший — навозом пахнет. А где навоз, там червячков непременно разыщешь.
— Может, и водой угостишь?
— А как же!
Залетел воробей в курятник, смотрит — вода в тазу. Да много её. Ему, воробью, по колено. Напился воробей, а потом уж поскакал по курятнику. Осмотрел всё. Склюнул какую-то козявку. Нашёл потерянное курицами зёрнышко. Петух угощает:
— Ешь, ешь, не стесняйся!
Ещё зёрнышко подобрал воробей, а потом спрашивает у петуха:
— А где твоё гнездо?
— Гнездо? — удивился Костя. — Зачем мне гнездо, я на насесте сплю.
— Вот на этой палке, что ли?
— Не палка это, а насест.
— А эти гнёзда чьи? Куриц, что ли? — спросил воробей, вскочив на старую корзину, набитую соломой.
— Куриц, конечно, — объяснил Костя. — Только они в них не спят. Хохлатки мои в этих гнёздах несутся. А спят тоже на насесте.
— Ничи-чиво себе! — удивился воробей. — А у меня на чердаке собственное гнездо! Тёплое, с подстилочкой! Мы с воробьихой в него перышек натаскали. Даже ваты клочок удалось раздобыть. Прилетай, посмотришь!
— Оно бы неплохо у тебя на чердаке побывать. Только я не люблю высоты. На забор заскочить — это, конечно, приятно, а на самую крышу что-то охоты нет. У нас с дядей Юрой от высоты голова кружится.
— Он что, дед твой, на крышу летал? — удивился воробей.
— Нет, он на неё по лестнице лазил, — ответил Костя и, увидев, что курица подслушивает их мужской разговор, прикрикнул на неё: — А ты куд-куда? Чего тут уши развесила? Кыш отсюда! — Воробью же он сказал: — Извини, сосед, что-то мне запеть захотелось, закукарекать. Видно, правда переменится погода.
И заголосил:
— Ку-ка-реку! Дядя Юра! Куд-куда туча ползёт? Ку-ка-реку!
Воробей не стал дожидаться деда Юрия, а вылетел в открытую дверь.
Полудница Акуля за это время обежала огород, у каждой грядки останавливалась, сообщала, что надвигается туча и, может быть, соберётся дождик. Все овощи радовались, только чеснок ворчал:
— Может, дождик,
Может, снег.
Может, будет,
Может, нет…
Многие жители улицы уселись на скамейках возле своих домов, поджидая тучу. У самого озера виднелись молодые хозяева заполошного петуха, который утром кукарекал раньше всех. А петух их, чувствуя перемену погоды, уже распевал во всё горло. Чуть поближе восседала бабка Кузнечиха. Это у неё в огороде стояло пугало с красивой заплаткой на рубахе, и к нему мечтал сходить в гости Игнат. Рядом со скамейкой суетились бабкины куры и молча расхаживал рыжий петух. Он на заре восклицал: «Доброе утро!» А закричи сейчас, вечером-то, «Доброе утро!» — куры и те смеяться начнут. Другие же петухи скажут: «Вот, блин, чего это он?»
У своего двора сидел, конечно, дед Юрий с внучкой Лидой. Через дорогу от них — дед и бабка Сидоровы, а за их спинами во дворе похрюкивала свинья Хавронья и жевала жвачку корова. «И где она только жвачку покупает?» — гадала Лида.
Все они ожидали дождя.
Туча за речкой ворочалась, громыхала, даже ветерок оттуда потянул. А потом, как солнцу закатиться, уползла туча к дальним лесам и пролилась дождём где-то там, где медведи живут.
Скоро и ночь пришла. Первыми разбежались по своим насестам куры. За ними потянулись и люди. Тишина опустилась на улицу, поэтому хорошо было слышно, как кто-то закудахтал и сказал: «Куд-куда она? Куд-куда?» «Ничив-чиво, ребятки», — успокоил кого-то ещё кто-то, а кто — я в темноте не разглядел. Не знаю также, кто произнёс: «Хрю на неё, хрю!» Потом из огорода донеслось: «А хозяева всё не едут и не едут. Чего енто они так?!» «Я вам говорил, я вас предупреждал», — сонным голосом бормотал чеснок…
Ночь стояла хотя и тёмная, но прохладу не принесла. В гости к коту Нестору пришёл молодой соседский кот Тимоха. Они лежали на крылечке и мирно беседовали.
Когда у котов хорошее настроение и они не собираются драться, то лежат не головами друг к другу, а хвостами. Вот и Нестор с Тимохой возлежали хвостом к хвосту, и Нестор делился с молодым приятелем всякими полезными сведениями.
— Дядька Нестор, — спрашивал Тимоха, — а куда днём прячется ночь?
— Я думаю, — помолчав, ответил Нестор, — в подполье забирается, в сараюшку, где дрова лежат… На чердак к воробьям.
— А ещё? — не отставал Тимоха. — Она же вон какая большая.
— За печку прячется, за шкаф, по закоулкам разным да уголкам. В трубу, наверное. А труб вон сколько в деревне! В каждом доме есть.
— А я, — оживился Тимоха, — в закрытой кастрюльке темноту один раз заметил. Что это, думаю, в кастрюльке у хозяев? Может, что-нибудь вкусное для меня приготовили? Приподнял крышку, а там темно. Тогда я её отбросил, крышку-то, а в кастрюльке пусто. Она, ночь, мигом из кастрюльки убежала.
— О-хо-хошеньки! — вздыхала в малиннике полудница. — Хоть бы хозяева приехали да полили что надо…
Корешки растений искали влагу в перегретой за день земле…
А два паука — Федька Сломанная Лапа и Гоша — вышли на охоту. Пора было сети свои отремонтировать и укрепить. Вдруг ночью ветер подымется и дождь хлынет. Да и проголодались они за день.
А звёздочки на небе мерцали, мерцали, и ни облака, ни тучи их не затягивали…
Дождик!
Утром, не с первым, конечно, автобусом, а со вторым, прикатили хозяева. Как и все городские жители, любили они в воскресенье поспать и успевали только ко второму, а то и к третьему автобусу.
— Дядя Юр-pa, кто приехал? — прокричал вслед автобусу петух Костя.
— Сейчас посмотрим, — ответил дед Юрий и отправился за калитку.
Полудница давным-давно поднялась, обошла весь огород, поговорила с огурцами, подбодрила их:
— Что поделаешь, вчера ентот дождь обошёл нас, может, сегодня дождёмся.
— Так, Акуля, — жаловались огуречные плети, — сил нет ждать. Нам же сырая земелька нужна. В сушь огурчиков не будет.
Услышав, как прокатил мимо автобус, полудница затаилась в конце огорода, ожидая, побежит встречать гостей кот Нестор или нет. Если кинется во двор — значит, приехали. Кот никогда не пропускал приезд хозяев.
А хозяева уже спешили к своей калитке.
— Здравствуйте! — говорили они всем встречным. — Здравствуйте, дядя Юра!
Дед Юрий приготовился отругать их за то, что давно не приезжали, но во дворе орал Нестор Иванович, и дед Юрий не успел сказать все плохие слова, которые он приготовил для ленивых соседей. А Ика, Икина мама и мальчик (имя его называть нельзя, а почему, мы уже говорили) сразу принялись за работу. Каждый делал самое важное, то, что никому больше не доверишь.
Хозяйка кормила кота, а то бы он тёрся о ноги, бодался, не давая никому проходу. Мальчик погрозил на всякий случай кулаком пауку Федьке Сломанная Лапа, чтобы не свалился за шиворот, и принялся качать помпу. Ика подставляла под неё вёдра. Когда вёдра наполнялись холодной водой, относила их в огород, чтобы вода нагрелась на солнышке, а вёдра понежились в тепле.
Ика и её брат были уже опытными огородниками и знали, что холодной водой из-под земли, да ещё в жаркий день, нельзя поливать растения. Делают это или рано утром, когда запищит первый комарик, или вечером, когда этот комарик подрастёт и кого-нибудь укусит.
Накормив кота, хозяйка отправилась посмотреть огород.
— Бедненькие, — говорила она овощам, — сегодня мы вас напоим.
— Знаем, как напоите, — ворчал чеснок. — Перец польёте, баклажаны свои любимые польёте, а нам — что останется…
Но хозяйка не слышала, что там шепчет чеснок, она уже здоровалась с пугалом:
— Привет, Игнат! Вон ты какой подсолнух высокий вырастил. Молодец!
Игнат радовался, что его хвалят. «Конечно, — думал он — если бы подсолнух не рос рядом со мной, его бы уже давно кто-нибудь затоптал».
Жимолость хозяйка похвалила:
— Видишь, какая ты в этом году рясная. Стоишь вся голубая. Будто у тебя платьице из ягод. Теперь уж я не буду тебя вырубать.
Прошлым летом, когда с жимолости собрали всего неполный стакан ягод, хозяйка рассердилась и пригрозила:
— Всё! Терпение моё кончилось! Весной я тебя вырублю, а здесь посажу что-нибудь другое.