– План? Убить ее до того, как я узнаю, что она жива? – С каждым словом мой голос становился громче. – И ты говоришь о доверии? Как, черт возьми, я могу доверять тебе сейчас?
Эти слова ударили в цель. Он сделал шаг назад, проводя рукой по волосам.
– Как? Как ты чувствуешь себя, зная, кто твоя мать?
Горький ком горел у меня в горле. Я рассыпалась прямо перед ним и начала отступать.
– Пожалуйста. Просто оставь меня в покое. Оставь меня одну.
На этот раз, когда я отвернулась, меня никто не остановил.
В оцепенении я забралась в кровать. Меня охватило отвратительное чувство. Часть меня хотела верить, что все ошибаются и мама – не даймон.
Живот скрутило, и я свернулась клубком. Мама была где-то там, она убивала людей. С того момента, как ее обратили, потребность в эфире поглотила ее. Ничто другое теперь не имеет для нее значения. Даже если бы она помнила меня.
Я вылезла из кровати, и едва успела добраться до ванной. Меня стошнило. Сил не было. Мысли хаотично переплетались. Моя мама даймон. Стражи были там, охотились за ней. Но я не могла заменить ее теплую улыбку улыбкой даймона. Она была моей матерью.
Я положила голову на колени. В какой-то момент раздался стук в дверь, но я его проигнорировала. Там не было никого, кого бы я хотела видеть, никого, с кем бы хотелось поговорить. Не знаю, как долго я пробыла в ванной. Это могли быть минуты или часы. Я пожелала себе не думать, а просто дышать. Дышать было легко, но не думать – невозможно.
В конце концов я поднялась на ноги и уставилась на свое отражение.
Мама смотрела на меня в ответ – всем, кроме глаз, – только ими мы и отличались. Но сейчас… сейчас у нее были эти зияющие дыры, а рот полон острых зубов.
Если она увидит меня снова, то не будет улыбаться или обнимать меня. Она не станет расчесывать мои волосы, как раньше. Не будет слез счастья. Она, может, даже не знает, как меня зовут. Она попытается убить меня. А я попытаюсь убить ее.
Глава 12
К вечеру воскресенья я больше не могла прятаться в комнате. Надоело думать, надоело быть наедине с собой. Вернулся аппетит.
Мне удалось добраться до столовой до ее закрытия. К счастью, там было пусто, и я смогла спокойно съесть три кусочка холодной пиццы. Еда падала в желудок камнем, но мне удалось впихнуть в себя и четвертый кусок.
Густая тишина кафетерия поглощала меня. Когда ничего не происходило вокруг, бесконечный хаос мыслей снова усиливался. Мама. Мама. Мама. С вечера пятницы она была всем, о чем я могла думать.
Было ли что-то, что я могла бы сделать по-другому? Могла ли я помешать ей превратиться в монстра? Если бы я не запаниковала после нападения, возможно, смогла бы отгородить ее от другого даймона. Я смогла бы спасти свою мать от такой ужасной судьбы.
Чувство вины стопорило еду в пищеводе. Я вышла на улицу, когда один из слуг пришел, чтобы закрыть столовую. Несколько детей крутились вокруг квадроцикла, но никого из них я не знала.
Не помню, как, но я оказалась в главном тренировочном зале. Была уже половина девятого, но эти помещения никогда не закрывали, хотя тут же хранили оружие. Я остановилась перед одним из манекенов, которые используют для тренировки на ножах и в поединках по боксу.
Мною овладело беспокойство, когда я посмотрела на реалистичную фигуру. Крошечные зазубрины и бороздки на шее, груди, животе. Это были области, куда нас обучали наносить удары: солнечное сплетение, сердце, шея и живот.
Я провела пальцами по углублениям. Лезвия, изготовленные в Ковенанте, были невероятно острыми, быстро прорезали кожу даймона и наносили максимальный ущерб.
Я осмотрела зоны ударов, отмеченные красным – места, куда нужно бить, если вступаешь в схватку с даймоном в рукопашном бою. Несколько раз Эйден позволял мне тренироваться с манекенами, возможно, потому что устал от того, что я все время его пинаю.
Первый мой удар оттолкнул манекен на дюйм, может, два. Блин. Второй и третий заставили его отступить еще на пару дюймов. Вихрь эмоций сжался внутри, требуя, чтобы я выпустила его наружу. Сдавайся. Прими предложение Люциана. Никогда не сталкивайся лицом к лицу с мамой. Пусть кто-то еще это сделает.
Я отступила, опустив руки.
Моя мать – даймон. Как полукровка, я обязана ее убить. А как дочь, я обязана… что? Ответ ускользал от меня. Что я должна была сделать?
Убей ее. Беги от нее. Спаси ее как-нибудь.
Крик разочарования вырвался изнутри, когда я с разворота ударила манекен ногой. Он отклонился назад на фут или два, а когда вернулся назад, я атаковала снова. Гнев и неверие росли с каждым мигом.
Это нечестно. Все нечестно.
Пот стекал с меня, рубашка липла к коже, а спутанные волосы – к шее. Я не могла остановиться. Я чувствовала гнев – тяжелый, почти осязаемый. Я настроилась на него. Я стала им.
Ярость проникала в мои движения, пока удары не стали настолько точными, что, если бы манекен был настоящим человеком, он был бы уже мертв. Только тогда я была удовлетворена. Я отшатнулась назад, вытирая ладонь о лоб, и обернулась.
В дверях стоял Эйден.
Он вышел вперед в центр зала и занял ту же позицию, которую обычно занимал во время наших тренировок. Он был в джинсах, что редкость.
Эйден ничего не сказал. Я не знала, о чем он думал и почему пришел сюда. Мне было все равно. Ярость все еще кипела внутри. Каким-то образом я представила, что должен чувствовать даймон. Какая-то невидимая сила контролировала каждое мое движение.
Я вышла из-под контроля. Не говоря ни слова, я сократила расстояние между нами. Эйден с осторожностью наблюдал за мной.
В голове не было никаких мыслей – только всеподавляющий гнев и свежая рана внутри. Я ударила его прямо в челюсть. Сильная боль пронзила мои пальцы.
– Черт побери! – Я наклонилась, поднеся руку к груди. Не думала, что это так больно. Еще хуже то, что это почти не сдвинуло его с места.
Он повернулся ко мне так, будто я не била его по лицу вовсе, и нахмурился.
– Тебе стало лучше? Для тебя что-то изменилось?
Я выпрямилась.
– Нет! Я хочу сделать это снова.
– Ты хочешь драться? – Он шагнул в сторону, наклонив голову: – Тогда бейся со мной.
Ему не нужно было просить меня дважды. Я бросилась на него. Он заблокировал первый удар, но мой гнев сделал меня быстрее, чем он ожидал. Моя рука попала ему прямо в грудь. Его это не смутило. Меня наполняло удовольствие, толкало вперед. Сгорая от злости, я боролась упорнее и лучше, чем когда-либо.
Мы обменивались ударами. Эйден, правда, боролся не изо всех сил, что меня еще больше злило. Я атаковала сильнее, заставляя его отступать назад через маты. Его глаза вспыхнули, когда мои кулаки просвистели в дюймах от его носа.
– Достаточно. – Эйден оттолкнул меня назад.
Но этого было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Я собиралась использовать одну из наступательных тактик, которым он научил меня несколько дней назад. Эйден двинулся так, что поймал меня в полете, повалив на мат.
– Я знаю, что ты злишься. – У него даже не сбилось дыхание. Я же хватала ртом воздух. – Я знаю, что ты подавлена и обижена. То, что ты чувствуешь, невообразимо ужасно.
Я села, но он толкнул меня на спину.
– Да, я зла!
– И ты имеешь на это право.
– Ты должен был сказать мне! – Жжение в глазах усилилось. – Кто-то должен был сказать мне! Если не Маркус, то ты.
Он отвернулся.
– Ты права.
От его тихих слов не стало легче. Я услышала, как он сказал, что не жалел о том, что скрыл от меня правду и что это к лучшему. Через несколько мгновений он опустил руки на колени.
Неправильный ход.
Меня опять охватил гнев.
– Прекрати! – Он схватил мои запястья. На самом деле, было неловко от того, как быстро он меня остановил. На этот раз он прижал меня к мату.
– Прекрати, Алекс, – снова сказал он, но голос его был гораздо ниже.
Я была готова ударить его ногой, когда наши глаза встретились. Его лицо было в нескольких дюймах от моего. Атмосфера изменилась.
Его худое туловище и ноги прижимались ко мне таким образом, что заставляли думать о других вещах – вещах, где не боролись или убивали. Дыхание затруднялось, а мы продолжали смотреть друг на друга. Его темные волны волос падали на глаза. Он не двигался, а я не могла, даже если бы захотела. Я не хотела. О боги, я вообще не хотела больше двигаться. Он заметил во мне перемену. Что-то изменилось в его глазах, а губы раздвинулись.
Это просто безобидное, глупое увлечение. Даже когда я подняла голову, я продолжала твердить себе это. Я не хочу его. Не сильнее, чем когда-либо в жизни.
Я поцеловала его.
Сначала это был робкий поцелуй. Мои губы только коснулись его, и когда он не отодвинулся, я прижалась сильнее. Эйден был слишком ошеломлен, чтобы что-нибудь предпринять. Он выпустил мои запястья, и его руки скользнули по моим.
Поцелуй продолжился, полный страсти и гнева. Было и разочарование, много разочарования.
Затем Эйден придавил меня сильнее и перехватил инициативу. Его губы касались моих, пальцы скользили по моей коже. Через несколько секунд он прервал поцелуй и отодвинулся.
Эйден присел на корточки. Его зрачки расширились.
Я села. Все было как в тумане. Я не только ударила чистокровку по лицу, но и поцеловала его. Ох… ох, как же так. Мои щеки покраснели; казалось, все мое тело покраснело.
Эйден медленно встал.
– Все в порядке. Такие вещи случаются… у тебя сильный стресс.
Случаются? Не думаю.
– Я… не могу поверить, что сделала это.
– Это просто стресс. – Он оставался на безопасном расстоянии. – Все в порядке, Алекс.
Я вскочила на ноги.
– Думаю, мне пора идти.
Он сделал шаг ко мне, но остановился, опасаясь приближаться.
– Алекс… все в порядке.
– Да, черт побери, да? Окей. Хорошо. Все в порядке. – Я отступила, не глядя на него. – Мне было это нужно! То, что я ударила тебя! То, что я… ты знаешь, работала со своей агрессией… и все такое. Хорошо… увидимся завтра. – Я выбежала из комнаты.