– У меня для тебя есть кое-что. Это дала мне ведьма Благих. Это зелье заберет твою силу. Если выпьешь его, я не стану убивать твоих друзей. – Ее голос стал напевным. – Я только заточу тебя в ловушку в мире между зеркалами. Без всякой магии, которая могла бы спасти. В ловушке навсегда. Как и я. Но твои друзья выживут. Тебе просто нужно выбрать.
– Врешь.
Она вскинула бровь:
– Вру? Я даю обещание. Просто выпей это, и у твоих друзей-новобрачных будет счастливый медовый месяц. И Роан останется жив.
Я тяжело перевела дух. Какой у меня выбор? Может, она играет на моих собственных страхах? Отчаянное желание не быть трусихой боролось во мне со страхом оказаться в ловушке.
Сиофра взглянула в зеркало.
– Абеллио мной недоволен, – проворковала она. – Он не знал об этой части плана.
Я сглотнула ком в горле. Сиофра говорила серьезно.
– Ладно. – Я шагнула вперед, протягивая руку. – Тогда отпусти остальных.
– Не двигайся! – крикнула она. – Я толкну его к тебе.
Держа красный сосуд высоко над головой, Сиофра опустила бутылочку на пол, распрямилась и пнула ногой. Бутылочка подкатилась и ударилась о мою ногу.
– Подними. Осторожно.
Я наклонилась и подняла бутылочку. Она была тяжелой – слишком тяжелой для своего объема.
– Теперь пей. До дна.
Трясущимися руками я откупорила бутылочку, думая о Роане, о том, как его тело прижималось к моему, и поднесла зелье к губам; Сиофра пристально смотрела на меня.
И в этот момент в нее врезалась моя тень, сбив с ног.
– Сосуд! – заорала я.
Благодаря магии Бранвен рука тени схватила сосуд уже в падении и поймала его. Я перевела дух и в ярости бросилась на Сиофру. Ее страх накрыл меня волной, но не успела я схватить ее, как она прыгнула в свое зеркальце и исчезла. Зеркальце со звоном упало на пол.
Я подняла его и уставилась на Сиофру и Абеллио в отражении.
– Дай сосуд, – приказала я тени.
Она протянула его мне. Эй, Сиофра, ты кое-что забыла…
Но едва я замахнулась, чтобы швырнуть сосуд в зеркальце, как Сиофра разорвала связь.
– Черт… – Я запаниковала, дыхание участилось. Я взглянула на тень. – Спасибо.
Я не договорила, почувствовав, что сосуд в руке раскаляется, а красная жидкость светится ярче. Внутри меня все сжалось. Все сосуды в зале вокруг меня пульсировали светом, некоторые начали дымиться.
– Сосуды! – рявкнула я тени. – Быстрее!
Грудь сдавило, сзади на шее выступили капельки холодного пота. Мне нужно срочно убрать отсюда взрывчатку. Но вокруг везде полно людей – где в Лондоне найти безлюдное место?
Я сглотнула комок.
Темза.
Я просмотрела отражения в зеркале, пока не вызвала темную сверкающую поверхность Темзы. Если бросить сосуд поглубже в воду… Я позволила разуму соединиться с отражением, устанавливая связь, и швырнула сосуд. Он с плеском упал в Темзу, в воздух поднялся красный водяной столб. Отлично. Сработало: взрыв не вышел за пределы реки.
Мы с тенью бросились к колоннам. Я подняла с пола сосуд и чуть не уронила: он обжег мне руку. Вскрикнув от боли, я швырнула его в отражение. Тень подбежала ко мне, протягивая еще один сосуд, и я бросила его вслед за предыдущим.
Я подбежала к другому сосуду и схватила. И словно прикоснулась к раскаленным углям. Взвыв от боли, я швырнула сосуд в отражение. Тень уже держала наготове еще один сосуд, и он отправился следом за предшественниками.
Мы почти закончили: остался последний сосуд. Тень бросилась к нему, подняла с пола. Я протянула руку, нервно глядя на ярко-красное свечение, разгорающееся все сильнее в руке тени.
Последнее, что я увидела перед тем, как меня отбросило назад, – яркая белая вспышка.
В ушах пронзительно звенело. Я закашлялась, паника усилилась, когда я поняла, что не слышу себя, своего дыхания. Только этот пронзительный звук. У меня закружилась голова; вокруг, как в тумане, расплывалось что-то серое. Я попыталась пошевелить рукой, и острая боль пронзила плечо, мозг скорчился в агонии. Я отчаянно закричала. По крайней мере, мне так казалось. Я не слышала ничего, кроме звона.
В панике я сделала глубокий вдох, и легкие забились пылью и сором. Я сильно закашлялась, отхаркивая желчь; легкие горели. Каждый приступ кашля ощущался как лезвия, вонзающиеся в ребра и спину. Боль заполонила разум, на секунду у меня потемнело в глазах.
Когда зрение вернулось, я попыталась дышать ровно. Я различала очертания предметов – значит, где-то сквозь тьму пробивается свет. Просто очень плохо видно. Я попыталась пошевелить правой ногой, и у меня получилось. Правая рука, заломленная за спину в неестественном болезненном положении, оставалась неподвижной. Я сумела пошевелить левой рукой, но едва сделала это, как боль словно разорвала ее на части. На ногу и живот навалилось что-то тяжелое, мешая дышать. Я попробовала сдвинуться, но боль пронзила тело. Я всхлипнула и стала звать Роана, Бранвен… всех, кто может помочь.
Когда зрение немного сфокусировалось, я поняла, где нахожусь: под грудой обломков. Сверху меня придавил большой камень. Острый обломок вонзился в левую ногу. Над головой виднелся узкий просвет примерно в три дюйма, который спас мне жизнь. Хоть голова и раскалывалась, но не в буквальном смысле. Я не могла повернуть шею так, чтобы разглядеть левую руку, но чувствовала, что она сломана минимум в двух местах.
В ловушке… В темноте, среди крыс…
Паника запустила когти в мой мозг, и я кричала раз за разом, пока не разразилась рыданиями. В ловушке. Я останусь здесь навсегда, никогда не выберусь, мне придется жрать крыс и жить в зловонии…
Я корчилась от боли, она становилась моей спутницей. Но я не позволю ей подчинить меня.
Нужно выбраться отсюда.
Я погребена под камнями и обломками. И никогда больше не увижу Роана. Никогда не окажусь в его объятиях, не почувствую его запах мха и мускуса. Никогда не свернусь калачиком у него на коленях перед камином и не услышу историй о его детстве. Роан…
Одним болезненным рывком я выдернула руку из-под тела; плечо обожгло болью, у меня перехватило дыхание, я хватала воздух ртом. Через минуту я смогла оценить эту маленькую победу. Рука свободна, и я могу ее использовать. Взглянула на исцарапанное запястье и с тоской подумала о зеркальных браслетах, которые пропали вместе с клатчем.
Я толкнула камень возле лица – тот, что ближе всего к просвету. Он сдвинулся, и обломки и мусор дождем посыпались мне на лицо. Я зажмурилась и застыла. Одно неверное движение – и все это рухнет на голову и убьет меня.
Осторожно, не торопясь, я убирала обломки и камешки над собой, пытаясь расчистить завалы вокруг просвета, не задевая большой камень. Просвет стал шире. Я снова позвала на помощь, но голос был едва слышен из-за звона. Кто-нибудь меня слышит? Есть ли кто-то еще на свободе или их тоже завалило обломками? Я по-прежнему ничего не слышала.
В голове застучало. Я закрыла глаза, погружаясь в сонный туман. Но меня снова разбудила боль в груди. Я с трудом сглотнула, в горле пересохло.
Но теперь я ощущала еще кое-что: страх, пробивающийся сквозь камни, волнение и ужас. И я знала источник: это Роан давал мне почувствовать свои эмоции через нашу связь. Я попыталась усилить ее, чтобы он тоже почувствовал меня.
Роан. Я здесь. Я жива. Я под камнями.
Мой страх сочился сквозь нашу связь, зовя Роана. Привлечет ли это его сюда? Время тянулось медленно, минуты тикали; я слышала, как сдвигаются камни, как кто-то кричит вдалеке… наверное, прошли часы, камни давили на живот, но Роан никак не мог меня найти. Наверное, моего страха недостаточно.
Как там говорил Роан? Самая сильная эмоция – не страх, а любовь. Я не знала, так ли это для всех, – наверное, мы разные. Но в отношении Роана это правда.
Я закрыла глаза и представила, как он на кухне заботливо готовит для меня сидр с пряностями. Представила, как забирается ко мне в постель, чтобы защитить от кошмаров, унять мои страхи.
А потом тяжесть на животе внезапно исчезла, и на свету возник мощный силуэт Роана.
Он возвышался надо мной, и теперь можно было опять расслабиться и погрузиться во тьму.
Глава 18
Я помнила вспышки белых ламп на потолке, отдаленные крики, телефонный звонок, запах антисептика. Потоки страха пульсировали в крови, измученное тело впитывало их как губка. И при всем при этом я постоянно чувствовала успокаивающее присутствие Роана, его мшистый запах.
Наконец мои веки дрогнули, и я очнулась в мягкой постели. Левая рука пульсировала от боли. Боль пронзала ладонь, ноги, живот, легкие, но хуже всего обстояло с рукой. Я поморщилась и зашипела сквозь зубы.
– Ты очнулась… – Надо мной тут же нависло лицо Роана, его черты исказила страдальческая гримаса. – Что тебе дать?
– Воды, – прохрипела я. – И какое-нибудь обезболивающее.
Роан исчез. Я огляделась по сторонам: темные деревянные стены комнаты Роана в его особняке. Через секунду он вернулся со стаканом с водой. Я потянулась к нему – и охнула от боли.
– Вот. Давай я… – Роан осторожно приподнял мою голову за шею, поднес стакан ко рту, слегка наклонил его, и прохладная вода коснулась губ. Чудесно.
Я сделала два огромных глотка воды, успокаивая пересохшее горло. Роан вытащил из кармана пластиковую баночку с таблетками.
– Элвин сказал, это поможет. Какие-то человеческие таблетки для исцеления.
– Хорошо, – прошептала я.
Несколько секунд Роан пытался отвинтить крышку, потом перестал и нахмурился:
– Здесь что-то не так.
Я бы улыбнулась, если б не такая сильная боль:
– Там стоит защита от детей. Заодно и от фейри. Когда открываешь, нужно надавить на крышку.
– Что за абсурд…
– Поверь мне.
Роан сделал, как я сказала, но после нескольких неудачных попыток разозлился и просто сорвал крышку, сломав пластик.
– Тоже вариант, – пробормотала я.
Он хмуро посмотрел на меня: