Рядом с Роаном я смотрела на поле боя, изучая вражеский строй. В полумиле виднелись укрепления Благих: рвы, высокие колья, наспех возведенные посты. А за передовыми рубежами, как на ладони, был лагерь Благих; их светлые доспехи сверкали в лучах послеполуденного солнца.
От этой огромной армии у меня перехватило дыхание. Сотни одинаковых палаток выстроились рядами. Над силами Благих высились масштабные осадные орудия – часть еще на стадии постройки: высокие и прочные осадные башни, несколько катапульт, три тарана.
– По нашим оценкам, через неделю они будут готовы к атаке, которая полностью уничтожит нашу оборону. Их силы ежедневно прибывают, а наши сокращаются! – прокричал, перекрывая шум ветра, генерал Неблагих Борво. Его заостренные уши торчали из копны темно-синих волос.
– Как думаете, сколько их там? – спросил Роан.
– Около семи тысяч, сэр. У нас – девятьсот тридцать семь.
Замечательно. Они превосходят нас по численности почти в семь раз. Если мы выйдем из крепости и атакуем, они перебьют нас, и никакая сила ужаса не поможет.
– Придется подождать, когда они сами придут к нам! – крикнула я Роану сквозь ветер.
Борво покачал головой:
– Не думаю, что это разумно, Повелительница. Наши лазутчики сообщили, что один из принцев Благих ведет сюда десятитысячное войско. Если ждать, наши шансы только ухудшатся. Кроме того, у нас почти закончились припасы. Мы умрем с голоду.
– И какие варианты?
Борво прищурился на солнце:
– Я сумею удержать крепость с четырьмя сотнями солдат. Вам хватит времени на полномасштабное отступление. Благие хотят Триновантум. Они не станут преследовать нас за границей.
Может, я согласилась бы с ним. Но не сейчас, после возвращения силы ужаса.
– Уверяю вас, генерал, я могу использовать свою силу весьма эффективно.
– При всем уважении, Повелительница Ужаса, вы можете вселить страх в четыре тысячи человек? Три тысячи?
На самом деле я понятия не имела. Наверное, нет. Я точно не делала этого раньше.
– Две тысячи? – Борво так и не дождался ответа. – Тогда этого недостаточно. Я ценю, что вы пришли поддержать нас… Но мы должны отступить.
Я прикусила губу:
– А если они нападут прямо сейчас?
– Они не станут: слишком рискованно.
– Но если б они это сделали, то взяли бы крепость?
Генерал пожал плечами:
– Может быть. У них оружие Балора, их воины хорошо обучены. В отличие от нас, их кормят досыта. Но крепость Сингето раньше никогда не захватывали, и у нас явное тактическое преимущество высоты. Если они нападут сейчас, их шансы гораздо ниже, чем если дождаться подкрепления.
– Нужно спровоцировать их на атаку! – прогремел Роан.
Борво скептически покосился на него:
– Благие не дураки, сэр. Зачем им нападать сейчас?
Я улыбнулась Борво:
– Потому что мне не нужно вселять ужас в три тысячи Благих. Хватит и одного.
Подъемные ворота с громким лязгом опустились за спиной. Я невольно вздрогнула. Одно дело – смотреть на мощь Благих с зубчатых стен крепости, и совсем другое – стоя на земле.
Я вцепилась в лошадиную гриву, делая вид, что успокаиваю фыркающую кобылу по кличке Этейн. Элвин ехал рядом с белым флагом, Роан – впереди, его широкие плечи были напряжены. Позади тащились четверо воинов на костлявых клячах. Мы выбрали самых изможденных и бледных солдат, которые явно умирали от голода. Один кашлял в кулак, едва держась в седле.
К нам приближался отряд из двадцати Благих во главе с огромным воином на высоком белом коне. Их скакуны поднимали большое облако пыли, скрывавшее боевое построение. Мы остановились в ожидании.
Они встали меньше чем в пятнадцати ярдах.
Роан выпрямился:
– Я Роан из Дома Тараниса. Мы пришли предложить перемирие.
– А я Кассандра из рода Уила Брока.
Благой воин усмехнулся, его светлые глаза блестели:
– Я Тейрнон Эсус, генерал армии Благих. Вы пришли предложить капитуляцию? Самое время.
Я стиснула ногами лошадь:
– Простите, мы, наверное, слишком далеко друг от друга и вы не расслышали. Речь о перемирии.
Я пришпорила Этейн, и мы двинулись вперед. Когда расстояние между нами сократилось до двадцати футов, шестеро Благих подняли арбалеты и прицелились.
Серебристые глаза Тейрнона сверкнули:
– О, я расслышал. Я слышал истории о глупости Неблагих, но не понимал ее масштабов. Полагаю, вы не способны трезво мыслить, поскольку ваш вид скрещивается с животными. Вы серьезно полагаете, что в вашем положении можно вести переговоры?
Роан что-то ответил, но я не слушала. У меня была другая задача, и я сосредоточилась на Тейрноне.
Время поползло медленнее, светлые волосы генерала Благих застыли на ветру. Я уставилась на завитки страха, исходившие от его тела.
Раньше я всегда использовала страх одним и тем же способом: вбирала в себя, умножала и швыряла обратно. Применяла его как примитивное разрушительное оружие. Но теперь, когда в моих венах текла сила Первой, я точно знала, как распознавать разные оттенки страха и управлять ими.
Я призвала страх Тейрнона, и он явился, гудя в воздухе тугими оловянными завитками. Его тревоги вибрировали в воздухе громкой погребальной песнью. Я настроилась на мелодию его страха и услышала звонкое беспокойство за маленькую дочку, которая болела, когда он уходил на войну. Она по-прежнему болеет и может не выздороветь. А еще сильнее этого страха был пронзительный ужас перед заразой. Вдруг Неблагие заразят его своими звериными телами даже на расстоянии?
Громким ритмичным стаккато звучала боязнь огня. В детстве он обжег руку, и страх перед огнем остался до сих пор. А под всем этим тяжело и торжественно вибрировал страх смерти, и его ноты исходили из таких глубин, что даже сам Тейрнон не подозревал об их существовании.
Можно было потеряться в этой симфонии страхов, наполнявшей мою душу гармонией. Но у меня имелась цель.
Я настроилась на высокий, пронзительный, почти неслышный звук. Генерал боялся того дня, когда прибудет принц. Тот ожидал, что Тейрнон уже захватил крепость, и сочтет его трусом. Я потянула за этот завиток страха, усиливая до дикого крещендо, пока оно не разнеслось над полями всепоглощающей тревогой, которая будет преследовать генерала каждую минуту.
Затем я переключилась на страх, связанный с крепостью Сингето и ее обороной. Потом – на завитки, связанные со смертью. Я могла усилить эти страхи, убедить их хозяина, что он проиграет битву, заставить его обмочиться от ужаса перед горящим маслом, но не могла лишить его знания того, что подкрепление уже в пути. Генерал просто ждет прибытия дополнительных сил Благих, и атаку возглавит кто-то другой. А нам нужно, чтобы они атаковали сейчас, пока не готовы.
Поэтому я подавила эти страхи, заглушила боязнь высоких стен, кипящего масла на парапете, камней и стрел, которые дождем посыплются на войско. Потом принялась за глубинный страх смерти и глушила до тех пор, пока Тейрнон не забыл и про масло, и про боль, и про то, что мы можем его убить.
Наши люди ослабли от голода: он видел это по заморенным клячам и изможденным лицам. Преимущество на стороне Благих.
Я – Повелительница Ужаса. Но оборотная сторона страха – это храбрость, и ею я тоже могу управлять. А грань между храбростью и глупостью подчас размытая и неявная.
Когда я закончила, время опять пошло своим чередом.
– …Не о чем говорить, – произнес Тейрнон. Его насмешка сменилась отвращением. – Возвращайтесь в свою маленькую крепость, больные животные. Мы больше не встретимся.
Неблагие все как один развернули лошадей и ускакали прочь в облаке пыли.
Я глубоко вздохнула:
– Они вот-вот нападут. Нужно сообщить генералу.
Солнце опустилось ниже за горизонт, отбрасывая длинные тени на поле боя и заливая Роана золотистым светом.
– Уверена? – спросил он.
– Несомненно. – Мое тело сковала усталость. – Думаю, нам нужно немного поспать, пока они соберут силы и начнут атаку. Тейрнон не захочет ждать.
Глава 34
Слуга-Неблагой проводил нас с Роаном в комнату в башне. Лунный свет струился сквозь узкое окно на кровать с балдахином. На каменных сводах танцевали свечные блики.
Голова кружилась от пряного сидра. Я стянула свитер. Купаясь в теплом свете свечей, Роан уже сидел на краю кровати и делал вид, что не смотрит, как я раздеваюсь.
Во мне боролись нервозность и усталость, но кровать манила, словно песнь сирены. Через несколько секунд я уже лежала под одеялом, готовясь почувствовать рядом тело Роана. Но не успел он задуть свечи, как сон завладел мной.
Мне снился Роан, с которым мы плавали в кристально чистой реке, когда меня разбудил рев боевых рогов. Проснувшись, я обнаружила, что в комнате еще темно, а сильные руки Роана обнимают меня.
– Что это? – пробормотала я.
– Благие. – В одно мгновение Роан вскочил с кровати и натянул футболку. – Они атакуют.
Я ощутила всплеск адреналина.
– Могли бы подождать до рассвета, – проворчала я, поднимая с пола свои кожаные брюки.
– Идем. – Роан уже умудрился облачиться в кожаные доспехи и пристегивал меч. – Ты нужна на стене. – Он выскользнул в темный крепостной коридор.
С колотящимся сердцем я натянула блузку, нацепила зеркальные браслеты. Действительно ли мы приняли вчера верное решение? Или все же следовало отступить?
Я отогнала тревоги прочь, пристегнула к ремню два кинжала и, собравшись с духом, пошла к двери.
По освещенным факелами коридорам бегали Неблагие в полном вооружении, что-то крича друг другу: их ужас смешивался с облегчением. Страх перед атакой парализовывал, но теперь беспокойство из-за неопределенности сменилось адреналином битвы. Пока я шла по коридору, мне почтительно уступали дорогу и замолкали. Похоже, я пользуюсь здесь авторитетом.
Я поднялась по темной винтовой лестнице на залитый лунным светом парапет высоко над полем боя. Едва я вышла на стену, как ветер продул меня насквозь. Дрожа, я обхватила себя руками и встала рядом с Роаном и Борво возле одной из башен.