Я уставилась на принца, скрывая гнев.
Роан нарушил молчание и встал со стула, я последовала его примеру.
– Что ж, было приятно повидаться. С нетерпением ждем вашей самоубийственной атаки.
Принц возмущенно выпучил глаза:
– И вы не хотите выслушать наши условия?
– Вы хотите нашей капитуляции, – ответил Роан. – Мы не…
Его голос стал слабее, время замедлилось. Я уловила исходившую от принца вибрирующую песнь страха с нотками отвращения. Я подманила ее к себе и вслушалась. В высоком регистре звенел страх перед заражением. У принца трое братьев и сестер, и все они пугали его по-разному, но эти страхи звучали гармонично. Пронзительный страх, что принц уже провалил переговоры. Я усилила этот страх и превратила в настоящий ужас. Потом, просто назло принцу, я умножила его опасения, что он плохой любовник и его член не удовлетворяет любовницу. И отразила эти вибрации обратно на него.
– Вы же не хотите, чтобы мы напали! – возмутился принц, дрожа всем телом; его лицо покраснело. – Наши лазутчики доложили, что нас в пятнадцать раз больше, чем вас!
– Вот наши условия, – монотонно-скучающе произнесла я, села, откинулась на спинку стула и крест-накрест закинула ноги на стол. – Все военные действия немедленно прекращаются, а армия Благих отступает за границы Хоквудского леса, за реку Араузио.
В серебристых глазах принца сверкнуло облегчение.
– Вы отдаете нам Неблагих предателей и шпионов, – продолжала я.
Он медленно и слегка растерянно кивнул.
– А конкретно, – продолжала я, – Сиофру Уилу Брок и Абеллио Каэр Ибормейта. Не будьте идиотом, такое поведение не подобает принцу. Вы также отдадите свою пленницу, Бранвен Сулис. И вернете украденную оружейную Балора.
– Эти требования возмутительны! – выпалил он. – Они…
– Мы не пойдем на компромисс, – я выгнула бровь. – Требования более чем справедливы. По сути, мы просим вас развернуться и уйти, невинно насвистывая, словно никакой войны не было. А мы окажем вам услугу, поступив точно так же.
– Думаете, мы вернем оружие, чтобы вы сразу использовали его против нас?
Я заколебалась. Элвин предупреждал, что этот пункт переговоров окажется сложным.
– Мы обещаем использовать его против Благих только в целях самообороны, – сказал Роан. – На протяжении ста одного года.
Принц откинулся на спинку стула, поджав губы. Он не мог отвлечься от проблемы с членом. Нужно поскорее с этим разобраться. Может, заплатить шлюхе, чтобы она похвалила его? Или даже целой куче шлюх…
Я скрипнула зубами, не желая вникать во все его тревоги прямо сейчас.
– Каждый из нас может остаться ни с чем, – бодро сказала я. – И как только война возобновится, на ваших руках будет кровь тысяч Благих. Но я знаю, что сейчас у вас имеются дела поважнее, чем война.
Принц моргнул:
– У нас только этот… Абеллио.
– Печально, – ледяным тоном ответила я.
Принц повернулся к одному из телохранителей и кивнул. Тот вышел из шатра. Через несколько секунд он вернулся, ведя за собой грязную окровавленную фейри в оковах. Я не сразу с ужасом поняла, что это Бранвен. Ее лицо было в синяках и крови, одежда разорвана, все тело в запекшейся крови и грязи. Я вскочила с места и бросилась к ней. Когда я оказалась рядом, телохранитель толкнул Бранвен, и она повалилась на меня. Я обхватила ее руками. Она вся дрожала, ее тело казалось таким тонким и невесомым. Я сглотнула подступившие к горлу слезы.
– Где ключи от кандалов? – прохрипела я. Роан уже стоял рядом, помогая мне поддержать Бранвен.
– Нет ключей, – отрезал принц. – Оковы приварены. У вас наверняка найдется кузнец, который их снимет.
– Провожу ее в крепость, – тихо сказал Роан.
Он бережно обнял Бранвен за талию и вывел из шатра. Я уставилась на принца, борясь с желанием парализовать его ужасом.
Он выдержал мой взгляд:
– Мы предвидели, что вы потребуете фейри снов. Честно говоря, мы рады от него избавиться.
Телохранитель снова вернулся, ведя связанного фейри с кляпом во рту. Его лицо осунулось, голубые глаза пылали ненавистью.
– Привет, братец, – мягко произнесла я. – Рада снова тебя видеть.
Глава 37
Я заставила Абеллио три дня мучиться в темнице, прежде чем спустилась по темной лестнице в камеру. Я сама точно не знала, чего хочу: позлорадствовать или никогда больше не видеть его смазливого личика.
Два факела едва-едва освещали сырой коридор. Дверь за мной с лязгом захлопнулась. На секунду я ощутила что-то похожее на тюремные страхи – оказаться взаперти в темноте, в таком же месте.
Но той Кассандры больше нет. Сжимая тяжелую связку ключей, я направилась к самой дальней камере подземелья, и страхи рассеялись как туман.
Я настояла на том, чтобы пойти одной. Охранники явно не пришли от этого в восторг, но всё же. В конце концов, я Повелительница Ужаса.
В тусклом свете я с трудом нашла замочную скважину, но после недолгой возни все получилось. Ключ с лязгом повернулся в ржавом замке. Я толкнула громко заскрипевшую металлическую дверь и медленно вошла в камеру Абеллио.
Охранники приковали его к стене с поднятыми над головой руками. На распухшей губе запеклась кровь. Это сделал Роан? Или кто-то из охранников?
Я улыбнулась, вспомнив, как брат натягивал мне на голову грязный мешок в тюремной камере.
– Привет, Абеллио.
В его ледяных голубых глазах – зеркальном отражении моих собственных – легко читался страх. И никакой силы ужаса не нужно. Тем не менее Абеллио удалось сохранять невозмутимый вид. Он презрительно глядел на меня и молчал.
– Вот мы и снова встретились… – Мои шаги эхом отдавались от стен камеры. – Мне немного обидно, что тебе дали камеру лучше моей. У тебя тут светло. Почти пятизвездочный отель…
– Чего тебе надо? – прохрипел он.
– Как думаешь, что сказал бы наш дорогой папочка, увидев тебя здесь? – поинтересовалась я. – Предатель своего народа, прикованный к стене, которого допрашивает фертная…
– Я не предатель. Я предан монархии, которую вы свергли. Ваша Республика – фарс. Дворы разорвут друг друга на части. И когда вы перегрызетесь между собой, Благие вернутся и убьют вас всех. Через пятьсот лет королевство Неблагих превратится в пыль.
Я скрестила руки на груди:
– Так твой план состоял в том, чтобы… что? Помочь им убить нас раньше?
– Они позволили бы нам жить – за определенную цену. И я бы заплатил ее, чтобы восстановить отцовский престол. Сила в единстве, а в Республике его нет.
– Как патриотично с твоей стороны… – Я присела на корточки. – Помнишь нашу последнюю беседу? Я была привязана к стулу. Ты накинул мне на голову мешок и лил воду снова и снова. Топил меня, пока твои дружки смеялись.
Раньше это воспоминание разжигало во мне ярость. Теперь, глядя на прикованного к грязной стене Абеллио, я почти ничего не чувствовала.
– Собираешься отомстить? – прохрипел он. – Сделаешь то же самое? Давай. Я не буду умолять и плакать, как ты, фертное животное.
– Ты правда в это веришь? – Я приподняла бровь.
Он не ответил.
Я снова поднялась на ноги:
– К счастью для тебя, я не занимаюсь пытками. Один из нас – точно животное, и это не я.
– Так зачем ты здесь? Убить меня?
– Возможно. Но не сейчас. Мне сказали, что публичное повешение поднимет моральный дух новой Республики. Для меня это немного странно, но кто я такая, чтобы стоять на пути традиций фейри…
– Зачем ты здесь, Кассандра? – устало спросил он.
– Прежде всего, – прошептала я, улыбнувшись, – чтобы увидеть тебя таким.
Время замедлилось.
Облако страха вибрировало вокруг Абеллио музыкой для моих ушей. Я вслушалась в эту песню. В ней была неземная красота, которой я никогда раньше не замечала. Я вобрала ее в себя, преисполнилась ею…
Страх смерти. Страх пыток. Страх провала. Страх вечного заточения. Все это гармонично сплеталось в одну мелодию. Но под ней скрывались более глубинные страхи. Страх забвения. Страх подвести Огмиоса. Страх одиночества.
Я могла умножить их. Превратить Абеллио в рыдающую безумную биомассу или прикончить прямо сейчас с помощью сердечного приступа.
Вместо этого я начала осторожно менять ноты. Замедлила вибрации, сделав их глубже и резче.
Абеллио всегда преследовал врожденный, неизменный ужас. Я усилила его страх передо мной, заставив поверить, что я почти всемогуща. Вплела в его страхи бесконечные нити суеверий и паранойи, а когда закончила, он больше всего на свете боялся меня. Я напугала его так, как разгневанный бог пугает набожного человека.
Это своего рода искусство – превратить мелодию страха Абеллио в нечто вечное. Фейри снов, которого вечно преследуют собственные кошмары.
Я швырнула в него обратно глубинные страхи – безо всяких изысков. Абеллио вытаращил глаза, забился в цепях, застонал. Его дыхание сбилось.
– Мне не нужны пытки, – весело сказала я. – У меня есть ужас.
– Пожалуйста, – прошелестел он. – Пожалуйста…
– О! – Я щелкнула пальцами. – Чуть не забыла… Нужно тебя кое о чем спросить. Где Сиофра?
– Я не знаю! Пожалуйста!
– Она была с тобой. Где она?
– Она исчезла неделю назад. Клянусь, я понятия не имею, куда она делась. Пожалуйста, прекрати!
Я замолчала, вспомнив слова Роана, сказанные несколько месяцев назад. Тогда я впервые узнала, что Сиофра – человек. Как человек может так владеть магией фейри? Она использовала силу духа дерева…
– Где дерево Сиофры? Которое дает ей силу?
– Не знаю, – промямлил Абеллио. – Где-то в Хоквудском лесу рядом с рощей Маклинстоун. Это все, что я знаю. Это ее самый главный секрет. Она никогда никому не расскажет, какое дерево – ее.
– Конкретнее, Абеллио! – рявкнула я.
– Я больше ничего не знаю, Кассандра, клянусь…
Я медленно кивнула. Этого достаточно. Но перед уходом осталась еще пара вопросов.
– Помнишь, как ты убил Нериуса? И Друстена? Помнишь, как пытал меня? Видел, что они сделали с Бранвен?