— Доброе утро, — поприветствовал он хозяйку доходного дома, когда та появилась в проеме открытой двери. — Говорите, приглашение… — та протянула ему целый конверт с сургучной печатью и красивым почерком на верхушке. — Благодарю вас. Завтракать буду чуть позже.
Судя по особенно предупредительному тону хозяйки и ее выразительно восторженным глаза акции Рината существенно поднялись. Оставалось, лишь надеяться, что никого из них не хватит кондратий, когда он повстречается с самим императором.
— Ха-ха, — тихо рассмеявшись своим мыслям, Ринат сел за письменный стол и вскрыл конверт. — Значит, приглашают уважаемого господина инженера посетить их с визитом. Накрутили-то каких словесов, не проберешься. Кружева настоящие. Раз приглашают, придем… Только приготовиться надо.
Положив перед собой листок бумаги, он начал набрасывать свои задумки на вечер.
— Покажу старые опыты и что-нибудь новенькое. Может… — задумался он, вспоминая детские забавы сына. — Может фараонову змею показать ему⁈ Не опасно ли для их психики будет? Эти-то с опыта с яйцом чуть свои не отложили! А что получиться от фараоновой змеи подумать даже страшно! Хотя опыт очень красочный… Ладно, война план покажет.
И она показала, да так, что ему оставалось только открывать рот от удивления…
Около пяти часов вечера перед доходным домом остановилась коляска с княжеским гербом, в которую мордастый дворник начал затаскивать странные коробки. После туда же втиснулся и пассажир. Одет он был в отлично скроенный фрак темного цвета, из под которого выглядывали бархатная жилетка и белоснежная батистовая рубашка. Черные брюки были чуть шире, чем это требовалось по принятой в высшем свете моде. Однако это нисколько не полнило мужчину. Скорее подчеркивало его крепкую налитую силой фигуру. На ее шее был небрежно подвязан белый платок. В руках трость с серебренной вычурной головой волка в навершие.
— Франтова-то, пожалуй, вырядился, — шептал он, вновь оглядывая себя в коляске. — Не по статусу. Абрам, черт ушстый, подкузьмил. Говорил же ему скромнее мне нужно. Нет, ему нужно выделиться. Мол, это оскорбительно для него, как мастера. Люди будут про него говорить, что скряга и неумеха… Черт!
После недолгих переживаний Ринат махнул рукой. Что толку от этих мыслей? Пережевывание ничего не исправит, сделает только хуже. У него сейчас был дела гораздо важнее. Например, проверить на прочность свою новую личность!
—…Спокойно, братишка. Ты инженер, профессионал. Тебя на сивой козе не объедешь… Ты татарин, отчего никуда не дется. Родитель из духовного звания, как здесь говорят. Короче, батя мой мулла. Так и вопросов будет меньше, — бубнил он себе под нос, проговаривая некоторые части своей новой биографии. — Получается, жил в Казани. Родной город, все-таки. Учился… Так, в Екатеринбурге в горнозаводской школе на горного инженера. Здесь оказался проездом. Про цель поездки помолчим. Если спросят, можно что-нибудь замудренное ответить.
Конечно, над самой легендой он еще днем голову поломал. Такие вещи с кондачка не придумываются. Многое о своей старой жизни пришлось вытаскивать из памяти. Так, о старой Казани, пожалуй, он мог такого рассказать, что редкие старожилы знали. При его работе инженером по технике безопасности в Академии наук Татарстана пришлось хорошо полазить по чердакам и подвалам многих старинных особняков, где располагались корпуса с лабораториями. Соответственно, плотно работал с учеными, что тряслись над каждым камешком этих зданий. От них он такого наслушался, что уши иногда вяли. Словом, про старинную Казань ему было что рассказать.
Про горнозаводскую школу Ринат тоже не просто так вспомнил. Был он по делам в Екатеринбурге, где его, как дорого гостя, водили в местный музей. Там уж он наслушался про эту самую одну из старейших школ России, где с 18 века готовили горных инженеров. На память ему никогда не приходилось жаловаться, поэтому он хорошо запомнил рассказ экскурсовода. Тем более сопровождала его девушка с такими выдающимися достоинствами, что ее слова едва ли не на подкорку записывалась. Вспомнилось ему и про учителей из Франции, и про розги для учеников, и про скудность питания, и про отсутствие учебников, и про нехватку бумаги.
— Ух какая хоромина! — воскликнул Ринат, когда коляска остановилась около парадного входа в каменное здание с помпезной колоннадой. — Встречают…
На неровной брусчатке стояло двое статных лакеев в бархатных ливреях, отделанных золотистой парчой и стоивших огромных денег. Их высоко поднятые головы украшали аккуратно завитые белоснежные парики, что уместны были бы лет эдак шестьдесят назад. Чувствовалось, что хозяин дома не привык экономить и просто обожал старину.
— Добро пожаловать! — вперед лакеев вышел пожилой мажордом с окладистой бородой, облаченный в еще более богатую ливрею. — Его Светлость ожидает вас в зеленой гостиной. О багаже не извольте беспокоиться.
Эти слова он сопроводил жестом, полным достоинства и какой-то внутренней гордости. Казалось, именно мажордом является тем самым князем, к которому приехал гость. Честное слово, хотелось поклонится ему или, на худой конец, прищелкнуть каблуками сапог. К счастью, Ринат удержался от этого и просто проследовал за ним. «Интересно, а как меня представят. Назовут просто господином инженером. Мое имя им известно, а вот фамилия нет. Поглядим…».
Все оказалось просто. Едва створки дверей закрылись за Ринатом, из гостиной уже выходил сам хозяин. Князь Багратион-Мухранский оказался высоким полным мужчиной с открытым добродушным лицом, одетый в старомодный сюртук и обтягивающие лосины времен Отечественной войны 1812 года. В правой руке он держал чашу с вином, к которой, судя по покрасневшему лицу, только что приложился.
— А вот и наш гость, о котором в нашем окраином городке идет такая славная молва. Право слово, едва я услышал о ваших забавных опытах, сразу же сказал себе — этот человек должен непременно побывать у меня в гостях. И вот вы здесь, — рассмеялся князь, окидывая взглядом Рината. — Позвольте полюбопытствовать, коим образом вас именовать, чтобы представить моей семье и другим гостям. Да, да, сегодня я вас представлю весьма и весьма достойному обществу.
Ринат чуть склонил голову.
— Каримов Ринат Альбертович, горный инженер, собственной персоной, — твердо произнес, впервые в этом времени назвавшись своим настоящим именем. — Очень благодарен за приглашение посетить вас дом. Постараюсь не разочаровать вас и ваших гостей. Познакомлю вас с новейшими достижениями физической науки, которые мне открыли лучшие учителя.
Вряд ли стоит подробно останавливаться на светской болтовне и различным расшаркиваниям, что последовали в гостиной. В этих извечных играх знатных в благородство перед простолюдином не было ничего особенного, лишь одна скука и пустопорожняя болтовня. Интересное началось чуть позже.
— Имею честь показать вам фараонову змею. Сей физический опыт назван в честь чуда пророка Моисея, которое он явил фараону. Моисей превратил свой посох в огромного змея, чтобы жестокий властитель Египта поверил во Всевышнего, — стоя у большого стола, Ринат насыпал на его поверхность горку песка с углублением на вершине. — Здесь нет ничего мистического и потустороннего, лишь демонстрация физических законов мироздания.
Хотя кому он это рассказывал. Вокруг него сидело больше десятка гостей — дам и господ, которым хотелось лишь зрелищ, а не каких-то ученых бредней. В их глазах плескались жажда развлечений и веселья. Какая тут, к черту, физика?
— Поджигаем спирт и ожидаем реакции сахарной пудры и соды, — Ринат поджег пропитанную спиртом горку с песком, на вершине которой лежала смесь сахарной пудры и обычной соды. — А теперь, дамы и господа…
Такого они точно еще не видели. Через какое-то время на горке начали появляться небольшие черные шарики. Удивленные гости стали подниматься со своих мест, чтобы лучше рассмотреть такое диво. И тут сахарно-содовая смесь дала реакцию! Горку речного песка едва не разметало по гостиной. Вдруг, из песка рванула к потолку черная змея, начавшая извиваться и крутиться.
Одной из дам тут же стало дурно, отчего она с жеманным видом опустилась на свой стул и начала изящно закатывать глазки. Ее соседка, женщина, сделавшая честь натурщицам самого Рубенса, напротив, громко взвизгнула и захлопала в ладоши. А вот священник, что сидел почти в самом углу гостиной, возмущенно вскочил с места и что-то яростно забормотал. Хватался за крестик, порывался идти к князю.
— А теперь чуть передохнем и займемся арифметическими фокусами, — Ринат, видя такой эффект, решил немного снизить накал. — Сейчас я буду отгадывать любые числа, которые вы загадаете…
Надо признать, что эта простейшая арифметика с угадыванием числе имела здесь не меньший успех. Даже сам князь решил поучаствовать в таком представление, загадав число. Когда же Ринат после несложных манипуляций узнал это число, тот мгновенно пришел в неописуемую радость. Правда, священник снова оказался недоволен. Ринату даже послышалось что-то про дьявольское искушение и сатанинские игрища. Пусть там себе под нос бормочет, лишь бы плохого чего не задумал.
На десерт Ринат приберег китайские фонарики, с которыми ему пару дней назад пришлось немало повозиться. Эта идея давно уже витала у него в голове и претворилась в жизнь лишь благодаря одному китайцу, которого странным образом занесло в Тифлис. Тот обретался при местной пекарни и приторговывал собственноручно сделанной бумагой. Его бумажные листы по сравнению с жесткой и желтоватой бумагой, привозимой из самого Санкт-Петербурга, были настоящим эталоном канцелярского качества. Белоснежные, приятные на ощупь, тонкие, они казались настоящим произведением искусства. Собственно, китаец и просил за них столько же.
Надувные шарики из тончайшей бумаги с кусочком горящей свечки, медленно уплывавшие в черноту горного неба, произвели без всякого сомнения эффект разорвавшейся бомбы. Фонариков был всего лишь неполный десяток, но смотрелись они возносящимися в небо ангелочками. Священник в первые минуты, кажется, и принял их за таковых. По крайней мере, именно это было написано на его изумленном до невозможности лице.