— Да, — она удивленно хлопнула ресница. — Как ты?
Я хмыкнул.
— Давно догадывался. Да и отец намекал об этом, — я шумно втянул воздух носом и примерно с минуту не держал в легких. Мне хотелось, чтобы с выдохом ушло все плохое из моей головы. Но, увы, так не работает. — Но как об этом узнала ты?
— Часть рассказал твой отец, — я напрягся от этой фразы, все же не доверял ему. — Часть узналось утром, когда твой отец пошел говорить с твоей матерью. Она сейчас под домашним арестом…
— Что? — мне вмиг захотелось подняться с этой проклятой кровати и отправиться в фамильный особняк, чтобы разложить по полочкам все наши проблемы. Одним махом. Раз и навсегда, чтобы больше не возвращаться к этому. — И ты ему поверила?
— Да, — она едва кивнула и сжала мою руку.
Ну вот, Луиза поверила ему. Поверила и теперь попытается убедить меня. Неужели она не понимает, что мой отец при желании может задурить голову кому угодно.
— Лу, отец… — начал я, но она внезапно схватила меня за руку и крепко сжала.
— Я знаю, но у меня есть причины поверить ему.
— Нет, ему нельзя верить.
— Выслушай меня! — потребовала Лу.
Я замотал головой, приготовившись к порции очередной ерунды на тему семейных ценностей, но меня ожидало другое.
— У меня есть причины. Во-первых, я случайно подслушала их ночной разговор. Только ничего не подумай, — она виновата посмотрела на меня. — Я не хотела этого слышать. Это получилось случайно.
— Говори, — я чуть сжал ее ладонь и отпустил в знак того, что принимаю её извинения. Собственно, я не увидел ничего зазорного.
— Я пошла искать Фрости и услышала, как твои родители ругались насчет любовников твоей матери.
Луиза пересказала мне ночной разговор, а я… Я все еще не верил, но при этом чувствовал себя будто в невесомости.
— А какая вторая причина? — тихо спросил, стараясь не поддаться эмоциями, которые начинали потихоньку тащить меня в разные стороны. От кипящего гнева до тихой печали.
— Когда твоя мама узнала, что ко мне приходят демоны арканы смерти, то собралась в полицию, чтобы все рассказать обо мне. Она считает, что это я тогда забрала звериную ипостась Родерика.
Вот же! Я плотно сжал губы, чтобы не выругаться вслух. Очень хотелось побраниться, швырнуть что-нибудь в стену. Кажется, я был готов воспарить от злости! Но ведь она моя мама… Что обо мне подумает Луиза, если я начну громить и оскорблять собственную мать. Я не должен так делать, но мне хотелось. И от этого я чувствовал себя премерзко. Поэтому, вместо слов и впечатлений, я сказал следующее:
— Лу, там на первом этаже есть столовая. Спустись туда, пожалуйста, выпей кофе или чай, или что ты там хочешь и вернись обратно. Где-то через полчаса.
— Невилл, я… — Луиза потянула ко мне руки, и я почувствовал волну жалости, что исходила от нее. Я ненавидел это ощущение всей душой.
— Нет, Лу, — я поднял раскрытую ладонь, чтобы остановить её. — Мне нужно побыть одному. Немного.
— Но… — она выглядела расстроенной и напуганной одновременно.
Я смотрел в серо-голубые глаза, видел как подрагивает радужка от напряжения. Возможно, не будь я прикован к постели, словно инвалид, то не просил бы уйти. Наоборот, притянул к себе, впился губами в её губы, чтобы вновь ощутить этот манящий вкус. Но… Как я сейчас выгляжу? Ужасно. Голова, нога, руки перебинтована. Я уже молчу об отвратительном запахе лекарств.
— Иди, — голос прозвучал жестче, чем надо, потому что Лу дернулась. Вмиг я остро ощутил возникшую между нами связь. Ту, самую ниточку, что протянулась наверно еще в поезде. Она задрожала, завибрировала и будто потянула нас навстречу друг другу. Но я все равно настоял на её уходе. Мне нужно было побыть одному. — Иди, Лу. Заодно принеси мне чай, пожалуйста.
— Ладно, — ее шепот проскользнул острым кинжалом по сердцу, но не ранил.
Луиза ушла. Даже как-то быстро и резко. Наверно я поступил неправильно, что выпроводил ее. Фактически отверг. Это было неприятнее той правды, что она принесла с собой. Я даже забыл на что злился, так огорчился тем, что расстроил ее. Луиза хотела быть рядом в трудную минуту, а я отказался.
Вдобавок мне так и не дали побыть одному. Пришел врач с осмотром, чем мгновенно вернул злость. Я возразил, что желаю побыть один на что услышал ответ:
— Вам не надоело, Невилл, быть одному? Вы и так большую часть времени проводите один.
Это должно было стать безобидной шуткой, если бы не имело более глубинного смысла. Ведь я действительно проводил большую часть времени один. Стало совестно. Что-то я совсем ослаб, потерял стойкость. Проклятая больница выжала все. Ну, ничего. Скоро вернусь в форму. А пока… Пока я ждал возвращения Луизы.
Глава 30
Луиза
Я разрывалась между тем, чтобы выполнить просьбу Невилла — перекусить и вернуться в палату, — или уйти прочь из госпиталя. Его отношение причинило ощутимую боль. Словно я для него ничего не значила. Так, посыльная с плохими новостями. Выслушал, выгнал. Это злило.
Но Невилл и его поведение не были единственными причинами моего состояния. Мистер Андерсон тоже злил. Отправил меня все рассказать сыну. Он попросту боялся. Боялся его реакции, его неудобных вопросов, которые Невилл не мог задать мне. И самое главное, его недоверия. Пропасть между отцом и сыном не станет меньше после подобного. Хотя… им ведь все равно, рано или поздно, придется поговорить? Так ведь? Тогда зачем откладывать? И это тоже злило.
Впрочем, я понимала, что Невиллу пришлось нелегко. Слушать подобные вещи непросто и обдумывать их лучше в тишине. Наверняка он привык быть один, но как же я? Как же наша связь?
А настоящая ли она? Или же все из-за ритуала, проведенного той ночью?
Внутри что-то натянулось. Стало больно и невыносимо терпеть это ощущение. Словно нутро растянули на дыбе. Я замерла на месте, вызвав волну возмущения спешащей медсестры. Она обогнула меня, с раздражением толкнув в плечо. Но я ничего не почувствовала. Только отвратительная звенящая пустота наполнила сознания, вытеснив все.
Я смотрела вслед уходящей медсестре, но будто не видела ее. Ни силуэта, ни цвета волос. Все вокруг стало бесполезным. Серой обезличенной массой. Ничем.
Все ненастоящее. Все неправда. Волк никогда не полюбит никого, кроме волчицы. Это было правилом без исключений. С чего вдруг мы решили, что в нашем случае все иначе?
Дурные мысли захватили меня и отсечь их не получалось. У меня вообще редко получалось не думать о всякой ерунде. И сейчас эта слабость взяла верх.
Стало невыносимо больно. Нет, нет, нет…
Я покачала головой в попытке избавиться от сомнения. Невилл так много для меня сделал. Неужели это все только из-за ритуала?
— Ох, какая встреча!
Голос. Противный голос я узнала бы из тысячи. Из миллионов. От его звука по спине будто поползи земляные черви.
— Так приятно видеть тебя здесь, птичка.
Я остро ощутила прожигающий взгляд на себе и обернулась. Родерик улыбался мне своей самой отвратительной улыбкой.
— А я нет, — бросила в ответ, не понимаю, что он здесь делает. Обычная одежда, никаких повязок. На осмотр ходит? Или специально пришел, чтобы поглумиться?
— Ты как всегда выглядишь прелестно. Это форма тебе очень идет, — он облизнулся. — Хотя я бы предпочел видеть тебя без нее.
Я скривилась. Как же мерзко. Он умудрился извалять меня в грязи только одним своим голосом. Обязательно вымоюсь и выстираю одежду после нашей встречи.
— Обойдешься, — процедила, удивившись насколько злобно это прозвучало. Скопившееся от разговора с Невиллом раздражение наконец-то нашло выход. — Я больше не твоя невеста. Ты не имеешь на меня никаких прав.
— Почему же, я все еще твой жених, — расставив руки, он пошел в мою сторону. — Старейшина не отменил своего решения.
Из-за случившегося с Невиллом я совсем забыла о том, что старейшина не отменил свадьбу, а только перенес ее. По решению Эйдана Уэбба мы с Родериком должны были пожениться после моего окончания академии.
— Ты отказался от меня, — я усмехнулся, вспомнив каким несчастным было лицо Родерика, когда Невилл скрутил его словно игрушку. — Или ты забыл?
— Но решение принимает старейшина.
Он подошел достаточно близко, чтобы схватить меня. Отступить — показать страх, а мне надоело бояться его.
— Может тогда тебе стоит напомнить каким жалким ты выглядел, когда отказывался от меня. Напомнить о том дне, когда ты потерял свою звериную ипостась?
Родерик плотно сжал губы. Потеря медведя делала его неполноценным оборотнем, а потому безумно злила. Теперь он не мог так легко, как прежде забавляться с теми, кто слабее физически.
— Сколько желчи! — он опалил лицо свою вонючим дыханием. Небось опять выпивал весь вечер. — Твой волчонок сдох, так что куда ты от меня денешься!
— Невилл Андерсон прекрасно себя чувствует, — на миг в глазах Родерика блеснуло разочарование. Секунда, и в карих глазах разлилась ярость. Его гнев был так силен, что я ощущала его кожей.
— Хе-х, сколько радости у безвольной подстилки. Что хорошо, когда хозяин жив? Наверно, чувствуешь себя в безопасности, — он цокнул языком. — Ну, ничего, не переживай. Я еще присвою тебя. Будешь моей верной женушкой.
— Никогда, — бросила я и, развернувшись, шагнула в сторону столовой. Надо было сразу прекратить этот разговор. Родерик ничего, кроме гадостей и оскорблений, сказать не мог.
— А ну-ка стой, — он грубо схватил меня за руку.
— Отстань, — огрызнулась, попытавшись выдернуть руку. Родерик держал крепко. — Отпусти, я никогда не выйду за тебя замуж. Это исключено!
Я замахнулась второй рукой для удара, но он ловко перехватил её. Как назло, в коридоре никого не было. Но может кого крики привлекут?
— Нет, птичка, ты же знаешь, — Родерик приблизил ко мне лицо. От вони изо рта меня затошнило, — Знаешь, что принадлежишь мне.
— Не принадлежу, — я замерла, вперив в него взгляд. Смотрела в карие глаза медведя и желала ему мучений. Желала больше никогда его не видеть. Хотела, чтобы он умер. Да, это неправильно, но я ненавидела Родерика всей душой. Я не понимала почему он не хочет оставить меня в покое. Зачем преследует? Зачем мучает своими п