же рубаха и брюки. Или пройти за ним, или повернуть назад. Ей давно пора было в магазин.
Но пока она стояла и думала, художник бросил на нее лукавый взгляд и сказал:
- Разве он не великолепен?
- Конечно, - сказала она. - Как скажете.
- Ха!
Позирующий парень ухмыльнулся ей и, согнув руку в локте, поиграл бицепсом.
- Боже, мой, - сказал художник, - он перед тобой рисуется.
- Я прям в шоке, - сказала Сэнди.
- Деточка, - сказал парень-модель, - а не пойти ли тебе на хуй?
- Тайрон! - рявкнул художник. Он явно пришел в ужас. - Как тебе не стыдно!
На это Тайрон презрительно хмыкнул и отвернулся.
- Я не позволю тебе посылать людей! Особенно такую прекрасную юную барышню. По крайней мере, когда ты мне позируешь! Я этого не потерплю!
- Не потерпишь? - спросил Тайрон, поворачиваясь к художнику с наглой ухмылкой.
- Нет, не потерплю.
- Ну и на хуй пошел, педрила старый.
- Как мило. Пошел вон.
- Ты мне должен сто баксов.
- Мне кажется, речь шла о пятидесяти.
- Креститься надо, если кажется, жопошник, - Тайрон швырнул доску для серфинга на песок и шагнул вперед.
- Ну, сто так сто…
Художник полез в задний карман белых брюк и вытащил оттуда бумажник. Тайрон обошел мольберт, взглянул на холст, повернулся к мужчине и протянул руку.
- Сто баксов, - сказал он и щелкнул пальцами.
- Не давайте ему, - сказала Сэнди.
Художник сокрушенно взглянул на нее:
- Боюсь, придется.
- Вы не должны этого делать.
- Здоровье дороже…
- Да ему и полтинника жирновато будет, - добавила Сэнди. - Вы же его прогнали. А картину дорисовать не успели, так?
- На самом деле, я ее практически только начал.
- Ну вот, значит…
Тайрон повернулся к ней:
- Слушай сюда, сучня. Последний раз предупреждаю. Вали отсюда к ебаной матери. Или врезать тебе, чтоб дошло?
- Да ты же пытаешься ограбить этого человека! - заявила Сэнди.
- Все в порядке, дорогая. Все нормально. Я дам ему денег и…
- Только не больше полтинника.
- Ну все, - Тайрон пошел на нее, раскинув руки. - Сама напросилась.
Но он буквально остолбенел, когда Сэнди выхватила из сумочки пистолет и ткнула стволом прямо в центр его груди.
- Только попробуй, приятель, - спокойно сказала она, - и я тебе глаз на жопу натяну.
Тайрон вытаращился на нее, разинув рот. Художник, ласково улыбаясь ей, зааплодировал:
- Браво, юная леди! Браво!
Получив свои пятьдесят долларов, Тайрон поднял с песка доску для серфинга и поплелся прочь, что-то бормоча себе под нос.
- Ты просто чудо, - сказал художник Сэнди.
Она убрала пистолет и подошла к нему, протягивая руку:
- Меня зовут Эшли.
- А я - Блейз.
- Скажите, Блейз, вам нужна новая модель?
- Конечно.
- За пятьдесят баксов можете нарисовать меня.
- С превеликим удовольствием.
- Только вот что… Что вы потом делаете с готовыми картинами?
- Продаю. Приносят мне скромный доход.
- Э-э-э… Выходит, другие люди их тоже видят?
- У тебя с этим какие-то проблемы?
- Вроде того.
- Ну, учитывая твой нежный возраст, я не попрошу тебя раздеться.
- Я не об этом, - сказала она, покраснев.
- А о чем?
- Я не хочу, чтобы меня видели другие люди.
Он мягко улыбнулся:
- Ты хочешь стать произведением искусства, но не хочешь, чтобы на тебя смотрели люди? Мне кажется, это немного странно.
- А если девушка на картине не будет на меня похожа?
- А на кого она будет похожа?
- Ну, на меня, конечно, но не слишком.
- Это уже лучше. А то какой мне смысл использовать тебя в качестве модели?
- Мне нужны деньги.
- Я с удовольствием дам тебе пятьдесят долларов. В конце концов, именно ты не позволила Тайрону их у меня отнять.
- Подачек не хочу.
- Ну а я хочу, чтобы ты мне попозировала. У тебя есть какой-то особый шарм: странная и чудесная красота. Я должен написать твой портрет. Ну а если я подниму до сотни долларов?
- Это очень мило с вашей стороны, Блейз, но даже если вы поднимете цену до тысячи, это не решит проблемы. Дело в том, что я вынуждена скрываться от кое-кого. А если вы напишете мой портрет, и они его увидят…- oна покачала головой. - Будет очень нехорошо.
Блейз нахмурился и кивнул:
- Я понял. Ты в бегах. Бандито-гангстерито. То-то у тебя пистолет.
- На самом деле, преследует меня один типчик. Псих по имени Стив, из Санта-Моники. Он по мне сохнет. Он… напал на меня. Честно говоря, он меня изнасиловал. Когда я еще была маленькая.
- Боже мой, какой ужас.
- Ну, его за это арестовали и посадили в тюрьму. А теперь освободили.
- Освободили? Таких типов никогда нельзя выпускать из тюрьмы. Никогда! Безобразие!
- И не говорите. Как только я об этом узнала, сразу же сбежала из дома, поскольку понимала, что он обязательно заявится ко мне. Если он меня не найдет, то и не изнасилует.
- А что твои родители?
- Умерли.
- О, какой ужас.
- Я жила с тетей. Но у нее есть собственные дети. Две маленькие девочки, примерно того же возраста, как я, когда папа напал на меня. Вот я и решила уберечь их всех и уйти сама.
- Папа?!
- А?
- Это сделал твой отец?
- Я такого не говорила, Стив.
Но она понимала, что именно это она и сказала. Вся история оказалась очень похожа на правду, вот и вырвалось ненароком. Она почувствовала, что снова начинает краснеть. Все ее лицо залилось румянцем.
- Стив - твой отец? - спросил Блейз. - Тебя изнасиловал родной отец?
- Да.
- И ты бежишь от него?
Она кивнула. По глазам Блейза она поняла, что он ей верит.
А с чего бы ему не верить? - подумала она. Эта история чертовски походила на правду. Разве что звали его Рой, а не Стив. И именно побег от Роя привел ее в Дом Зверя пару лет назад.
Выходит, я и сейчас из-за него в бегах. Грязная скотина.
Глядя Сэнди прямо в глаза, Блейз нежно положил ей руки на плечи:
- Может тебе нужно где-то остановиться?
- Нет. Но все равно спасибо. У меня есть одно местечко. Довольно укромное, правда, находится далековато.
- Значит, жилье у тебя есть, но денег нет.
- Да.
- Я напишу твой портрет. И заплачу сотню долларов. Прямо сегодня. И не беспокойся, что кто-то сможет тебя узнать. Я выражу на холсте всю твою красоту, но скрою личность.
- Вы уверены, что сумеете?
- Прикуси язычок! Ты разговариваешь с Блейзом О'Глори, величайшим художником эпохи… знает об этом кто-нибудь или нет!
Глава 28. Оуэн пробует снова
Глядя сквозь прутья ограды, Оуэн видел, как Дана вместе с остальными гидами вышла из-за Дома Зверя. На углу трое из девушек направились к билетной будке. Дана и еще один парень в костюме гида пошли к крыльцу.
Она шла впереди, не позволяя парню ее нагнать.
Может быть, он ей неприятен. Значит, у нее хороший вкус, - подумал Оуэн.
Оуэн не видел его вчера, но подобный типаж был ему хорошо знаком. Силач, красив и подкачан, ведет себя высокомерно, словно властелин мира. Из тех придурков, которым всегда достаются самые красивые женщины.
Такие, как Дана.
Девушки, которые не интересуются парнями вроде Оуэна.
А может, Дана другая, - подумал он. - По крайней мере, она кажется милой и отзывчивой.
Но с таким, как я, она на свидание не пойдет.
Да мне не хватит мужества даже подойти к ней.
Он смотрел, как она поднимается на крыльцо; ее икры - загорелые и гладкие, темная ткань при каждом шаге обтягивает то одну, то другую половинку зада. Сзади на шортах имелись кармашки, застегнутые на кнопки. Карманы не выпирали, позволяя беспрепятственно любоваться изгибами ее ягодиц.
Парень поднялся следом и, уклонившись от ног повешенного Гаса Гаучера, открыл перед Даной дверь. Затем они вместе вошли в Дом Зверя. Ранее Дана выходила из дома с миниатюрной и симпатичной девушкой-гидом. Тогда они вышли через пять минут. Но Оуэн полагал, что на этот раз она уже не выйдет. Очевидно, они с парнем занимают свои места, готовятся к началу экскурсий.
Сквозь окошко билетной будки, Оуэн увидел, как открылась дверь. В будку вошла одна из гидов, пухленькая приветливая девушка, которая вчера проверяла билеты. Моника еще ей нагрубила.
Моника. Боже мой.
Внезапно он почувствовал, как по всему телу разлился жар.
Что я наделал?
Он взглянул на свои часы. Без двух минут десять. Хотя Моника обычно ложилась поздно, сейчас она уже наверняка проснулась. Проснулась, и никак не может понять, куда же, черт возьми, подевался Оуэн.
Как я мог так с ней поступить?
Она это заслужила, - сказал он себе.
Но вот так взять и бросить ее…
Ничего ей не сделается, - подумал он. - Как только смирится с моей пропажей, то сможет расслабиться и изучать достопримечательности Сан-Франциско без моего утомительного присутствия. За номер уплачено моей кредиткой. Билет на самолет я ей оставил, может лететь домой, если пожелает. Денег у нее предостаточно, включая ее собственную кредитку.
Она не пропадет.
Я никогда не устраивал ее таким, какой есть. Что ж, теперь она от меня избавилась. Надеюсь, она счастлива.
Я сделал тебе одолжение, сука.
Тогда почему мне так совестно?
Оуэн задумывался об этом и раньше.
Много раз.
В такси по дороге в аэропорт и потом, во время долгой поездки из Сан-Франциско через мост “Золотые Ворота” и вверх по побережью в Малкасу-Пойнт, он не переставая анализировал свои действия, боролся с чувством вины, пытаться оправдать свой поступок и задавался вопросом, какие могут быть последствия.
Он потратил на эти размышления, наверное, не меньше четырех часов.
Какое-то время он даже побаивался, что Моника может обратиться в полицию. Она, наверное, так бы и сделала, кабы не одна деталь: его багаж исчез вместе с ним. Из чего ясно следовало, что он просто-напросто сбежал.