Наверное, Дональд пишет об Анахите, осенило Ребекку.
Если ее догадка верна, то книга, столько лет простоявшая на полке, подтверждает, что история Анахиты – правда, и содержит доказательства, которые ищет Ари.
Прочтя еще две записи, Ребекка посмотрела вверх и иронично улыбнулась небесам.
– Ты привела нас обоих сюда, Анни, и я нашла ее, – прошептала она, устраиваясь поудобнее и погружаясь в прошлое.
ДональдФевраль 1919
30
1 февраля
Сегодня провел А. на корабль, который доставит ее в Индию. Я так несчастен, что не передать словами. Она восхитительная девушка – нежная и умная, я никогда таких не встречал. Не знаю, как проживу без нее столько времени. Завтра я должен вернуться в Астбери и сообщить матери, что надо продавать имение. Честно говоря, с ужасом жду ее реакции.
19 февраля
Я в Астбери. Мать по-прежнему отказывается выходить из комнаты, утверждая, что умирает от неизлечимой болезни, хотя врачи не находят у нее ничего серьезного. Все прекрасно знают, что она просто дуется на Селину, которая вопреки ей выходит за Генри. Получил чудесную телеграмму от А., которой три дня назад исполнилось девятнадцать. Я держусь только на ее любви. Через две недели она прибывает в Калькутту. Могу лишь надеяться, что моя любимая скоро вернется. Отправил ей телеграмму, в которой написал, как сильно ее люблю. Я твердо решил поговорить сегодня с матерью, хочет она того или нет. Больше так продолжаться не может.
Собравшись с духом, Дональд постучался к матери. За дверью звякнула чашка, а затем раздалось едва слышное «Войдите».
– Здравствуй, мама. Позволь, я раздвину шторы? Здесь такая темень, что я тебя не вижу.
– Поступай как хочешь. Солнце слепит мне глаза, – слабым голосом ответила Мод.
Дональд приоткрыл одну штору и подошел к матери.
– Можно сесть?
– Поставь стул поближе.
– Как ты, мама?
– Плохо.
– Лицо вроде бы посвежело.
– Это Бесси меня нарумянила, мне с каждым днем хуже, – безапелляционно заявила Мод.
Дональд набрал в грудь воздуха:
– Мама, я понимаю, что ты болеешь, но нам нужно кое-что обсудить.
– Ты имеешь в виду брак твоей сестры с этим мерзким французишкой? Отец перевернулся бы в гробу.
Дональд вспомнил отца, добрейшего, мягкого человека, и представил, как бы тот обрадовался, что Селина, пережившая такое горе, нашла хорошего любящего мужа.
– Что сделано, то сделано, мама, мы не в силах ничего изменить. Селина – взрослая, она имеет право принимать решения.
– Если ты не согласен, зачем едешь на их жалкую свадьбу? Мне совершенно точно известно, что там не появится ни один приличный человек.
– Мама, она моя сестра. И если честно, мне нравится Генри. Он любит Селину и сумеет позаботиться о них с Элинор.
– В таком случае что же ты хочешь со мной обсуждать? – переменила тему Мод.
– Мама, мы в отчаянном положении, и если я не предприму что-то немедленно, дом в буквальном смысле упадет нам на голову. Не говоря уже о том, что банк просто отберет у нас поместье за долги.
Мать не ответила, и Дональд продолжал:
– Все, что я могу сделать, – продать его как можно быстрее. Надо молить бога, чтобы нашелся покупатель с деньгами, который увидит его возможности и не побоится вложить средства.
Мать распахнула полные ужаса глаза.
– Продать Астбери? – Она запрокинула голову и расхохоталась. – Дональд, я признаю, что дому не повредит небольшой ремонт, но ты преувеличиваешь. Как же мы продадим имение! Оно принадлежит нашей семье с семнадцатого века!
– Понимаешь, мама, я целый месяц веду переговоры с банком, бухгалтером и управляющим, и все говорят одно и то же. Поместье обанкротилось, ему конец. Прости, но дела обстоят именно так.
– Я могу согласиться на все, что угодно, только не на продажу Астбери-холла, – неожиданно сильным голосом заявила Мод.
– Смею тебе напомнить, мама, – спокойно сказал Дональд, – что три месяца назад, когда я вступил в совершеннолетие, поместье перешло ко мне. Следовательно, решать его судьбу буду я. Мне тоже не нравится создавшееся положение, однако выбора у нас нет. Если мы не продадим имение, у нас его отберут.
Мод откинулась на подушки и схватилась за сердце.
– Какой ты злой! Я больна, а ты преподносишь мне такую новость! У меня болит сердце… пожалуйста, позови Бесси… и врача…
Дональд увидел, что она и вправду побледнела.
– Мама, я не хотел тебя огорчать, просто нет другого выхода.
Мод тяжело задышала. Дональд встал.
– Я позову доктора Трефузиса. Извини, что расстроил, мама. – Он тяжело вздохнул и вышел из комнаты.
Доктор прибыл немедленно. Обследовал пациентку и обратился к встревоженному Дональду, который ждал под дверью.
– У нее нервный приступ. Я дал ей легкое снотворное, а утром вернусь и посмотрю, как она. Ради всего святого, прошу вас больше не поднимать вопросы, которые вы с ней обсуждали.
10 марта
Получил телеграмму от А.; она благополучно прибыла в Индию и находится на пути в Куч-Бихар. Мама по-прежнему отказывается покидать спальню и не желает меня видеть, я извелся от волнения и отчаяния. Сегодня после обеда написал длинное письмо А., чтобы успокоиться. Над Астбери сгустились черные тучи. Слуги всегда первыми чувствуют беду, и они уже поняли: что-то происходит. Сегодня утром приезжал оценщик. Имение оценили в смехотворно малую сумму. Впрочем, этого хватит, чтобы погасить долг и приобрести нам с А. небольшой домик за городом, а также что-то для мамы.
Наступил апрель, на пустоши зажелтел утесник. Дональд радовался ясным солнечным денькам, которые пробудили к жизни сад. Но однажды утром, когда Дональд выводил из конюшни Глори, его охватила мучительная тревога. Анни не писала уже целый месяц – с тех пор, как прибыла в Куч-Бихар. Пришпоривая лошадь, Дональд не мог отогнать мрачные мысли.
А вдруг она вернулась в Индию и встретила другого? Анни – красивая, образованная женщина, пусть не принцесса, но из аристократического рода, воспитанная, утонченная и умная. Любой мужчина почтет за честь иметь такую жену. А он – владелец разорившегося поместья, ни гроша за душой, король без королевства.
За прошедший месяц Дональд осознал, что полученное им образование годится лишь на то, чтобы стать помещиком и управлять имением. Если он не вернется в армию – а его ужасала сама эта мысль, – что ему делать после продажи поместья?.. Спешившись у ручья, где они с Анни так любили сидеть в то, первое лето, он прилег на траву.
После пережитого на войне Дональд не видел смысла в праздном существовании. Кроме того, его грызло чувство вины – ведь именно ему придется положить конец истории Астбери-холла, насчитывающей сотни лет. Он снова и снова пытался придумать, как спасти имение, но ничего не получалось. Он бы ухватился за любую возможность, не только из-за истории семьи, но и потому, что это давало средства к существованию двум сотням слуг и фермеров-арендаторов, не говоря уже о его собственной матери, которая действительно страшно переживала.
Дональд встал и вернулся в седло, говоря себе, что нужно просто смириться с неизбежным и сосредоточиться на своем будущем с Анни, в котором только и можно найти новый смысл жизни.
15 мая
Вчера мама наконец вышла из спальни. От А. – ни слова уже два с половиной месяца. Я отправил кучу писем на адрес, который она мне дала – во дворец, однако не получил ответа. Где она может быть? Мне никогда в жизни не было так плохо. Наверное, она меня забыла. Встретила прекрасного индийского принца, как ее подруга Индира, и убежала с ним…
Дональд швырнул ручку на стол, поднялся и мрачно уставился в окно. Солнце стояло высоко в небе, но его не радовал прекрасный погожий день, он думал только об одном: что с Анни? Почему она не отвечает? А может, ее письма просто не доходят? Почтовая связь между Индией и Англией всегда пользовалась дурной славой… И все равно он понимал, что не успокоится, пока не получит весточку.
Спустившись в кухню завтракать, Дональд увидел, что мать с аппетитом доедает яичницу с беконом.
– Я рад, что тебе лучше, мама, – с натянутой улыбкой произнес он.
– Ты ведь знаешь, как действует на меня зима. По счастью, лето не за горами, и у меня полно дел.
– Правда? – удивился Дональд, не понимая, что она имеет в виду.
– Да. – Мод протянула через стол письмо. – Нас хотят навестить старые друзья отца, и я согласилась их принять.
На почтовом штемпеле стоял нью-йоркский адрес.
– Здесь говорится, что они приедут через семь недель. Кто вообще такие эти Драмнеры?
– Ральф Драмнер – глава одной из старейших и, смею заметить, наиболее обеспеченных семей Нью-Йорка. По-моему, у него свой банк, а его жена, Сисси, насколько я помню, просто прелесть. У них еще есть дочь, Вайолет, примерно твоего возраста; она сейчас путешествует по Европе, а позже присоединится к родителям.
Дональда чрезвычайно удивил материнский энтузиазм. Мод считала подавляющее большинство американцев заурядными посредственностями.
– Ну, если у тебя хватит сил развлекать их, то я рад, что визит старых друзей так поднял твой дух.
– Да, я очень рада, – улыбнулась Мод.
«Пока мать в хорошем настроении, – подумал Дональд, – надо прозондировать почву с Селиной».
– Может, когда приедут твои друзья, позовем в гости Селину? Маленькая Элинор скучает по своей бабушке и по Астбери.
– Как тебе известно, Дональд, пока Селина замужем за этим человеком, ноги ее в моем доме не будет, – безапелляционно заявила Мод.
Дональд лишь вздохнул, хотя прекрасно понимал, что, будучи законным владельцем поместья, может приглашать в гости сестру, когда ему заблагорассудится. Не хотелось вновь расстраивать мать, которая так воспрянула духом.
9 июня
Встречался в Лондоне с представителем банка. Новости еще более неутешительные – время истекает, и я должен выставлять поместье на продажу. Съездил также в больницу в Уайтчепел, где работала Анни. Старшая медсестра сказала, что тоже не получала от нее никаких вестей. Видел мельком Селину, она встретила Индиру с новым мужем на юге Франции. В мае, когда они прощались в Париже, Анни сказала Индире, что едет прямо в Англию. Я места себе не нахожу. Без нее мне незачем жить.