– Почему?
– Тьма застилает ему глаза, – лениво отозвался незнакомец. – Слишком велик его страх, слишком сильна его боль, а тьма Юдоли Печали питается болью и страхом.
Клио мазнула взглядом по теням – терпеливым, выжидающим.
– Тени-охотники, – доверительно поведал незнакомец. – Они тоже питаются страхом. Поглощают его, чтобы стать сильней.
– Для чего?
Любая сила не могла существовать сама по себе, без какой-либо на то цели. Даже темная, злая.
– Чтобы прорубить себе путь в живой мир, – брезгливо поморщился незнакомец. Очевидно, мания теней его не коснулась.
Клио закусила губу. Те призраки, что пугали людей, обитающих в домах, которые принадлежали умершим при жизни, те, что сбрасывали книги с полок, открывали дверцы шкафов, пугая малышню, что скрипели по ночам половицами… Быть может, силу они черпали отсюда? Поглощая эмоции душ, лишь недавно бывших живыми людьми?
– А ты, пигалица, неглупа, – хмыкнул незнакомец. – Поумнее большинства представителей своего вида.
– Моего… вида?
Среди теней могло найтись немало тех, кто причислял себя к людям исключительно из упрямства. Клио попыталась понять, считает ли она, умершая, себя все еще человеком, но помешали вернувшиеся фантомные ощущения – подкатившая к горлу тошнота.
Да и не похож незнакомец на тень. Невысокий ростом, почти тщедушный, но под тонкой кожей ключом билась знакомая энергия, которую Клио в минуты сосредоточения ощущала и в Бадб, и, в меньшей степени, в Морриган. Мощная полуночная энергия, которой недоставало кружащим вокруг Клио теням.
Правда в том, что в мире теней обитали не только тени…
Клио остановила на незнакомце взгляд расширившихся глаз.
– Вы – фомор? – громко сглотнув, спросила она.
Побледнела, когда тот, осклабившись, кивнул. Шагнула в сторону, заслоняя Эрика.
При всей своей любви к истории Ирландии о фоморах Клио знала совсем немного. Ровно столько же, сколько любой среднестатистический ирландец. Когда-то фоморы обитали в мире живых и были слугами и подданными короля Балора, бессмертного правителя Ирландии. Вот только страна в те времена была иной. Мир был иным. Он утопал во мраке и хаосе, пока Дану не озарила его своим светом и своей магией.
Богиня-мать создала Туата Де Даннан, которых Балор, как ни старался, покорить не сумел. Их с Дану война для будущего короля демонов закончилась бесславно – вместе с фоморами он был низвергнут в мир теней. Тогда – навеки, казалось, запечатанный, отделенный от мира живых непроницаемой, непреодолимой стеной.
Из всех учебников и древних трактатов, что оказались в ее распоряжении, Клио так и не смогла понять, почему завеса между двумя мирами разорвалась. Почему однажды магия мира теней ворвалась в мир живых, породив полуночную магию.
– Но я думала, вы…
– Что? Одноногие? Однорукие? Одноглазые?
«А еще отвратительные и жуткие, да», – поежившись, подумала Клио. Однако вслух ничего говорить не стала.
Историки до сих пор спорили, всегда ли фоморы выглядели столь ужасно, как их привыкли изображать. Одноногость и однорукость объяснялась тем, что, одержимые желанием вырваться из мира теней, одной половиной тела они находились на теневых тропах, ведущих в мир живых, а второй были навсегда прикованы к миру мертвых. Уродство демонов Балора объяснить сложнее.
Некоторые считали, что сам мир теней изувечил их, изуродовал. Что энергия мира мертвых неизбежно меняет тех, кто постоянно ее касается. Другие – что обезобразили фоморов преступления против людей, верней, человеческих душ.
– Хочешь увидеть мою настоящую личину? – вкрадчиво поинтересовался демон.
– Н-не х-хочу.
Он радостно захохотал. Клио подавила желание развернуться и убежать.
«Куда бежать, глупая?»
– Я думала, вы обитаете в глубинах мира теней, – дрожащим голосом сказала она.
– Здесь я охочусь. – Фомор широко повел рукой. – Столько душ, жаждущих освобождения! Этого я, конечно, не могу им дать. Но могу подарить им силу, которую они алчут не меньше.
Ту самую, что в нем переливалась через край.
Эрик переводил испуганный взгляд с одного незнакомца на другого. Желание забиться в уголок читалось на его лице куда отчетливее, чем спрятанные в темноте маяки.
– А вы можете разогнать тени вокруг него?
Фомор прищурился, с откровенным любопытством разглядывая Клио.
– Зачем?
– Мне кажется, они заслоняют от него маяки Дану. Я знаю, они где-то здесь. Он должен, просто обязан их видеть!
– Какая отчаянная, жгучая вера. – Демон облизнулся, вызвав у Клио новый приступ тошноты. – Ну что ж, могу. Только не задаром.
– Что вы хотите взамен? – тихо спросила она. Знала, что плата будет немалой.
– Твою рассветную силу.
Клио растерла ладонями плечи, безуспешно пытаясь прогнать озноб.
– Не понимаю. Кем бы вы ни были раньше, сейчас вы – создания полуночного, мертвого мира. Полуночная магия – основа вашей сущности. Она питает вас, наполняет силой. Ведь так?
Осклабившись, демон продемонстрировал неестественно белые зубы.
– Кто-то увлекается фоморами?
– Скорей, кельтской культурой в целом, – возразила Клио, чтобы демон, напугавший ее до чертиков, сильно не задавался. – Но вы не ответили. Зачем вам рассветная сила – сотворение, созидание, жизнь? Разве она не должна быть для вас отравой? Разве не поэтому вы заключаете сделки с веретниками и веретницами, чтобы в чужой, человеческой шкуре проникнуть в мир живых? В мир, чей воздух ядовит для вас и словно усеян шипами и осколками?
Она замолчала, смущенная. Но кто из ее знакомых мог похвастаться тем, что говорил с настоящим фомором? Разве ей не простительна толика любопытства?
Демон склонил голову набок, усмехаясь уголком рта.
– А разве люди порой не пробуют яд, чтобы погрузиться в сладкую эйфорию?
– Хотите сказать, рассветная сила для вас подобна наркотику? – скривилась Клио.
Фомор пожал плечами.
– Мир теней навеки стал нашей ловушкой – Дану позаботилась о том, чтобы не пустить нас в свой мир. В таком месте, как этот, рассветная сила – единственный способ для нас… убежать. А еще напоминание о том, что мы потеряли.
«От себя не убежишь». Но не спорить же с демоном!
Клио обернулась. Эрик сидел на земле, уткнувшись подбородком в колени. Сколько таких, как он, светлых душ бродят по миру теней в поисках спасения?
– Как полуночная магия – твоя сущность, так и рассветная – часть меня. Помощь одной душе – недостаточно равноценная плата. – Она перевела на фомора твердый взгляд. – Научи меня разгонять теней, чтобы не заслоняли от душ знаки Дану.
– Маленькая ведьма торгуется? – удивленно-восторженно протянул демон. – Тогда она должна знать, что чары, которым я научу ее – если, конечно, не передумаю – принадлежат миру теней.
Кончики пальцев закололо. Клио отказалась изучать полуночную магию, отказала собственной матери, и притом уже дважды: в мире живых и мире мертвых. Однако она все равно настигла Клио. Неужели это и есть ее судьба?
– Я не уничтожу теней?
Фомор расхохотался.
– Думаешь, я вложу тебе в руки такую силу? Чтобы потом стая демонов самого короля Балора разорвала меня на куски?
Закономерно, наверное, что мир живых вторгался в мир мертвых, соседствуя с ним уже более четырех веков. И все же было странно узнать, что и в мире теней существовала своего рода иерархия: обычные, вероятно, слабые, низшие демоны и своеобразная элита – «демоны короля Балора». Клио так и подмывало расспросить поподробнее – дурацкая неуемная натура! Жаль, время совсем не подходящее, да и источник информации мог оказаться не слишком достоверным.
– Вы неправильно поняли, я не собиралась уничтожать теней. Я хотела убедиться, что не причиню им зла, только… отпугну.
Морриган наотрез отказалась бы ограничиться подобным – все-таки дело касалось теней-охотников, а не людей. Клио вздохнула. Стоило ли и после смерти продолжать гадать, к лучшему ли, что она совсем не похожа на сестру?
Фомор, сощурившись, наблюдал за ней.
– Интересная ты птица, маленькая ведьма. Уверена, что хочешь именно эти чары? Я ведь могу помочь тебе раз и навсегда избавиться от теней-охотников, идущих по твоему следу. Нет, не убить их. Породнить тебя с теми тенями, кто слаб и миролюбив, скрыть тебя среди них. Так ты сможешь незамеченной добраться до Юдоли Безмолвия, где тебя ждет покой. Все вы, души, этого хотите.
Клио невидящим взглядом смотрела вдаль.
– Что меня ждет, если я позволю теням-охотникам себя поглотить?
– Уж точно не покой и безмолвие. Они разорвут твою душу на части, и части тебя будут жить в них. Твои воспоминания затеряются среди чужих. Ты забудешь всех, кого любишь.
– Все равно бы забыла. Там, на глубине, – прошептала Клио.
Она не останется здесь, бесплотной тенью рядом с матерью и сестрой цепляться за жалкие лохмотья жизни. Быть запертой в доме, где умерла, и одновременно – в Юдоли Печали. Поглощать другие тени в надежде, что однажды сумеет вывести на стекле свое имя, разбить чашку или распахнуть запертое окно.
Нет, это не жизнь. Или жизнь, но для кого-то другого.
– Там, на глубине, я расстанусь с прошлой жизнью, чтобы однажды обрести новую.
– Если доберешься.
Вскинув голову, Клио посмотрела на демона.
– Доберусь, – твердо сказала она. – Но до тех пор… Эрик и другие невинные души… Они получат то, чего по-настоящему заслуживают. Пусть мне не попасть в чертоги Дану, я могу сделать так, что они попадут.
Что-то странное проявилось во взгляде фомора. Он смотрел на нее, склонив голову набок и жуя серые губы. Так, словно пытался разглядеть всю ее душу до основания, до самих темных ее глубин.
– Ты знаешь, что такое «опустошение»?
– Я не фомор, – осторожно заметила Клио, – но догадываюсь.
– Я могу выпить твою рассветную магию досуха, и ты никогда не сможешь ее призвать. Та часть твоей души, что у ведьм и колдунов всех мастей до краев наполнена магической силой, будет иссушена, пуста, словно заброшенный колодец.