И Бадб, конечно же, рядом не оказалось.
Происходящее напоминало дурную пародию на старинную русскую забаву – перетягивание каната. Только вместо каната Клио, а по обеим сторонам от нее Морриган и Бадб.
– Я не стану мешать тебе вернуть сестру в мир живых, что бы ты там ни думала.
Морриган, вздрогнув, ругнулась сквозь зубы. Леди Ворон возникла рядом с ней, словно призрак.
– С чего тебе так легко отказываться от мечты сделать одну из нас своей преемницей?
Что значило не просто передать знания о полуночной магии, но и иметь соратника в мире теней, не равного, но близкого по силе. Или, во всяком случае, обладающего схожими способностями. Леди Ворон отчаянно желала поделиться с дочерьми своим даром, но Морриган все никак не могла понять, почему. Не вязалось это с образом Бадб – надменной, самолюбивой и если не эгоистичной, то эгоцентричной, всегда, во все времена, в той или иной жизни, сфокусированной в первую очередь на себе.
Могла ли Морриган попросту ошибиться в матери? Вернее, ошибаться в ней всю свою жизнь?
– Я никогда не пойду против желания Клио, – отчеканила Бадб. Приподняв подбородок, посмотрела на дочь с неким вызовом, как будто знала, что Морриган берет под сомнение едва ли не каждое ее слово. – А она… Истинная полуночная магия, темная магия, как называли ее в старые времена, Клио ненавистна.
– Но разве ты не говорила, что…
Бадб досадливо поморщилась.
– Ту магию, что призывает Клио, можно с легкостью спутать с рассветной. Ее чары безвредны, безобидны – как твой взгляд в мир теней через зеркала.
Ох, не все согласились бы с Бадб – с тем, что назвала магию Морриган невинной. Для Трибунала, под пятой которого находился и Департамент полиции, и Гильдия охотников, чьей «выпускницей» стала Морриган, любой, даже самый крохотный шажок за грань считался непозволительным, а значит, достойным наказания.
С плеч словно рухнула гранитная плита. Быть может, кому-то вроде Дэмьена, который и без того не стеснялся в выражениях в отношении нее, показалось бы лицемерием ее облегчение. Но по какой-то причине, которую сама Морриган не могла для себя объяснить, ей не хотелось, чтобы подросшая, но все еще милая и невинная Клио касалась полуночной магии – разрушительной, порочной. Той, что так легко увлечься… и в этой темной страсти потерять себя.
Тени вокруг сплелись плотнее. Вытянутые лица, мертвые глаза, и исходящий от полупрозрачных тел холод. Не холод смерти, скорей, ледяной жар ненависти.
– Напугали, – проворчала Морриган.
Собралась было поинтересоваться у матери, где (и, главное, как) искать Клио, но тени вдруг пришли в движение. Их руки – неестественно длинные, тонкие – потянулись к лицу Морриган. Больно потянули за волосы, обоюдоострыми кинжалами вонзились в грудь, рождая обжигающе холодную, противоестественную боль.
– А ну вон! – в ярости закричала она.
Попыталась взмахнуть рукой (что бы ни последовало за этим импульсивным жестом), но ее крепко держали за запястья. Холод был уже всюду. Влился в горло, словно годами стоящее в студеном погребе вино, добрался до груди и желудка. Конечности и вовсе оледенели.
«Бадб», – вертелось на губах, но заставить себя молить о помощи Морриган не смогла. Билась в теневых оковах, неуклюжая, беспомощная, словно угодившая в паучьи сети муха. «Kessem rue», – вместо имени матери шептала она. Да, печать Дэмьена не позволяла призвать полуночную магию, но печать все же не на душе, а на теле, оставшемся в мире живых. Так почему, черт возьми, заклинание не срабатывало?!
– Моя милая, милая Морриган… – пропела Леди Ворон, подплывая ближе.
Этот ласковый тон и мягкое покачивание головы воскресило в памяти картины далекого детства. Ей семь, и полуночная магия никак не дается. Не дается, к слову, и рассветная зеркальная магия. Именно с нее, скрепя сердце, пришлось начать Бадб, чтобы развить в дочери способности зеркалицы.
Перенос отражения представлял собой простейший магический трюк, бесполезный, призванный лишь позабавить публику или отточить навыки колдовства. Нужно было поднять зеркало, чтобы в нем отразился какой-то предмет, человек или часть комнаты, а затем повернуть зеркало и заставить изображение в нем остаться прежним.
Но сколько бы Морриган ни шептала заклятье, отражение упрямо менялось, как и предначертано зеркалу, послушно отражая реальность. Был тогда и этот взгляд, и покачивание головы, и затаившееся на дне черных глаз разочарование. Морриган, которая унаследовала от матери не только дар, но и неумение проигрывать, с пылающими от стыда и гнева щеками выкрикнула: «Sera mortale». Она подслушала это заклинание у Бадб и никогда прежде его не тренировала. Однако ярость в ней зажгла невидимый фитиль, и проклятое зеркало разлетелось на осколки. Наградой ей стала довольная, как у сытой кошки, улыбка матери.
Сегодня придется обойтись без награды.
Леди Ворон взмахнула руками, словно крыльями – скрестила на груди на мгновение и резко развела. Что она шептала в этот миг, Морриган ни услышать, ни прочитать по губам не сумела. Теней разметало по разным сторонам мира мертвых, смело штормовым ветром. Будто их сила для Бадб ничего не значила.
Освобожденная, Морриган потерла запястья, прогоняя когтями вцепившийся в кожу холод. А с ним досаду, будто с детства оставшуюся в ней, прочно пустившую корни. Даже столько лет спустя она все еще была слабее, все еще проигрывала матери во всем. Пожалуй, кроме того, что осталась живой. Однако если учесть силу Бадб, казалось, только возросшую со времени ее смерти…
Сомнительное преимущество.
Морриган представляла, что года спустя историки скажут о ее матери. «Великая Бадб Блэр… ей не составило труда подчинить себе даже мир мертвых».
Выпрямившись, она с вызовом взглянула на мать. Странно, но Бадб ничего говорить не стала. Успела вдоволь насытиться ее унижением и, одновременно, своим превосходством?
– Идем, я проведу тебя к Клио.
Ну конечно. Не подчеркнуть свою значимость она не могла.
Все чувства смыло волной, когда Морриган увидела сестру. От нахлынувшего облегчения закружилась голова. По телу, которое в мире теней было всего лишь иллюзией, разлилась слабость.
«Мы нашли ее. Клио будет жить».
Сестра застыла в океане тьмы, очерченная исходящим из ниоткуда светом. Куда более ярким, чем тот, что освещал путь Морриган и, уж тем более, Бадб.
«Свет души»? – мелькнуло в голове насмешливое, недоверчивое.
Только подойдя ближе, Морриган разглядела позади Клио другую душу.
– Уходи, – почему-то с улыбкой сказала сестра.
Душа затерялась в темноте, на прощание сверкнув ослепительной вспышкой. Клио обернулась. Родное до боли лицо сердечком, нежная улыбка на тонких губах и неразличимые в темноте глаза цвета океана.
– Морри, что слу?..
– Все в порядке, я жива, – поспешно заверила она.
Обняла сестру, чего не делала… сама уже не помнила, сколько. Мир теней не сохранил запах Клио – аромат шампуня и легкий шлейф цветочных духов. Не сохранил ее тепла, гладкости юной кожи. И все же это была ее Клио.
– Ты… пришла за мной?
Бадб скромно, что совсем на нее не похоже, стояла в стороне.
Они снова вместе. Даром что в мире теней.
– Да. Пора возвращаться.
Вздох облегчения и заблестевшие от набежавших слез глаза. И тут же, миг спустя – отразившееся в них сомнение.
– Но я могу помочь душам…
– Поможешь, обязательно поможешь. Просто не сейчас. Твое время еще не пришло.
Клио посмотрела вверх, словно пытаясь разглядеть в этой угольно-черной толщи голубое небо мира живых.
– Может, если у меня будет больше времени, я сумею ее убедить? – тихо произнесла она.
Слова предназначались не Морриган, и Клио казалась сейчас так глубоко погруженной в себя, что она не решилась расспрашивать. Если сестра захочет, расскажет все сама – за чашкой горячего чая, под вкусное пирожное. Но не здесь, не в чуждом для нее пока, мертвом, мире.
Морриган протянула сестре ладонь, и Клио горячо ее сжала. Взглянула на Бадб, которая за весь разговор не произнесла ни слова. Та кивнула и обратилась вороном. В полете она словно пронзила клювом завесу между мирами, распорола скрепляющие их швы. В этот миг особенно отчетливо проявилась глубокая пропасть между их с матерью полуночными силами. Однако именно сейчас меньше всего Морриган завидовала ее способностям. Возможно, после смерти она иначе посмотрит на возможность так легко, почти играючи, переходить из одного мира в другой. Но чего не было у Бадб, так это выбора. Живой мир воспринимал ее исключительно как гостью, и при всей силе Леди Ворон этого уже не изменить.
Ганджу вскоре получил весть о том, что они отыскали Клио. Все это время Морриган крепко держала за руку сестру. Ей передалась дрожь Клио, которая почувствовала то же, что и она – разверзшуюся где-то в животе засасывающую воронку. Магия вуду или сами Лоа гнали их прочь, чему обе они были несказанно рады.
Спустя мучительные секунды перехода, когда всю ее душу, казалось, перемололи меж жерновов, Морриган пришла себя на полу подвала.
Лицо застывшей рядом с Домиником Бадб излучало холодное, сдержанное самодовольство. Впрочем, стоило признать: без ее магии, без ее власти в мире теней Морриган вряд ли сумела бы отыскать сестру. Во всяком случае, поиски заняли бы куда больше времени.
Резко выпрямившись, Клио закашлялась и открыла глаза.
Морриган первая бросилась к ней. Упала на колени рядом, схватила за руку. Знала, что может напугать, но желание почувствовать тепло сестры оказалось сильнее. Вот только ладонь Клио все еще оставалась холодной – горячая кровь только заструилась по венам и не успела согреть тело. И что-то странное было с ее взглядом – мертвым, остановившимся.
Невероятно долгие, страшные секунды Морриган думала, что ничего не вышло. Что ритуал провели неверно, и сестра стала ходячим мертвецом, потеряв и рассудок, и человечность.
Клио выкрикнула ее имя, но прежде, чем с губ Морриган сорвался вздох облегчения, в панике вскрикнула: