Ее слова потушили блеск в голубых глазах. Лицо Ника застыло, превратившись в маску. Рука медленно опустилась.
– Но это полуночная магия.
– Полуночная магия, которая спасла моей сестре жизнь.
Ник долго молчал. Морриган представляла, какая борьба происходит у него внутри, но упрашивать друга детства не выдавать ее Трибуналу не собиралась. Пусть принимает решение сам… а с последствиями она разберется.
– Значит, не было никакого обряда прощания? И не планировалось?
– Да, я солгала. Я бы никогда так легко ее не отпустила.
– Кто бы сомневался, – ледяным тоном сказал Ник. – С каких пор обман стал второй твоей натурой? Или уловкам, лжи когда-то близким тебе людям и краже тел учат в лагерях охотниках?
Морриган поморщилась. Кажется, слова о том, что его невозможно обидеть, стоило взять назад. Ничего, простит, никуда не денется. Однако надежда на то, что их дружбу еще можно вернуть, умирала вместе с остатками тепла в его взгляде.
Туда ей, надежде, и дорога.
– Что с Клио? – хрипло спросил Ник.
– Еще не пришла в себя. – Проще солгать, чем рассказывать о побочных эффектах ее воскрешения.
– Но…
– С ней все будет в порядке, – убежденно сказала Морриган. – Что насчет поиска того, кто напал на нее? Что-нибудь прояснилось?
– Не совсем.
Ник пятерней взлохматил и без того не слишком аккуратную прическу. Морриган подавила улыбку. Детская привычка оказалась сильнее прожитых лет и серьезного статуса инспектора Департамента.
– Мы обнаружили еще один труп. Есть нечто общее между ним и Клио, какой мы нашли ее в Восточном квартале. Гуща тэны, окружающая тело и рассеянная вокруг него, но источник не определить. Следов насилия нет. Будто в какой-то момент просто остановилось сердце. Случайные прохожие опознали жертву, и в ее доме я увидел то же, что в доме Клио. Следов взлома и грабежа нет, ценные вещи не тронуты, но большое зеркало в зале не просто треснуло, а превратилось в пазл. Словно что-то разбило его, а затем собрало заново.
– Мне нужно это увидеть, – быстро проговорила Морриган. – Давай встретимся у центрального портал-зеркала. Только мне понадобится какое-то время – нужно найти способ вернуться из Кенгьюбери в Пропасть.
Сказанное Нику явно не понравилось. Он нахмурился.
– Зачем тебе возвращаться в Пропасть?
Морриган вздохнула. Итак, разговора по душам не избежать.
– Клио не может сейчас вернуться в Кенгьюбери и жить, как прежде. Само ее существование противоречит законам рассветной магии. Поэтому ее всегда… поэтому сейчас ее тело окружает тэна. И значит, тебе подобные будут охотиться за ней, как за отступницей, хотя Клио не виновата в собственной смерти. Не виновата в том, что я воскресила ее. Может, я была для нее не самой лучшей сестрой, когда выбрала жизнь вольной, но сейчас я ее не оставлю. Останусь в Пропасти до тех пор, пока буду ей нужна.
На лице Ника отразилась целая гамма эмоций.
– Морриган, ты собираешься жить среди отступников, среди людей, на которых охотилась всего несколько дней назад! Да еще и оставить там Клио! Ты хоть представляешь, насколько это для нее опасно?
– А есть выбор? – холодно осведомилась Морриган. – В любом случае, я уже все решила. Встречаемся у центрального портал-зеркала через полчаса.
– Мо…
Она отпустила амулет, разрывая связь. Заглянув в гостевую спальню, удостоверилась, что Клио крепко спит.
С Дэмьеном Морриган столкнулась в роскошной, богато обставленной гостиной, где царствовали дуб, мрамор и позолота. Аляповатое на первый взгляд сочетание смотрелось на удивление гармонично – у Дома О`Флаэрти был хороший дизайнер. Роскошную люстру на цепях венчали десятки свечей, покрытых тонкой вязью рассветных чар и зажигающихся от одного щелчка. Немного старомодно, но эффектно.
– Мне нужно в Верхний город. Как мне потом вернуться в Пропасть?
Морщинка между насупленными бровями стала глубже. В серых глазах – ни проблеска доверия.
– Брось, Дэмьен, – резко бросила Морриган. – Здесь меня ждет сестра, и от мамбо и целительниц Пропасти зависит, вернется ли к ней зрение. Неужели ты думаешь, что, поднявшись наверх, я вернусь с ордой инспекторов и агентов Трибунала? Не знаю, отчего ты так предан Доминику О`Флаэрти или Пропасти в целом…
– Это тебя не касается, – отрезал Дэмьен.
– …но я не собираюсь крушить здесь все вокруг, особенно когда на кону стоит жизнь Клио. Или что? Скажешь, что я полуночная ведьма, поэтому от меня можно всего ожидать? Так вот, истинная полуночная ведьма – моя мать. Я – рассветная ведьма…
– И охотница, – с неприязнью добавил он. Тирада Морриган, казалось, не произвела на него ни малейшего впечатления. – Ты хоть представляешь, судьбы скольких моих друзей и просто неплохих людей, которые, может, принимали и не самые верные решения, ты и тебе подобные разрушили? Сколько жизней вы оборвали? Сколько семей оставили без кормильцев, без родных и близких? Ты хоть узнавала, что натворили те, по следу которых тебя пустили? Нет, а зачем?
– Слушай, я прекрасно знаю, что Трибунал иногда заносит. Что он… м-м-м… не слишком справедлив и иногда склонен приписывать любой, самый безобидный призыв магии к полуночным чарам. Но на таких колдунов охоту не открывают.
– Откуда ты знаешь? Морриган, они до одури боятся нас! И поэтому скорей предпочтут перестраховаться, чем оставить кого-то из полуночников на свободе. А существа древней крови? У многих из них, так уж вышло, полуночная магия в крови. Как думаешь, они виноваты в этом, они выбирали свою природу? Но их наказывают, их откровенно притесняют! Балор с ним, с Трибуналом. Они действуют, исходя из своих идиотских убеждений. Но почему на отступников охотишься ты? Потому что считаешь, что вершишь правосудие, делаешь правое дело? Нет. Даже агентов Трибунала и их цепных псов-полицейских я готов уважать больше, чем охотников и охотниц. Потому что для таких, как ты, важно только одно: звонкие монеты за поимку или смерть очередного безликого для вас отступника.
Морриган открыла рот, чтобы обрушить гнев на зарвавшегося нахала, но не успела. Дэмьен шагнул к ней – порывисто, будто зверь, которого слишком долго держали в клетке.
– Как доверять тому, кто шел по пути полуночной ведьмы, а затем начал преследовать своих же? А после, называя себя рассветной, сокрушался, что полуночная ему больше не доступна? Да у тебя же мнение меняется по щелчку пальцев!
– Хватит вынюхивать обо мне! – Морриган с шумом выдохнула через ноздри. Даже странно, что воздух, а не дым или огонь.
Дэмьен и бровью не повел. Застыл, возвышаясь над ней и цедя слова:
– Ты охотилась на таких, как мы, наваривалась на наших загубленных жизнях, но как только твоей сестре понадобилась помощь, тут же примчалась в Пропасть! Так почему я должен тебе доверять? Тебе, лицемерке?
Хрупкое хладнокровие треснуло и раскололось. Лишенная оков, ярость вырвалась на свободу. Морриган вскинула руку и залепила Дэмьену звонкую пощечину… и в ту же секунду отлетела назад, словно подхваченная сильнейшим торнадо. Сшибла стоящий на пути пуфик, задела край низкого стеклянного столика, рукой смахнув с него вазу. Та разлетелась на мелкие осколки, а Морриган, уже не встретив сопротивления, впечаталась в стену спиной. Да так, что хрустнули позвонки. В голове помутилось. Из последних сил она прошептала: «Artego alaya». Прохладная исцеляющая нить, сотканная из воздуха и рассветной магии, оплела позвоночник, залечивая и успокаивая боль.
Дэмьен в четыре шага преодолел разделяющее их расстояние. Порывисто наклонился, нависая над ней. Первая мысль, стремительно пронесшаяся в мозгу, почему-то была: «Хочет добить». С изумлением и неверием Морриган увидела в его взгляде раскаяние. Просто уму непостижимо. Дэмьен внезапно напомнил ей пса, который со злости укусил хозяина и теперь смотрел на него полными вины и сожаления глазами.
Мгновение спустя все исчезло, сменившись привычной хмурой маской – если не сказать, броней. Но, как и в случае с алыми вспышками в его глазах… ей не показалось.
– Я же просил так ко мне не прикасаться.
– Больной придурок, – прошипела Морриган. – А как я должна к тебе прикасаться?
– Нежно и ласково, – усмехнулся Дэмьен.
Подал руку, которую она с каменным видом отвергла. Держась за ноющую спину, поднялась.
– Просто скажи мне, как, черт возьми, вернуться в Пропасть к Клио!
– Я нанесу на твою руку метку. Она позволит тебе беспрепятственно проникнуть обратно, – нехотя предложил он.
«Попытка откупиться от меня принята», – мрачно подумала Морриган. Но это его буйство и нечеловеческие рефлексы… Она передернула плечами.
Дэмьен взял ее за запястье.
– А мне точно можно тебя касаться? – ядовито спросила она. – Меня не постигнет смертельная кара?
Отступник закатил глаза.
– Я же извинился. И, кстати, предупреждал.
– Что ты такое, Дэмьен? Откуда это в тебе?
Брошенный на Морриган взгляд, казалось, был способен заморозить ее, превратить в ледяную статую. По тому, как изменилось его лицо, она поняла, что сказала лишнее. Ненароком надавила на больную мозоль… или вскрыла едва затянувшуюся рану.
– Не твое дело.
Кипящая ярость сменилась пронизывающим холодом.
Не произнеся больше ни слова, Дэмьен нанес на ладонь Морриган метку – новую вязь кельтских рун. Не повторишь, даже если очень сильно захочешь: стоило Дэмьену нарисовать один огамический знак, как другой исчезал, будто растворяясь на ее коже.
– И не стыдно вам, полуночникам, использовать тайнопись друидов, верных последователей Дану?
– Не стыдно тебе, потомственной полуночной ведьме, использовать рассветную магию? И жить в мире, который озарила своим светом Дану?
Она не нашлась с ответом. Осталось только прожигать отступника взглядом.
Когда рисунок был завершен, метка исчезла.
– Не пытайся ее проявить, – сухо предупредил Дэмьен.
Морриган безразлично пожала плечами. Пропасть ей не дом – лишь временное пристанище. Как только Клио поправится, они обе уберутся отсюда.