– Ты хоть представляешь, сколько духов могут носить имя «Итан»?
И снова чувство, что она – утопающий, который цепляется за тоненький прут.
– Представляю, – сухо ответила Морриган. – Но, если у тебя есть идеи получше, я слушаю.
Бадб молчала, недовольно хмурясь.
– Я попытаюсь прочитать в его душе что-нибудь еще. Если узнаю что-то, дам тебе знать.
И, попрощавшись с матерью, Морриган отправилась задавать вопросы.
Дэмьен стоял у окна в комнате второго этажа, отведенной под библиотеку, и с сосредоточенным видом изучал какой-то пухлый томик.
– Гадаешь, какую еще татуировку набить? – немного нервно, а потому без особой фантазии, съязвила она.
Послав в ее сторону неодобрительный взгляд, Дэмьен преувеличенно медленно повернул книгу обложкой к ней. Не успев сдержать эмоции, Морриган вытаращила глаза.
– Древнескандинавский? А ты не пробовал выучить язык попроще? Норвежский там, датский?
– Я их уже знаю.
– Оба?
– Еще шведский, – пожал плечами Дэмьен. – Они похожи.
Морриган беззвучно произнесла «вау», глядя на Дэмьена, как на диковинного зверя. Эрудированный отступник, с ног до головы (не проверяла, но была уверена) покрытый татуировками. Ну надо же.
– И поэтому ты решил начать с их праязыка? – насмешливо поинтересовалась она. – А что дальше? Латынь? Древнегреческий?
Дэмьен удивленно воззрился на нее.
– Ты, полуночная ведьма, не знаешь латынь?
– Мне хватает пракельтского, – огрызнулась Морриган. – И некоторых заученных на память заклинаний.
– Святая Дану, – пробормотал он.
Раскрыл книгу и вновь уткнулся в нее. Но, не выдержав, захлопнул несколько мгновений спустя.
– Ты серьезно проводишь ритуалы, даже не зная, что именно шепчешь во время них?
– Я знаю их результат. Этого достаточно.
Дэмьен покачал головой. В светло-серых при ярком свете дня глазах сквозило откровенное недоумение.
– Но разве тебе не интересно, что означают слова, которые ты произносишь? Разве не задаешься вопросом, как они, банальный результат работы наших мышц и голосовых связок, способны менять и конструировать реальность? Разве тебе не хочется заглянуть глубже в колдовскую науку, понять, что за этими словами стоит?
Морриган утомленно вздохнула.
– Просто я человек действия, – защищаясь, сказала она. Скользнув взглядом по словарю древнескандинавского языка в руках Дэмьена, добавила: – А ты исследователь.
– Разве одно как-то мешает другому? По мне, так это навешивание ярлыков – лишь попытка оправдать собственное невежество. Нежелание выбраться за пределы своего маленького, уютного, изученного вдоль и поперек мирка.
В груди медленно вскипал гнев. Она не маленькая девочка, чтобы позволять кому-то себя отчитывать!
– Моя сестра недавно вернулась из мира теней и вернулась ослепшей. Ты действительно считаешь, что сейчас самое подходящее время, чтобы…
– Чтобы что? Разговаривать с тобой? Критиковать за то, что ты не желаешь сделать над собой усилие, а обращаешься лишь к тому, что легко тебе удается? Если ты требуешь к себе особого отношения, то я не вижу причин. На твоем месте должна быть Клио. А от нее я за все это время ни единой жалобы не услышал.
– Полуночная магия никогда не давалась мне легко, – процедила Морриган.
Где-то в уголке сознания билась одинокая мысль, что она тратит на споры драгоценное время, но отмахнуться от нее оказалось удивительно просто.
Дэмьен развел свободной рукой.
– Как и всем полуночным колдунам. Но скажи мне… что ты делала, когда тебе не удавались полуночные чары?
Вспомнился трюк, что никак не давался… и его финал – расколовшееся на части зеркало.
Слова Дэмьена стали отзвуком ее мыслей:
– Выходила из себя. И тогда, напитанная силой твоей ярости, полуночная магия обретала невероятную, разрушительную мощь. Ведь так?
Морриган молчала, с невесть откуда взявшейся ненавистью глядя на него. За то, что слой за слоем сбрасывал с нее шелуху. За то, что видел насквозь.
– Знаю, что да. Потому что именно так полуночная магия и работает. Но чтобы выучить чертов древнескандинавский, освоить немагические науки – научиться хоть чему-то, что к магии не имеет никакого отношения, нужно нечто большее, чем умение по щелчку пальцев приходить в ярость. Сила воли, усидчивость, умение взять себя за шкирку и заставить корпеть над тем, что не принесет сиюминутных плодов.
– О да, ты разгадал меня, – сощурившись, прошипела Морриган. Шагнула к нему, и яростью отдалось каждое ее движение. – Я неусидчива, нетерпелива. Но, если что-то вобью себе в голову, я не отступлюсь.
Она оказалась совсем близко от Дэмьена. Пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы заглянуть в потемневшие, словно пасмурное небо, глаза.
– И да, ярость питает меня.
Громко захлопнув книгу, Дэмьен швырнул ее в кресло. Подался вперед, едва не соприкоснувшись с ее носом своим, и глухо сказал:
– Ярость разрушает.
И такая в его глазах застыла мука, что воинственный пыл Морриган мгновенно угас. Только сейчас она вспомнила, зачем вообще пришла в библиотеку. Но Дэмьена расспрашивать больше не хотелось. Видеть – тоже. Не беда, найдет новых жертв… то есть более сговорчивых информаторов.
Спустившись на первый этаж, Морриган застала Доминика у входной двери. Какие дела ни ждали его в Пропасти, оделся он в великосветском старомодном стиле: белая рубашка, черные брюки и черный фрак с короткими фалдами. Для полноты образа не хватало только шляпы и трости.
Лорд Дома О`Флаэрти улыбнулся Морриган дежурно-вежливой улыбкой и хотел было уйти, но ее голос заставил его остановиться.
– Могу я спросить вас?
– Да? – Доминик развернулся к ней вполоборота.
– Где в Пропасти можно отыскать веретниц?
– Зачем они тебе?
Выслушав рассказ Морриган, Доминик свел к переносице рыжие брови.
– Я не слишком хорошо знаю ни тебя, ни Бадб, но вы кажетесь мне очень похожими.
Признание Доминика вызвало у нее двойственные чувства. С одной стороны, кто не мечтал походить на ту, что вписала свое имя в историю? Легендарную ведьму, которая выиграла десятки войн. Точнее, помогла их выиграть, стоя за плечом вождей и королей. Нашептывая заклинания, полуночной силой разрывая врагов на части и вдыхая яростную силу в солдат. Поднимая павших и заставляя их сражаться, не испытывая страха и боли до самого, победного, конца. Однако при всем своем могуществе Леди Ворон была холодна, чересчур самоуверенна и – безусловно – на редкость эгоистична. И все эти черты унаследовала от нее Морриган.
– Вы не торопитесь соглашаться с судьбой и идти у нее на поводу, верно?
В голосе Доминика слышалось сдержанное восхищение (в основном наверняка направленное на Бадб), но Морриган лишь неопределенно повела плечами. Не любила она все эти претенциозные речи.
– Веретники, значит, – пробормотал Доминик. – Тогда тебе нужна Агнес Фитцджеральд.
Морриган вскинула брови. Насколько она успела узнать, Агнес Фитцджеральд была бессменной королевой Пропасти на протяжении двадцати семи лет – самый долгий срок правления за все время существования подземного Кенгьюбери. Многие лорды Высоких Домов пытались скинуть ее с насиженного места и отобрать «трон», но такие бунты не заканчивались для них ничем хорошим. Теперь ясно, отчего.
Королева Пропасти, обители полуночных колдунов, была веретницей.
– А нельзя найти кого-то… м-м-м… попроще?
– Можно, – согласился Доминик. – Веретников в Пропасти наверняка немало, хотя я и не знаю каждого по именам. Но никто из них не обладает силой, подобной силе Агнес Фитцджеральд.
Скрестив руки, Морриган побарабанила пальцами по локтю. Прием у местной королевы? Что ж, почему бы и нет.
– Мой тебе совет: попытайся застать Агнес, когда рядом будут ее дочери.
– Почему? – нахмурившись, поинтересовалась она.
Доминик отвечать не спешил. Скользнул по ней чуть отрешенным взглядом и так же прохладно и отрешенно улыбнулся.
– Просто совет. Отправляйся в Тольдебраль через пару часов. Примерно в это время Агнес обучает дочерей полуночному колдовству.
– Что же мне это напоминает… – хмыкнув, пробормотала Морриган. – Откуда вы вообще это знаете?
– Просто знаю.
– Ладно, – озадаченно протянула она. – И еще кое-что…
Взгляд Доминика – само терпение.
– Да?
– Дэмьен Чейз – сын Дома О`Флаэрти?
– Дэмьен? – удивился Доминик, словно это никак не могло быть возможным. – О, нет, он мне не родственник. Увы, когда я после гибели Патрика О`Флаэрти стал лордом, сынов и дочерей Дома О`Флаэрти не осталось вовсе.
– Мне жаль, – бесстрастно отозвалась Морриган. – Выходит, если я верно поняла местные порядки, он – адгерент Дома?
– Дэмьен – особый случай. Адгеренты Дома О`Флаэрти – это Ганджу, Саманья, Аситу и Ада. Я дарую им покровительство, они платят мне своими умениями. У Дэмьена другая позиция. Он не принадлежит и не собирается принадлежать ни одному из Домов.
– Но что он тогда здесь делает?
Доминик усмехнулся, сказал уклончиво:
– Такие, как Дэмьен Чейз, на вес золота. Мне повезло, что мой отец оставил на счетах Дома О`Флаэрти внушительную сумму, которая позволила нанять его на достаточно долгий срок.
– Вы имеете в виду контракт?
– Да, и это большая удача, что Дэмьен согласился. Несмотря на молодой возраст, он – весьма востребованный в Пропасти «специалист по разрешению проблем».
Морриган изогнула бровь. Что ж, следовало признать – это вполне в его стиле. Однако что-то подсказывало, что здесь, в обители полуночных магов всех видов и мастей, Дэмьен был не единственным человеком, способным уладить ту или иную щекотливую проблему.
– Бьюсь об заклад, он еще и превосходный защитник Дома О`Флаэрти.
Доминик задержал на ней взгляд чуть прищуренных глаз.
– Я так полагаю, ты уже успела познакомиться с его… гм… особенностями.
– О да, – пробормотала Морриган.
Неудивительно, что Доминик О`Флаэрти готов был выложить баснословную сумму за контракт с Дэмьеном. Если учесть, что он оба раза, как куклу, швырнул Морриган о стену из исключительно рефлекторной реакции на ее прикосновения, страшно подумать, на что он был способен в полной боевой готовности. Преисполненный ярости, которая давала ему невероятную – даже нечеловеческую – силу.